Наше с ними знакомство вышло незабываемым. Отчасти оттого, что Мстислав постоянно мне его припоминал, щуря глаза, отчасти из-за последствий.

То утро выдалась дождливым, и на мое превеликое счастье поход в лес был отменен. Я решила выжать всю пользу от этого и, завернувшись в одеяло с головой, досыпала за все дни. Парням оказалась нужна какая-то настойка и не чинясь они ворвались в спальню. Не обратив внимания на то, что ранее пустующая кровать не заправлена, ребята, отпихивая друг друга локтями, с разбегу прыгнули на нее, чтобы тут же кубарем слететь: их разметало по разным углам комнаты не столько моим визгом, сколько непроизвольно выброшенной силовой волной.

Когда звук во мне закончился, парни упали на пол и кряхтя стали ощупывать себя. В глазах потемнело, и я плавно осела, потеряв сознание. Первое, что я увидела открыв глаза, было лицо Врана. Он лучился настолько счастливой улыбкой, что я прикрыла лицо ладонью, чтобы не ослепнуть от такого блеска.

– Э нет, краса, дай-ка мне еще в глаза твои посмотреть, – он мягко отвел мою руку и обхватил пальцами щеки, склоняясь ниже надо мной и захватывая меня в плен черного взгляда. – Все хорошо. Да, выложилась ты сильно, но и вреда себе не нанесла. Полежи сегодня час-другой в корнях дуба, сил поднаберешься. А чтобы больше увечий окружающим не наносила, начнешь с завтрашнего дня на занятия по концентрации ходить. Запомни: большая Сила – большая ответственность.

Выпустив меня, он стремительно покинул нашу комнату, лишь черная рубаха хлопнула по воздуху. Действительно, чего ему рассиживаться. Я перевела взгляд на притихшую компанию. Смеяна ощупывала ребра черноволосого парня, а тот шипел сквозь сжатые зубы, что все с ним нормально, Варя накладывала зеленую пасту на огромный синяк на лице второго – рыжего и кудрявого.

Взяв полотенце со спинки кровати, я подсела поближе к ребятам и передала его Варваре, чтобы стереть мазь с рук.

– Простите, я не знала, что так могу, – кашлянув, покаянно пробормотала я.

– Да ладно. Это нам пристало прощения просить, чуть не раздавили тебя. Немудрено испугаться! – обернулся ко мне черноволосый. – Я – Мстислав.

– Костя, – представился второй. – Выброс чистой Силы в момент эмоционального всплеска – это нормально. Я помню, как в пять лет комнату сжег. Брат меня разозлил, сломал мой меч деревянный. И я вместо того, чтоб расплакаться, разозлился, просто возненавидел его. Бах! Все горит. Бабушка меня сразу к себе в Заболотье забрала.

– Охо-хо! Я тоже горницу разносил, – развеселился Мстислав. Девушки лишь покачали головами, их Сила была созидательной, потому таких разрушений они не учиняли.

Со следующего дня я стала проводить много времени в компании парней и наставника барьерников, обучаясь концентрации и пытаясь прочувствовать в себе Силу, чтобы использовать ее, когда в ней будет нужда; тогда бы и те заговоры и обряды, которые я украдкой учила, могли бы стать действенными. Однако пока я ничего особенного не ощущала и просто старалась выполнить задание наставника. Оно состояло в том, чтобы освободить голову от всех лишних дум и услышать себя изнутри. Способы были разные, но еще ни один мне не подошел. Это напоминало медитации, о которых мне столько рассказывала Лида, но сама я никогда их не пробовала. Звучало все очень просто, но для меня это оказалось из серии "не думай о розовом слоне". Стоило мне прикрыть глаза, как в голове возникал рой мыслей, которые полностью завладевали моим вниманием. Временами я выходила из себя от раздражения, готовая плюнуть на все и уйти. Гордость удерживала на месте. Ребята считали своим долгом дать совет или поддержать добрым словом, но это скорее мешало, чем помогало.

Барьерники рассаживались у самой кромки воды, почти касаясь ее, но у меня были свои причины не приближаться к реке близко. Вода меня не успокаивала. Я устраивалась в корнях плакучей ивы, прячась в лиственном шатре от чужого внимания.

