На улице все же холодновато, чай не май месяц, и не гоже оставлять собственную охрану в холоде. А ведь этот парень и есть все, что осталось от моей могучей охраны.

Я до сих пор не могу понять, кого и от кого эта охрана должна была охранять. То ли меня от сектантов, то ли всех окружающих от моей скромной персоны? Сложно сказать. Думаю, даже сам начальник Агентства – Сергей Иванович не знал точного ответа. Однако с каждым месяцем число ходящих за мной попятам людей все уменьшалась и уменьшалась. Вскоре от двух десятков матерых спецназовцев остался один лишь майор Белкин да его таинственный сменщик, постоянно сидящий в неприметном жигуленке, припаркованном напротив моего дома.

Дзинь!

А вот, собственно, и гость. Кстати, а звонок-то с похоронной мелодией я действительно сменил!

Я открыл обе железные двери и пропустил спецназовца в прихожую.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Белкин и крепко пожал мне руку.

Крепость рукопожатия спецназовца говорила об уважении, это я узнал уже довольно давно, но вот привыкнуть к этому до сих пор не мог – рука каждый раз жалобно хрустела, протестуя против такого «уважительного» обращения.

– Противно на улице? – посочувствовал я.

– Нормально, – пожал широкими плечами спецназовец. – Бывало и хуже.

Бывало. И еще как! Он ведь у меня под окнами почти всю зиму проторчал, точнее, пару месяцев, поскольку его поставили на этот пост только после нового года. В конце января, кажется – я уже и сам точно не помню.

– Проходи на кухню, – махнул я рукой. – Где что лежит, ты знаешь. А я пока отзвонюсь.

Прихватив из коридора телефон, я вернулся на балкон и набрал номер своего работодателя по линии журналистики и просто хорошего друга Хаза. Константин Головян по прозвищу Хаз являлся также и моим спарринг партнером на тренировках по ушу. Правда, учитель Чин Кхо ставил меня с ним в пару только в наказание за пропуск тренировок – сто кило чистого веса и КМС по боксу слишком сильно способствовали появлению новых синяков на моем и без того побитом теле. С другой стороны, при особо злостных провинностях, Чин Кхо выходил на спарринг сам… и тогда я летал по всему залу как каучуковый мячик. Китаец только внешне казался худеньким доходягой, а на деле демонстрировал просто поразительные физические данные и обладал огромным боевым опытом.

– Але, Хаз? Привет. Слушай, как у нас там дела с Великим Демонологом? Написал он труд всей своей жизни?

– Погоди, – недовольно ответил Хаз. – Во-первых, добрый вечер. А во-вторых, не пойти ли тебе… самому к Великому Демонологу? Он с радостью тебе все расскажет…

– Расскажи лучше ты в двух словах, – жалобно попросил я. – Если я позвоню ему сам, то он меня просто заговорит… насмерть.

– Ладно, – смилостивился Хаз. – Если вкратце, то написал он свой опус.

– И?

– Что «и»?

– Когда я смогу получить это замечательное произведение?

– Да хоть щас. А лучше завтра приходи в клуб. Там ты сможешь получить и книгу, и даже автограф автора.

Я поморщился.

– А без автографа нельзя?

– Нельзя, – злорадно ответил Хаз. – Ты вчера тренировку пропустил – расплачивайся теперь. К тому же, в «Литерхоме» объявились очередные поклонники твоего творчества, жаждут автографов и писательского благословения.

– О нет! – ужаснулся я.

Помню, я был очень удивлен, когда узнал, что у любых книг, даже изданных небольшим тиражом, есть свои читатели. И среди них всегда находятся люди, желающие не только познакомиться с тобой и взять автограф, но и поговорить «за жизнь», спросить что-нибудь о сюжете книги… причем порой задают вопросы, ставящие меня в тупик, да еще и в не очень удобной позе.

– А что делать? – не слишком убедительно посочувствовал Хаз. – Учти, без раздачи автографов гонорар не получишь.

– Уговорил, – вынуждено согласился я. – Только ты Чину Кхо не забудь подтвердить, что я получил достойное наказание за все пропуски.

– Все, договорились, – нетерпеливо сказал Хаз. – У меня на мониторе «Дум 3» стынет. До завтра.

На том конце провода послышались дикие вопли и звучные выстрелы.

