– Какая елочка? Она же сгниет от твоего яда… – голубые глаза Шлефова блеснули азартом, а на губах появилась странная коварная улыбка. Не прошло и секунды, как их смела маска серьезности: – Отвезу тебя в больницу. Пусть посмотрят, что с тобой.

– Но…

– Говорю же, – перебил тот меня, – ты мне живая ценнее. Садись, говорю!

Добраться до метро с больной ногой казалось задачей нереальной. А бесплатный таксис Шлефов казался лучшей идеей. Но… Бесплатный ли!

– Это – не третье желание! – на всякий случай предупредила я. – И денег у меня нет, если что.

Сказала и пожалела. Жаловаться на финансовые проблемы казалось жалким и постыдным.

– Считай это благотворительность. От меценатов слабым и немощным… – на светофоре профессор посмотрел на меня задумчиво. – И куда же ты за сутки такие деньги потратила?

Я вспомнила, как Настя Петрова как-то хвасталась брендовой сумкой от крутого бренда. Та стоила около полумиллиона. Ответ пришел сам собой:

– Кошелек купила.

– Кошелек, – подвел итог Шлефов. – Купила кошелек, в который теперь нечего положить?

Я кивнула. Все меньше и меньше нравилось ехать в одной машине с мужчиной. Казалось, вот-вот он меня расколет, и я признаюсь в своих непутевых родителях. Не хотелось бы давать профессору еще один повод надо мной поиздеваться.

– И, – не унимался тот, – где кошелек?

– Дома. Он же пустой! – устав от насмешек, я повернулась к мужчине и серьезно спросила: – Давайте лучше обсудим, кому профессор лучшего университета страны шлет свои голые фото? И как так получилось, что этот самый профессор отправляет их по ошибке своей студентке, номер которой даже знать не должен?!

Сжав губы в тонкую линию, Шлефов переменился в лице. В машине зависла гробовая тишина. Наконец-то, мужчина понял, что есть темы, которые просто не хочется обсуждать! Не прошло и пятнадцати минут, как Шлефов свернул на парковку явно не государственной больницы.

– Она ближайшая была. Упокойся, Василькова. Дай дежурному по марафону позаботиться о пострадавшей! – холодно отмахнулся, не давая мне и слова вставить.

Сильно принципиальной я не была. В том плане, что Шлефов так много моих нервов потратил за три года, что ему только во благо воздастся, если он мне доктора оплатит. А что? С его-то «повседневными» машинами это сущий пустяк.

– В приемной только по живой очереди! – после оплаты заявила нам строгая тетенька. Совсем, как в бесплатной поликлиники.

Мы со Шлефовым переглянулись. После той суммы, что они с него взяли, нас должны были на руках в кабинет отнести. Но нет… Слишком просто было бы! Пациент должен страдать! Иначе зачем в дорогущей больнице от администратора приемной до очереди в кабинет шел пятиметровый пустой кабинет?

– Еще немного, Василькова, – подбадривал меня Шлефов. Неожиданно, но без издевок. – Пару шагов и…

Мужчина буквально тащил меня на себе, а я только ковыляла больной ногой. Вдруг кто-то резво толкнул меня в бок, заставляя взвизгнуть от боли.

– Говорят, – рявкнул Шлефов, – в большом городе нет лосей… Как же нет, если вот он ты!

На нас обернулся пятнадцатилетний подросток с лампочкой во рту. Он что-то пытался сказать, но вышло лишь невнятное бормотание. Мы снова переглянулись со Шлефовым и одновременно рассмеялись. С подростком все было понятно, но… Это был первый раз, когда профессор просто улыбался и нашел со мной общий язык. Странно и даже не верится.

Мы долго сидели в приемной. Время шло, а ничего не менялось. Марафон уже закончился: преподаватели отзвонились и доложили куратору.

– Мы когда-нибудь отсюда уйдем?! – простонала я, зарываясь лицом в ладони. – Почему у врачей всегда очереди?

– Потому что время лечит, Василькова, – я ощутила легкое похлопывание по своему плечу и почему-то вздрогнула. – Так что терпи…

Дверь открылась, и меня наконец-то позвали на прием.

****

– С ногой мы уже выяснили, Диана. Простое растяжение. Повязку сделали, рекомендации вы уже получили. Никакого бега, эта очевидно. Но, ваше зрение… – взяв меня за подбородок, доктор принялся крутить лицо и вглядываться. – Позволите проверить?

