Поэтому партизанская война, которая в конце концов разразилась между властями и их христианскими подданными, была долгой и болезненной. У нас очень мало достоверных данных об общем числе жертв. По словам Оригена, знаменитого отца церкви третьего века, несколько собственных родственников которого были убиты в Александрии во время одного из преследований, “число истинных христиан, погибших за свои убеждения, можно легко перечислить”.
С другой стороны, когда мы читаем жизни ранних святых, мы сталкиваемся с такими непрекращающимися рассказами о кровопролитии, что начинаем задаваться вопросом, как религия, подвергавшаяся этим постоянным и убийственным преследованиям, вообще могла выжить.
Независимо от того, какие цифры я приведу, кто-нибудь обязательно назовет меня предвзятым лжецом. Поэтому я буду держать свое мнение при себе и позволю моим читателям сделать свои собственные выводы. Изучая жизнь императоров Деция (249-251) и Валериана (253-260), они смогут составить довольно точное мнение об истинном характере римской нетерпимости в худшую эпоху гонений.
Более того, если они будут иметь в виду, что такой мудрый и либерально мыслящий правитель, как Марк Аврелий, признался, что не смог успешно справиться с проблемой своих христианских подданных, они получат некоторое представление о трудностях, с которыми сталкиваются малоизвестные мелкие чиновники в отдаленных уголках империи, которые пытались выполнить свой долг и должны были либо не соблюдать присягу, либо казнить тех из своих родственников и соседей, которые не могли или не хотели подчиняться тем немногим и очень простым постановлениям, на которых настаивало имперское правительство в целях самосохранения.
Тем временем христиане, которым не мешали ложные сантименты по отношению к своим согражданам-язычникам, неуклонно расширяли сферу своего влияния.
В конце четвертого века император Грациан по просьбе христианских членов римского сената, которые жаловались, что им больно собираться в тени языческого идола, приказали убрать статую Победы, которая более четырехсот лет стояла в зале, построенном Юлием Цезарем. Несколько сенаторов запротестовали. Это принесло очень мало пользы и только привело к тому, что некоторые из них были отправлены в изгнание.
Именно тогда Квинт Аврелий Симмах, преданный патриот с большим личным отличием, написал свое знаменитое письмо, в котором попытался предложить компромисс.
“Почему бы, – спросил он, – нам язычникам, и нашим христианским соседям не жить в мире и согласии? Мы смотрим на одни и те же звезды, мы – попутчики на одной и той же планете и живем под одним и тем же небом. Какое имеет значение, по какому пути каждый человек стремится найти высшую истину? Загадка существования слишком велика, чтобы существовал только один путь, ведущий к ответу”.
Он был не единственным человеком, который так думал и видел опасность, угрожавшую старому римскому обычаю открытой религиозной политики. Одновременно с перемещением статуи Победы в Риме вспыхнула ожесточенная ссора между двумя враждующими группировками христиан, нашедших убежище в Византии. Этот спор привел к одной из самых разумных дискуссий о терпимости, к которой когда – либо прислушивался мир. Философ Фемистий, который был оратором, остался верен Богам своих отцов. Но когда император Валент принял одну сторону в борьбе между его ортодоксальными и неортодоксальными христианскими поддаными, Фемистий счел своей обязанностью напомнить ему о его истинном долге.
“Существует, – так он сказал, – область, над которой ни один правитель не может надеяться на осуществление какой-либо власти. Это область добродетелей и особенно религиозных верований отдельных людей. Принуждение в этой области приводит к лицемерию и преобразованиям, основанным на обмане. Следовательно, для правителя гораздо лучше терпимо относиться ко всем верованиям, поскольку только терпимостью можно предотвратить гражданскую рознь. Более того, терпимость – это божественный закон. Сам Бог наиболее ясно продемонстрировал свое стремление к целому ряду различных религий. И только Бог может судить о методах, с помощью которых человечество стремится прийти к пониманию Божественной Тайны. Бог наслаждается разнообразием почитания, которое ему оказывают. Он любит, чтобы христиане использовали определенные обряды, греки – другие, египтяне – ещё другие.”
