– Метр, – коснулся уха всадника тихий шепот, – северо-западнее происходит кое что для вас интересное.

– Подробности? – равнодушный, каркающий голос, что мог принадлежать как юноше так и мужчине, разменявшему уже полвека, разнесшийся в тишине, показался бы странным стороннему наблюдателю, ведь чтобы услышать шепот его собеседника нужно быть магом. Любой другой решил бы, что всадник слишком долго пробыл в одиночестве и начал беседовать с самим собой.

– Двое живых и стая диких, что загнала их в ловушку.

– Кто-то смог уцелеть? – в спокойном голосе прорезался намек на эмоции, выдающий крайнюю степень удивления. – Веди меня.

Рука не коснулась свободно свисающих поводьев, но конь, спустя мгновение, свернул с дороги и, перейдя на галоп, понесся по заброшенному полю, совершенно наплевав на опасность переломать ноги. Незрелые колосья ржи с хрустом ломались под широкими копытами, блестя в красных лучах, щедро рассыпаемых закатным солнцем, мелкими рубинами выступивших капелек сока. Стая ворон, хриплым карканьем высказав все, что они думают о нарушителе их покоя, в черно-сером, крыльями развевающимся за спиной плаще, придающим некоторое сходство с их пернатым племенем, черными стрелами взмыла в небо, описала пару кругов и вернулась к прерванному на мгновение разорению поля, которого уже вряд ли коснется крестьянская соха.

Солнце успело скатиться еще на палец, коснувшись горизонта раскаленным краем, когда в вымершую деревню ворвалась мрачная тень. Стая в полтора десятка тварей, осаждающая покосившуюся избу, скребя когтями по дереву двери, стремясь дорваться до такой сладкой живой плоти, одновременно, словно повинуясь неслышимому приказу, повернула подгнившие головы к новой добыче, в мутных, незрячих глазах разгорелось пламя предвкушения.

Самые резвые устремились к всаднику. Мужчина, резко взмахнул ладонью, будто отвешивая воздуху пощечину. Воздух стерпел, а вот немертвые твари оказались более чувствительны и отлетели на несколько шагов, сбив с лап вторую волну жаждущих свежего мяса.

В воздухе разлился жалящий звук свистяшего шепота. Над раскрытой ладонью полыхнуло зеленое пламя, складываясь в стремительно сменяющиеся символы. Ладонь сжалась в кулак и дернулась, будто обрывая гнилую веревку. Все действие заняло пару мгновений, но агрессивная нежить рухнула скошенной травой, прокатившись по земле еще несколько шагов и осталась лежать, как и полагается всякой порядочной падали.

– Ну и вонь! – мужчина скривился в гримасе отвращения, различимой даже под густой тенью капюшона.

– Вам ведь не привыкать, метр. – тот же невидимый собеседник не оставил раздраженное высказывание без внимания.

– Не привыкать. – согласился всадник, направив коня к дверям избы, вызвавшей столь бурный интерес бывшей нежити. – Но и нравиться мне это не стало. Ты мертвый, и не чувствуешь всей прелести того дивного букета ароматов, что распространяет упокоенная нежить.

– Это единственный плюс в моем существовании, мэтр.

– А как же подглядывание за девками? – спросил мужчина, хитро выгнув пальцы, тут же покрывшиеся неестественным зеленым огнем с хороводом проносящихся в танцующих язычках пламени знаков. Некромант встряхнул пальцами, будто только что мыл руки и теперь стремился избавиться от воды.

Огненные капли, сорвавшиеся с кончиков пальцев, дождем пролились на тела окончательно умерших собак, в одно мгновение раскрылись беззвучными бутонами пламени, пожирая гниющую плоть, обнажающиеся кости, оставляя лишь осыпающийся прах. Воздух сразу же стал намного чище, будто взбодрившись, избавившись от мерзко-сладковатого смрада.

– И толку? Мне было десять, когда я умер. После двух прошедших веков, так и осталось десять.

– Не учел. – мужчина одним движением спрыгнул с коня, оставшегося стоять эбеновой статуей, не шевеля ни хвостом ни гривой, отгоняя назойливый гнус.

Впрочем, насекомые и не стремились приближаться к лоснящейся, ухоженной коже.

Упрятанный в металл кулак грохнул в дверь, заставив ту ощутимо вздрогнуть.

