– Пить хочу! – потребовал отец, тяжело дыша. По напряжённому лбу стекали капельки пота.

– Вот же вода. – наливаю ему в стакан воду с лимоном из кувшина и протягиваю в руку. – Почему сам не возьмёшь?

Папа морщится, грозно цыкает, но ничего не отвечает, делая жадные глотки воды. Он злится не на меня, я это знаю. Но в глубине души я начинаю уставать, что всю свою злость на этот несправедливый и жестокий мир он вымещает на меня последние годы. Моей вины нет в том, что случилось.

– Ты помнишь, что завтра мы идём на обследование? – напоминаю ему. – Нужно успеть всё сделать до обеда, потому что потом у меня смена. Я не могу опаздывать. У нас новый начальник.

– Ага. – шикает он. – Тоже мне работа, утки выносить. Для этого я тебя кормил, поил и растил? Чтобы ты стала обслуживающим персоналом?

Меня передёргивает, хочется залепить ему пощёчину. Сегодня у меня нет ресурсом терпеть его закидоны.

– Ложись спать, папа. – говорю ему и закрываю за собой дверь в комнату отца.

– ЕВА! Я не ДОГОВОРИЛ С ТОБОЙ, МАЛЕНЬКАЯ ДРЯНЬ!

Возвращаюсь к себе и падаю на кровать, закрывая уши подушкой. Хорошо, что Влад в своё время помог с ремонтом в квартире и мы сделали шумоизоляцию. Соседи не слышат всего этого ужаса и постоянных ночных представлений от отца.

– Как же я устала. – шепчу в пустоту. – Нужно заставить себя заснуть, Ева. Завтра длинный день и лучше, чем сегодня он точно не будет!

Адам.

– Что стряслось-то? – Зураб выглядел усталым и помятым. По его внешнему виду было видно, что он собирался впопыхах. – Ночь на дворе, ты чего сам не свой?

– Мне нужен отчёт, который собирали твои люди по работникам чёртовой этой больницы. Центральная которая. Мне он нужен прямо сейчас! – стараюсь говорить как обычно, но эмоции вырываются наружу. Я тычу с силой пальцем по столу, как будто это может ускорить процесс. – Давай, Зураб, не тормози!

Помощник спокойно находит нужную папку на ноутбуке и разворачивает компьютер экраном ко мне. Зураб не задаёт лишних вопросов. Надо, значит надо. Остальное не его дело. За это его ценил Дзагоев, за это – люблю его я.

– Так, почему тут не весь медицинский персонал? – спрашиваю его зло, еле сдерживаясь, чтобы не бросить ноутбук в стену.

– Почему не весь? Всё о всех врачах.

– А медсёстры, блядь? Они что не медицинский персонал?

Губы Зурабы трогает едва заметная улыбка, но мне и этого хватает, чтобы взбеситься ещё больше. На себя. На свою глупость. Как я выгляжу со стороны?

Хотя… срать!

– Нужно всё е Еве Красновой, правильно понимаю? – Зураб не знал ничего о моих отношениях с Принцессой, не должен был, но сделал правильные выводы по сегодняшнему дню.

– Когда сможешь собрать? – интересуюсь у него. – Мне нужно здесь и сейчас!

– Так как мы в Москве недавно, у меня не все связи ещё налажены. Здесь и сейчас не получится. Сделаем сегодня в обед или вечером.

– Почему так долго?

– Придётся шерстить и проверять всё. Источники ещё вялые и доверять на сто процентов не смогу, сам понимаешь. Мы только выходим на этот рынок. Могу попросить о помощи людей твоего дяди, с ними быстрее всё будет.

Я не любил обращаться за помощью к Дзагоеву. Тем более, мне не хотелось, чтобы он знал о том, что я встретил Еву. Ему это не понравится после всего, что было.

– Нет. Я подожду. – Выбора у меня нет. – Только приложи максимум усилий, чтобы это было быстро.

– Конечно. – кивает Зураб и поднимается на ноги. Уже у самой двери он замирает и поворачивается ко мне, – Прости, Гром, не моё это дело. Но скоро выборы, будь осторожен. Проблемы лишние не нужны нам сейчас. Тем более, с медсестрой.

– И без тебя помню. – отвечаю ему уклончиво. – Завтра утром поедем в больницу. Лично буду порядки наводить в этой шарашкиной конторе!

Ева.

Очередной хреновый день.

Я смотрела на баланс карты и думала, как выкрутиться и где взять деньги?

