Свернув с отсыпанной щебнем дороги, лошадка бодро зашагала по укатанной колее вдоль поля. Я не заметила, чтобы мужчина трогал поводья, но лошадь сама свернула за еле видную за раскидистым кустом дорогу в лес. Внезапно стало очень холодно. Свет солнца, уже катившегося к закату, померк. Смолкли птицы. Я слышала только свое дыхание и скрип колес. С каждым мгновением мне становилось все больше не по себе. Нестерпимо захотелось крикнуть или хлопнуть в ладоши, лишь бы разбить эту звеневшую тишину. Крупная дрожь прошла по телу. Володя схватил меня за руку, продолжая внимательно смотреть на дорогу.

Я стиснула зубы и раскрыла шире глаза, сдерживая желание зажмуриться, а еще лучше с воплем кинуться с телеги назад, как вдруг лошадь громко всхрапнула и ускорила шаг. В тот же миг в уши ввинтилась птичья трель и шелест листьев, свет окрасил лес вокруг в яркие краски зелени и опавшей хвои, устилавшей колею перед нами.

Мужчина убрал свою руку и расслаблено откинулся.

– Добро пожаловать в Мшистый лог! – указал он рукой вокруг.

– Это был переход? – меня еще не отпустили неприятные ощущения, и я зябко растирала себя руками.

– Всеволод уже про то сказывал? – не дожидаясь ответа он продолжил. – Да, это путь к нам. Сейчас мы направляемся в мое родное селение Мшистый лог.

Из дальнейшего рассказа Володи я узнала, что находится эта деревня на территории княжества Темнолесья. С юго-восточного края его огораживала горная гряда, у которой расположились детинцы с казармами вояк. Расположение войск с той стороны было обусловлено напряженными отношениями с жителями гор – юдовичами. На западе простиралась граница со Стоглавском, размер которого был близок к Темнолесью. По остальным границам примыкали меньшие княжества, но пользующиеся военной силой и другой помощью соседа в обмен на доступ к морям и дань.

Большую часть территорий княжества занимали дремучие леса, чащобы и болота, а на редких чистых полях были возведены города. Поселения же

раскиданы были повсеместно. Мужчина со смешком отметил, что человек везде приживётся.

Столицей Темнолесья являлся град Древич. Там восседал с Советом молодой князь Игорь Буйнович. По слухам, был он «мудр и справедлив, лицом светел и нрава спокойного». А в совете мудрецов, что его окружали, были старцы старше полутора сотен лет! Они заняли свой пост еще во времена правления отца нынешнего князя и уходить на покой не собирались.

Большую часть названий, мест и имен, которые называл Володя, я не запомнила, уяснила только то, что последние четыре века княжество ни с кем особо не воевало, а политические дрязги в этом мире меня пока не интересовали. Мне не терпелось узнать моё место в этой истории.

– Володь, Всеволод сказал, что у меня какая-то сила есть, и что если я решу остаться, то смогу чему-то обучаться, – прервала я лекцию по истории этого края. – Ты не мог бы об этом рассказать?

– Ну подробнее тебе об этом могут наставники рассказать. Я могу только в общих чертах. Сойдет? – дождавшись моего кивка, он продолжил. – У любого, под этим Солнцем ходящего, есть Сила. Наши волхвы очертили ее основные направления – созидательное, разрушительное и стихийное. Способности к каждой стезе определяются Искрой, но мощь ее выражения определяется Творцами и Пряхами при рождении.

Он взглянул на меня и запнулся. Наверное, ему было тяжело рассказывать такие непреложные истины, известные у них каждому.

– Про Искру мне Всеволод сказал, продолжай, пожалуйста, – приободрила его я.

– Попробую, – улыбнулся он. – Так вот, исходя из личных возможностей, люд и выбирает к кому идти обучаться. Например, созидатели идут к целителям, изобретателям, травникам и им подобным. Разрушители идут к барьерникам, ловчим и строителям. А стихийники не имеют четко определенной стези и либо примыкают по вторичному направлению, либо идут Богам служить. Основная масса людей не имеет больших Сил, потому не надо считать, что мы тут все супергерои ваших комиксов.

– А ты? – я подалась вперед. – Ты обучался?