Возможно, причина моих неудач была связана и с тем, что я никак не могла полностью принять этот мир. Мне все казалось, что я вот-вот проснусь в своей комнате, посмотрю в окно на шумную улицу, заставленную машинами, а все это окажется лишь сладким сном. Такой исход меня страшил, рождая огромную сосущую пустоту в груди. Я точно запомнила все узоры светлой древесины над своей кроватью, все ее рассохшиеся щели. Я знала, какая на ощупь поверхность стола в кабинете Врана, как пахнут книги, стоящие в горнице, какое на вкус сосновое варение и как печет здешнее солнце. Казалось, именно такими мелочами я убеждала себя в реальности, но сомнение все равно поднимало по ночам свою уродливую голову.

Я привыкла к сухому шороху трав, развешенных в нашей спальне, к скрипам деревянных половиц, к очаровательному говору местных, к запахам, пропитавшим воздух и кружащим голову; перестала вздрагивать от смеха домовых, просыпаться от топота маленьких ножек по чердаку, шарахаться от шепотков по углам, влюбилась в поверья и суеверия, которыми жили эти люди, в сказания о былых временах, в мифы и легенды, в ночные посиделки у костра, в умные речи Врана. В само это место. Лишиться всего этого было бы невыносимо. Я продолжала слушаться Врана, наставника барьерников, имени

которого не знала, своих подружек, обращаясь к той самой Силе внутри себя. Казалось, что именно в этом кроется решение. Стоит только вычленить ее, услышать, ощутить, и все встанет на свои места.

Я прикрыла глаза и начала отсчитывать дыхание, как вдруг ощутила тяжесть на своих коленях. Взглянув на возмутителя своего спокойствия, я совсем не удивилась, встретив хитрый прищур зеленых глаз с загорелого лица.

– Есть очень важное дело, которое я больше никому не могу доверить, – заговорщически прошептал Мстислав. – Выныривай из омута умиротворения.

– И внеси хаос в мир? – улыбнувшись, я столкнула его голову со своих коленей и потянулась всем телом. – Что за дело придумал опять? Давно за горохом не сидел?

Мстиславу вообще легко удавалось подбивать нас на свои сомнительные авантюры. Частенько они заканчивались неудачно и парни попадались, за что и несли наказание от наставника или старосты (кто первый их схватит), но мне пока везло: лишь несколько раз мы оказывались на грани провала, вовремя сматываясь с места очередного преступления. Каждый раз после очередной забавы мы оглушительно хохотали, обмениваясь впечатлениями – ведь еще немного, еще чуть-чуть и…

Подстрекаемая нашим заводилой, я залезала через узкую отдушину в амбар, чтобы стащить горсть напоминающих виноград солнечных ягод из личных запасов старосты, пока парни, надев тулупы и личины, отвлекали охранника; обжигалась о цветок папоротника, когда глубокой ночью со Смеяной готовила запрещенное зелье разрыв-травы. Обнаружила у себя боязнь высоты, когда полезла с ребятами на крышу здравницы любоваться полной луной. Тогда я наотрез отказалась спускаться по шаткой тонкой лестнице, теряющейся в темноте – помог только страх перед появившимся в поле зрения дворовым. Да много чего еще было. Каждое утро после таких прогулок мы с подругами зарекались еще раз поддаться на уговоры зачинщика, чтобы уже вечером подписаться на очередное баловство.

Мстислав встал и пошел вдоль реки к ракитовым кустам. Отряхнувшись, я поспешила за ним. Интерес жег изнутри, но вокруг было слишком много людей, чтобы друг рассказал о своем деле. Беседуя о всякой ерунде, мы неспешно углубились в лес. Там нас уже ожидали Варвара в обнимку с Костей. Я давно замечала за этими двумя особую нежность, проскальзывавшую в общении, но открыто они не демонстрировали свои отношения, так что я и не спрашивала. Сейчас же, видя их улыбки, предназначенные друг другу, и склоненные головы, мне стало неловко. Видимо, только мне.

– Итак, вот мы все собрались, – хлопнул в ладоши Слава. – Смеяну не ждем, она у Врана задержится сегодня.

– Ну, что ты опять придумал? – нехотя высвобождаясь из объятий возлюбленного спросила целительница.

– Видели, что сегодня приехали охотники со стольного града? Все