– Приятно поиграть, – сказал я в полной уверенности, что Хаз меня уже не слышит, и выключил телефон.

Ладно, одно дело сделано, а других, собственно, и не предвидится. Отдыхаем!

Я вернулся в комнату и тут же почувствовал приятный запах, ясное дело, из кухни. Это Белкин опять химичит. Не удивляйтесь. Фраза «чаю попьем» уже давно стала условной и на самом деле означала что-то типа «заходи и приготовь ужин». Кстати, готовит бравый спецназовец просто отменно, и если его когда-нибудь попрут из Агентства, то он всегда сможет пойти работать шефповаром в какой-нибудь крутой ресторан.

– Что у нас сегодня на ужин? – полюбопытствовал я, заглянув на кухню.

На сковородке жарилась ветчина, а в духовке горел свет – там явно появились гости. Спецназовец щеголял в фартучке далеко не первой свежести, одетом прямо поверх легкого бронежилета.

– А то ты не знаешь? – усмехнулся Белкин. – У тебя в холодильнике кроме околевшей курицы больше и нет ничего. И вообще, можешь расслабиться, ужин будет только через час. Погуляй пока.

– Хорошо, мама, – рассмеялся я.

Дзинь!

Ну, сегодня просто-таки день посещений. Надеюсь, хоть не из районного военкомата. Уже шесть раз приходили, несмотря на все старания Сергея Ивановича и Агентства. Упорные ребята. В последний раз я их даже с лестницы спустил за то, что они разбудили меня в шесть часов утра. Видимо, не подействовало.

– Ты кого-нибудь ждешь? – слегка напряженно спросил спецназовец.

– Нет. – Я пожал плечами. – Но мало ли кто может заглянуть. Друзей у меня много, живут все рядом…

Белкин медленно потянул из кобуры пистолет.

– Давай-ка я открою.

– Да сколько угодно. Только не убивай никого, пожалуйста, – с легким сарказмом попросил я.

Вот забавно будет, если это действительно из военкомата.

– Посмотрим, – неопределенно ответил спецназовец и вышел в коридор.

Послышался звук открываемой двери…

Пауза…

Пара коротких фраз…

Пауза…

Хрясь!

– Да ты е!.. – коротко вскричал Белкин, и стало удивительно тихо.

Я не на шутку испугался и выскочил в коридор, не успев даже задаться вопросом – а что же там такое могло случиться?!

– Ой, – коротко сказал я.

Да и что тут еще можно сказать? Белкин лежал на полу с вывернутыми за спину руками, а над ним возвышался мой старый знакомый – капитан милиции Алексей Геннадиевич Лысько.

– Приветствую, – коротко поздоровался капитан. – Это что тут у тебя за детский сад со странной привычкой направлять пистолеты на незнакомых людей?

– А-а, – авторитетно объяснил я, но быстро опомнился. – Это ж мой охранник.

Странно, чего это Белкин напал на человека в форме? Или спецназовец просто пытался не пустить его в квартиру?

– Охранник? – капитан посмотрел на паренька сверху вниз. – Мда, я же говорил, что интерес спецслужб к твоей скромной персоне скоро угаснет.

Белкин сердито засопел, но от комментариев решил воздержаться, как я подозреваю, до тех пор, пока не освободятся руки.

– Проходи что ли, – предложил я. – Чего на пороге-то торчать? Вон, соседи уже нервничают.

Я нагло соврал! Из всех моих соседей постоянно нервничала только Клавдия Степановна. Одна-то одна, но зато за всех! Вон в глазок, небось, вовсю пялится. Милая, милая и добрая старушенция…

Алексей слез со спецназовца и отдал пистолет… мне. На всякий случай, видимо. Я повертел в руках железную игрушку и брезгливо положил на комод. Никогда в жизни не держал в руках огнестрельного оружия, и как-то не стремлюсь, если честно. И кто сказал, что все мужчины любят все эти игрушки?

Алексей снял фуражку, провел рукой по лысине и вопросительно посмотрел на меня.

– Пойдем на кухню, – опомнился я. – Чего в коридоре-то стоять?

Белкин вскочил на ноги и… бросился проверять курицу. Как мне кажется, чересчур демонстративно. Перенервничал что ли? И пистолет свой с комода не забрал…