– Открывайте!

Девочка не поверила своим ушам, когда их коснулся человеческий голос. Решила что померещилось от страха и отчаянной надежды что кто-то придет и спасет ее и брата. Кто-то сильный и добрый, как те жрецы света, что ежегодно приходили в их деревню в установленный день для проведения служений солнечному богу, проведения брачных обрядов и прочтения молитв-упокоений над могилами умерших за прошедший год, позволяющих душам отправиться к небесному престолу.

– Открывайте, демоны бы вас побрали! – хриплый, каркающий голос снова кинжалом разрезал установившуюся тишину.

Девочка внезапно осознала, что в дверь больше никто не скребется, да и запах разложения значительно ослаб. Испуганной птицей она вспорхнула из своего угла, метнулась к подпирающему дверь бревну, ухватилась ослабевшими от недоедания, исхудавшими ручонками…

Бревно не поддавалось, установленное достаточно прочно, с упором в удачно расположенную щель между досками пола, под напором пытающихся прорваться тварей, его заклинило намертво.

– Господин! – пропищала она плачущим, срывающимся от облегчения голосом. – Не уходите, господин! Тут бревно… Я сейчас!

Темный всадник, поморщившись от прозвучавшего обращения, отошел на пару шагов, поскреб давно не бритый подбородок бронированными пальцами.

– Она не справится. – прошелестел потусторонний шепот. – Они подперли дверь бревном, а теперь девчонке не хватает сил его сдвинуть.

– Отойди от двери! – кашлянул всадник короткой фразой.

Не дожидаясь исполнения приказа, да и неупокоенная душа, что уже несколько лет сопровождала его в странствиях, предупредит, если девчонка окажется недостаточно сообразительной, чтобы выполнять приказы мага раньше чем он закончит говорить, мужчина вновь зажег над ладонью призрачный огонь. Подождав пару мгновений, пока пламя, с пляшущими в его трепетных язычках символами, не изменит цвет на темно-фиолетовый, прицелился указательным пальцем и отправил в полет потрескивающий шар с его кулак размером.

Столкнувшись с преградой, сгусток агрессивного огня расплеснулся мерцающей пленкой, наполненной искрами крохотных молний, мгновенно впитавшись в старое дерево. Через пару ударов сердца дверь, оказавшаяся достаточно прочной чтобы несколько часов сдерживать буйство беснующейся нежити, осыпалась трухой, подпирающее ее бревно рухнуло, взметнув облако все сильнее измельчающейся древесной пыли.

Некромант, хрустнув костяшками загибаемых один за другим пальцев, шагнул в полумрак заброшенного жилища, сослужившего людям свою последнюю службу, сохранив две крохотные жизни. Впрочем одна из них уже готова была вот-вот оборваться.

– Господин! – девочка метнулась к вошедшему мужчине, упав на колени. – Мой брат!… – рыдания сотрясали тщедушное тельце, а дрожащая рука указывала под стену, где в судорогах бился не менее исхудавший мальчишка, выглядящий чуть постарше.

– Обращайся ко мне – мэтр Бернард! -мужчина грубо оттолкнул рыдающую девчонку, и шагнул к раненому мальчишке.

Размотав покрытые уже начавшей чернеть кровью тряпки и потратив несколько минут на осмотр раны, проводя на ней рукой светящейся меняющими друг друга оттенками, пару раз коснувшись груди и головы мальчишки, мужчина поднялся с колен.

– Нехорошо, совсем нехорошо. – покрывающая щеки щетина заскрипела под кожей перчатки. – Мало времени.

– Но вы ведь справитесь, мэтр. – коснулся его уха неслышимый голос.

– Не знаю, не знаю. Никогда не был силен в целительстве, все как-то больше наоборот. Все, не отвлекай меня!

Стремительным шагом некромант выметнулся из избы и почти тут же вернулся, неся в руках одну из седельных сумок. На неяркий свет заходящего солнца появилась бронзовая лампада, шкатулка дорого дерева с окованными металлом углами, под откинутой крышкой которой обнаружились стройные ряды небольших флаконов и набор тонких, даже на вид очень острых ножей, моток ниток из жил, пара загнутых игл, широкая кисть и пиала выполненная, судя по виду, из черепной крышки какого-то не слишком удачливого человека.