– Это за дополнительную плату? – засомневалась я.

Тот хмыкнул:

– Нет. Считайте, долг врача.

Тогда я кивнула. А почему бы и нет? Тогда мужчина вышел, а вернулся спустя какое-то время с неизвестным мне аппаратом на колесиках. Все поверхностное обследование заняло минут двадцать.

– Я, конечно, выдам вам линзы. У нас как раз есть хорошие в наличии… Но рекомендую операцию. Сможете забыть про вспомогательные элементы, – заключил тот.

Тяжело вздохнув, я мягко встала с кушетки и попрыгала к выходу:

– Очень приятно, но ничего не надо.

– Это в счет обследования! – воскликнул он вслед.

– Правда? Это все меняет. Тогда давайте, – послав доктору улыбку, я вышла из кабинета. Сидящий все это время у кабинета Шлефов тут же встрепенулся и бросился ко мне. Я отшатнулась: – Не стоит помогать, сама справлюсь!

– Не придумывай, – закатил глаза тот, почти насильно придерживая меня за талию. – К чему эта бравада, Василькова?

Многозначительно указав подбородком на вывеску «Ж», я выгнула бровь и саркастично усмехнулась:

– Там тоже будете меня за ручки держать? Вот это я понимаю – преподавательская забота! Как говорится: и в горе, и в радости?

Шлефов скривился, но дал свободу. А когда вышла спустя пять минут, профессора поблизости нигде не было. Я предусмотрительно направилась к регистратуре, где он, собственно, и ошивался.

– Так-так-так… – из-за угла я увидела, как девушка что-то усердно считала на калькуляторе, а Шлефов все это время нервно отбивал банковской картой бит на стойке. – Линзы, специальное средство, операция у лучшего врача, реабилитация в номере класса Люкс, питание и необходимые обследования… С вас двести семьдесят тысяч. Картой или наличкой?

Я обомлела от шока. Значит, ничего из предложенного доктором не было БЕСПЛАТНО. Значит, сговорились с Шлефовым… С широко распахнутым ртом я наблюдала за тем, как профессор со скучающим видом подносит карту к терминалу. Простой секундный пик и мужчина лишился почти трёхсот тысяч и даже глазом не повел. У меня закололо сердце.

– Главное помните, – злобно отчеканил он каждое слово. Именно таким тоном он запугивал всех в вузе. Заставлял терять дар речи и приклонять голову. – Василькова должна думать, что это бесплатно. Понятно?

Противная администраторша все же выстояла перед темпераментом нашего вузовского тирана и опустила голову:

– Как скажите.

Я уже собиралась выйти и обозначить свое присутствие, как события начали развиваться. В помещение с улицы ворвалась красивая блондинка. Стуча каблучками, она нервно вглядывалась по сторонам. И когда увидела Шлефова, облегченно вздохнула и бросилась к мужчине:

– Зайчик, как ты? Все хорошо?

Клянусь, от ее голоса Шлефова скрючило, как после литра лимонного сока залпом. Но когда он повернулся к блондинке, вдруг натянул неестественную улыбку:

– Диана? Ты что тут делаешь?

Еще одна Диана? А это уже интересно… Я старательно навострила уши, пока притаившись в укрытии. Девушка же внимательно осматривала Шлефова. Как будто он – маленький ребенок, упавший с велосипеда, а она – заботливая мамочка, проверяющая его на наличие открытого перелома и сотрясения. Преподавателю это явно не нравилось, и он настойчиво отпихнул ее в сторону.

– Цел? Ничего не болит? Голова не кружится? – повторяла она, словно не замечая, как Шлефову неуютно.

– Повторяю вопрос: ты как тут оказалась? – мужчина злился не на шутку, а меня почему-то это веселило.

– Ну, – она лживо отвела взгляд и свела брови на переносице, – проезжала мимо, а тут твоя машина и…

– А теперь честно! – рявкнул он так, что мое сердце от страха чуть из груди не выскочило. Девушка в регистратуре спряталась за стойкой. И вообще, тишина вокруг образовалась пугающая, гнетущая. – Быстро, Диана. Ты же знаешь, я ненавижу лжецов.

– Ох, ты будешь ругаться… – она замялась, но после вдруг резко выпалила: – Я установила тебе родительский контроль. Слежу, где ты и с кем… А что такого? Ты в последнее время отдалился сильно… Думала, у тебя кто-то есть. А тут больница! Ну, я и примчалась.