Действительно, прекрасные слова, но произнесенные впустую.
Древний мир вместе с его идеями и идеалами был мертв, и все попытки повернуть время истории вспять были заранее обречены. Жизнь означает прогресс, а прогресс означает страдание. Старый общественный порядок быстро разрушался. Армия представляла собой мятежную толпу иностранных наемников. Граница была охвачена открытым восстанием. Англия и другие отдаленные районы давным – давно были покорены варварами. Когда произошла окончательная катастрофа, эти блестящие молодые люди, которые в прошлые века поступали на государственную службу, оказались лишенными всех шансов на продвижение, кроме одного. Это была карьера в Церкви. Как христианские архиепископы Испании, они могли надеяться воспользоваться властью, ранее принадлежавшей проконсулу. Как христианские ораторы, они могли бы быть уверены в довольно широкой публике, если бы были готовы посвятить себя исключительно теологическим вопросам. Как христианские дипломаты, они могли быть уверены в быстром продвижении по службе, если бы захотели представлять епископа Рима при императорском дворе Константинополя или взяться за опасную работу по завоеванию доброй воли какого-нибудь вождя варваров в самом сердце Галлии или Скандинавии. И| наконец, как христианские финансисты, они могли бы надеяться нажить состояние, управляя теми быстро растущими поместьями, которые сделали обитателей Латеранского дворца крупнейшими землевладельцами Италии и богатейшими людьми своего времени.
Мы видели нечто подобное во время последних пяти лет. Вплоть до 1914 года молодые люди из Европы, кто был честолюбив и не хотел зависеть от человеческого труда для своего обеспечения, почти неизменно поступали на государственную службу. "Они становились офицерами различных имперских и королевских армий и флотов. Они занимали высшие судебные должности, управляли финансами или проводили годы в колониях в качестве губернаторов или военных командиров. Они не рассчитывали сильно разбогатеть, но социальный престиж должности, которые они занимали, был очень велик, и благодаря применению определенного количества ума, трудолюбия и чести они могли рассчитывать на приятную жизнь и достойную старость.
Затем началась война и смела эти последние остатки старой феодальной структуры общества. Низшие классы захватили власть. Некоторые из бывших чиновников были слишком стары, чтобы изменить привычкам всей своей жизни. Они заложили свои ордена и умерли. Однако подавляющее большинство смирилось с неизбежным. С детства их приучали относиться к бизнесу как к низшей профессии, не заслуживающей их внимания. Возможно, бизнес был низкой профессией, но им приходилось выбирать между офисом и домом для бедных. Число людей, которые будут голодать ради своих убеждений, всегда относительно невелико. И поэтому в течение нескольких лет после великого переворота мы видим, что большинство бывших офицеров и государственных чиновников выполняют ту работу, к которой они не прикасались бы десять лет назад, и делают это не по своей воле. Кроме того, поскольку большинство из них принадлежали к семьям, которые в течение нескольких поколений обучались руководящей работе и были полностью подготовлены к работе с людьми, им было сравнительно легко продвигаться вперед в своей новой карьере, и сегодня они намного счастливее и определенно более благополучны, чем они когда-либо ожидали.
Каким бизнес является сегодня, Церковь была шестнадцать веков назад.
Возможно, молодому парню, который вёл свою родословную от Геракла, Ромула или героев Троянской войны, не всегда было легко подчиняться приказам простого священнослужителя, который был сыном раба, но простой священнослужитель, который был сыном раба, мог дать что-то такое, чего молодой парень, который вёл свою родословную от Геракла, Ромула и героев Троянской войны, хотел и очень хотел. И поэтому, если они оба были умными парнями (а они вполне могли быть), они вскоре учились ценить хорошие качества друг друга и они прекрасно ладили. Ибо это один из других странных законов истории: чем больше кажется, что вещи меняются, тем больше они остаются неизменными.