Ладно, подумаю об этом позже… Не сейчас. Сейчас мне нужно работать.

Я задержалась у зеркала и снова посмотрела на своё отражение, пытаясь оценить внешний вид. Сегодня я накрасилась, слегка подчеркнула глаза и губы, придала им выразительности. Если Гром появится в больнице, я буду готова к нашей встрече и больше не ударю лицом в грязь. Пусть не думает, что сломал меня, сделал свой куклой для секса.

Откинув уложенные утром волосы в локоны, я вышла из сестринской и направилась к старшей медсестре Илоне Владимировне, чтобы получить карты подопечных на сегодня.

Илона Владимировна была эффектная женщина сорока лет, которая всегда ходила на каблуках и в красной помаде. Мужчины от неё сходили с ума, она одним взглядом ставила их на колени и заставляла покорно высунуть язык. Было что-то в Илоне магическое.

– Евочка, привет! – защебетала она, улыбаясь мне. У нас с Илоной были прекрасные отношения. – Слышала о твоём эффектном падении вчера. Ты там свалилась от сестринского бремени или Адам Русланович сразил на повал своим либидо?

Илона спустила на краешек носа стильные очки и подмигнула мне. Я вздохнула и постаралась скрыть своё смущение. Чувство было такое, что она меня насквозь видит и знает, что Адам Русланович вчера успел побывать во мне.

– Сама не знаю, что со мной вчера было. – принимаю карты больных и смотрю фамилии пациентов. – Перенервничала. У папы обострение, утром возила его на обследование. Там сплошное ухудшение и необходимость оперировать повторно. Ни одной хорошей новости.

Илона проводит рукой от виска к затылку, задумываясь над моими словами. Она единственная, кто знал, что происходит в моей жизни. Можно сказать, что у нас были дружеские отношения.

– Не хочешь попросить денег у нашего Гришки? – Гришкой она называла нашего Григория Алексеевича. Для Илоны все мужчины были Гришками, Ваняшками, Сашками. – Пусть на кредит запишет, ты отработаешь.

– Не даст он. На мне уже висит одна отцовская операция и кредит за учёбу. – откладываю папки и тяжело вздыхаю. – Попробую выбить бесплатную операцию в военном госпитале. Папе должно полагаться хоть что-то как бывшему военному. Тем более, ранение было боевое.

– У Олежи только не проси. – предостерегает меня Илона. – Этот точно тебя поставит на рабский счётчик, за всю жизнь не отработаешь в коленно-локтевой позиции!

– Сама знаю. – отвечаю ей, прекрасно понимая, что Олег из себя представляет. – Ладно, спасибо, потопала я в третью палату, там бесноватый же лежит. Опять будет пугать министерством здравоохранения.

Мы смеёмся. На работе нас постоянно пугали какой-то управой. Людям всегда всё не нравится, знали бы они какого это спасать людей в нашем государстве, когда без бумажки ты какашка, а на каждое маленькое действие должно быть сто отчётов. И врач же лавирует между всем этим.

– Как ты себя чувствуешь? – в коридоре меня ловит Олег. Выглядел он неважно, было видно, что пил всю ночь. Лицо припухло после бессонной ночи, голос стал хриплым и тусклым. Да и в глазах не было звёздного блеска. – Сбежала вчера, я не успела попрощаться.

– Превосходно. – лгу, не желая вовлекать Олежу в свои проблемы. – А ты чего такой? Отмечал своё место в кардиохирургии?

– Издеваешься? – рычит он и уволакивает меня в тихий уголок за автоматом с мелочовкой.– Ты не слышала ещё? Отказал мне Громов в назначении, снял со всех операций! Сделал из меня лицо клиники. Просто красивое лицо!

У меня во рту пересыхает от этой новости, и я мгновенно забываю обо всех своих пациентах. Адам же и меня может уволить из мести. И тогда, я буду должна как-то возвращать свои многочисленные кредиты, кормить отца и платить по коммунальным огромным счетам. Твою мать. Нужно начинать искать новую работу прямо сейчас!

В моих глазах вспыхивает отчаяние и это замечает Олег, но понимает всё неправильно.

– Что, уже не так нравлюсь? – спрашивает он зло, встряхивая меня на эмоциях. Мне хочется его успокоить, поэтому я обнимаю его за плечи и ласково провожу руками по спине парня. Выдавливаю грустную улыбку. Если бы он узнал, что эти беды из-за меня, а в этом я не сомневаюсь, Олег бы придушил меня.