– Да. Я сначала на энерговеда обучался у наставника Александра Ждановича, а потом перешел на инженерию, – смахнув комара с лица, Володя обернулся ко мне. – Знаешь, как то было? На четвертом году обучения направили нас с группой к кельтам на праздник. А это же через само Великое Море. Я думал, на корабле каком поплывем, а оказалось – на паровозе!

– На паровозе по морю? – я недоверчиво изогнула бровь.

– Именно! – он взмахнул руками, не в силах сдержать свое воодушевление. – Прям над морем. Инженеры-стихийники подсмотрели кой-чего на вашей стороне и придумали, как создать воздушно-водяные рельсы прям на живой воде. Не на весь путь, а только перед и под составом поезда. Я чуть из окна не вывалился, пока разглядывал. А уж как уши мне надуло!

Столько дней в пути, а я все смотрел и понять пытался, как они это воедино сплели. И это так меня поразило, что я решил заняться изучением этой науки. Силы для создания подобного у меня нет, но вот с расчетами хорошо управляюсь.

– А у кельтов что было? – рассказанное про паровоз, конечно, поразило, но больше меня волновали жизнь и быт населения.

– Моего наставника на Остару пригласили. Это весеннее равноденствие по-ихнему. Но о нем я мало чего могу сказать, – мужчина смущенно отвернулся. – Я там совсем контроль потерял над собой и три дня в вереске протанцевал с сидами. Почти всего меня выпили. Если бы Учитель не нашел да оплеухой в чувство не привел, то я бы так и сгинул там. Обратную дорогу всю в отключке на нижней полке провалялся. Оказалось, что Сил у меня много забрали безвозвратно. Ну вот тогда я к теоретикам-инженерам ушел, чтобы с ума не сойти.

Не поднимая глаз от своей обуви, Володя ссутулился. Жалел ли он о потерянной силе? Не знаю. Спросить напрямую у меня не хватило решимости: мне показалось это жестоким. Да и мне было о чем подумать: принять столько новой информации и всё структурировать пока было тяжело.

От дальнейших раздумий меня отвлек открывшийся вид. Дорога вынырнула из леса и впереди раскинулось огромное поле. По обеим сторонам от дороги оно было засеяно злаковыми травами и расчерчено рвами на аккуратные квадраты. Вдали зеленело пастбище, а за ним, упираясь дворами в подступающий лес, простиралась деревня.

– Сколько же здесь домов?

– Дворов, – поправил меня спутник. – Двенадцать гостевых – там обычно ученики с наставниками живут. Три общинных – лечебница, охотничий и бытовой. Да тридцать семь семейных дворов. Вон тот с зеленым коньком видишь? Там голова наш живет.

– А вон те маленькие домики? – я указала на постройки, вразнобой разбросанные возле узкой ленты реки.

– Это бани. Банников у нас немного, но вроде и так обходимся.

Я не могла отвести взгляд от приближавшихся домов. Солнце стремительно садилось, и ночь раскидывала свое темное покрывало на все вокруг, стирая теплые краски угасающего заката. На замену ему в окнах загорались мягкие огоньки. Послышался смех, и где-то вдалеке запели гусли.

– Устала?

Несмотря на воодушевление, глаза у меня все сильнее слипались. Сказывалось напряжение последних дней и тяжелая дорога. Сцедив зевок в руку, я кивнула.

Телега проехала насквозь весь поселок и остановилась у аккуратного домика. Попросив меня подождать, Володя скатился со скамьи и убежал в темноту. Чтобы не заснуть сидя, я спустилась к лошади и, прижавшись к ее теплой шее, начала перебирать пальцами длинную гриву. Спустя считанные минуты мой спутник показался меж домов, неся в руках лампу. Подхватив мой

багаж, он взял меня за руку и повел в дом, который изнутри освещался установленными в специальных чашах свечами.

– Сюда тебя определили, – сказал он, ставя лампу на крыльце. – Девчонки гуляют, так что вся комната в твоем распоряжении. Вот тут можно пока ополоснуться теплой водой, а завтра уже в баню сходишь.

Он провел меня мимо нескольких закрытых дверей, распахнув последнюю в ряду. Я вошла в большую комнату с тремя кроватями и маленькими тумбочками рядом с ними. Здесь горела всего одна свеча, и сквозь два больших окна пробивался свет луны. На крайней кровати лежало стопкой постельное белье. Возле нее Володя опустил мой рюкзак и чемодан.