ТАНЦОРЫ

Им не смириться с гравитацией,

С ограничением свободы.

У них своя интерпретация

Земной изменчивой природы.

О, танец, ты — изобретение

Существ нездешних, бестелесных!

Ты — всемогущее мгновение

Среди оков и рамок тесных.

Как со своею бесконечностью

Ты умещаешься в конечном?

С непобедимой жаждой вечности

Как не забыл о быстротечном?

И почему тебя послушали

Безумцы, воздвигая замки

На карстовых пустотах? Нужен ли

Твой дар живущим во времянке?

Держась на гранях и за гранями,

Рискуй подобно дуэлянту –

Вот их девиз, объятых пламенем

Неукротимого таланта.

Кругом протест, сопротивление –

В костях, суставах, мышцах, связках.

Здесь каждый шаг — преодоление,

Беспечный шаг в болоте вязком.

Но ясен голос интуиции:

«Танцуй безудержно и смело,

Как будто это — репетиция

Освобождения от тела».

***

Я могла бы устроиться в офис,

В этом кубике каменно-сизом

Стать бумажным, прилизанным профи,

Вечерами смотреть телевизор,

Поедая телячьи котлеты,

И откладывать с каждой зарплаты

На гламурные кольца-браслеты,

На крутые айфоны-айпады.

Я могла б растолстеть от фастфудов,

Зачерстветь от хандры и бессилья,

Не терпеть за спиной пересуды,

Не пытаться опасные мили

Одолеть, заразившись мечтами.

Быть компактной в желаньях, стремленьях,

Аккуратным, простым оригами

Я могла бы, своим поведеньем

Не сбивая привычный порядок,

Чтоб в системе дешёвеньких пазлов

Не возникло помех, неполадок,

Чтобы каждый процесс, как по маслу

Протекал в ней — легко, идеально.

Я могла бы уйти за кулисы,

Стать послушной, обычной, «нормальной».

Я, бесспорно, могла бы. А смысл?

***

О, это право не владеть ничем!

Зимой не тосковать о жарком солнце,

Не вымогать речей у тех, кто нем,

Не ждать, что уходящий обернётся,

Пришедший — прирастёт к твоей душе –

Шифоновая лёгкость и полётность,

Где ни замков, ни строгих сторожей.

Ты спросишь — безучастность, беззаботность?

Скорее, бесконечность. Стихнет боль,

И станет жизнь податливей, просторней.

Ты просто превратить себе позволь

Бутоны кулаков — в цветы ладоней.

Сказав «моё», вмиг станешь беден, гол.

Сказать «возьми» — что из ручья водицы

В пустыне отхлебнуть… Кто в дверь стучится?

То нищий Бог с дарами к нам пришёл.

***

Она кормила слабых голубей

В бессмысленном порыве состраданья,

Всех тех, кто вряд ли победит в борьбе,

Естественной борьбе за выживанье.

Она кормила робких и больных,

Пугливых, тощеньких, кто вечно с краю.

Она пыталась отогнать других –

Настырных альфачей, хозяев стаи.

Они выхватывали корм из рук –

Морщинистых, сухих, почти прозрачных –

Готовые на самый дерзкий трюк,

И не умеющие жить иначе.

И колыхалось море шумных крыл,

Мелькали острых клювов злые пики.

А те — изгои — не имели сил

Участвовать на равных в драке дикой.

Она кормила слабых голубей

На площади, средь пёстрой суматохи.

Она надеялась, что так же ей

Господь своей рукой отмерит крохи.

КАЛЯЗИНСКАЯ КОЛОКОЛЬНЯ

В позабытой глуши Верхневолжья

Робко к берегу льнёт городок.

Там стоит над водой, будто Божий

Молчаливый, печальный упрёк,

Колокольня Святого Николы –

Грустный призрак ушедших времен.

Заглушили суровые волны

Легкокрылый, живой перезвон,

Поглотили деревья, избёнки,

Бодрых улочек шум и возню,

И к самой колоколенке тонкой

Протянули свою пятерню

И грызут островок ненадёжный,

Как медовый большой леденец,

И трепещут былинки тревожно,

Предвещая недобрый конец.

Но бесчинства стихии бесплодны.

Грациозна, стройна и сильна,

Не иначе, в ладони Господней,

Будто свечка, зажата она.

Никуда от неё не сокрыться,

Хлёстко по сердцу бьёт, словно кнут.

Этим стенам запомнились лица

Тех, кто отдал волнам свой приют.

Их, бедняг, не заботили ГЭСы.

Был для них до безумия свят

Старый домик в тумане белесом

И окошко в сиреневый сад.

Никуда от него не сокрыться,

Хлёстко по сердцу бьёт, словно кнут.

Кружат, кружат тревожные птицы,

Колоколенку ту стерегут,

Что стоит белоснежным светилом

Над водой, властной, чёрной, как смоль.

Нерушимая русская сила,

Молчаливая русская боль.

***

Что жизнь уныла — сущее враньё.

Предзимье, чахленькое мелколесье

Над куполом церковным вороньё –

В ней всё чудесно, даже бесчудесье.

Пусть до смешного чудеса просты,

Судьба, что отмеряет их, лукава.

Пускай не все исполнятся мечты,

Любовь не сбудется, обманет слава.

Пусть ничего с собой не унесу,

Скормлю себя голодному пространству,

Пусть весь мой капитал — тропа в лесу,

А весь мой путь — сплошное дилетантство.

Пусть всё, что я познаю — в синеву

Окно меж туч — пейзажик повседневный,

Но я всерьёз поверю, что живу

На крохотной проталинке Вселенной.

ПРОВОЗГЛАШАЮ СВЕТ

Провозглашаю свет, сквозь сомкнутые веки,

Сквозь слепоту столетних, одряхлевших зим,

Сквозь скованные льдом беспомощные реки.

Провозглашаю свет и наполняюсь им.

О, только бы не потерять его из виду,

Не разбазарить на ненужную возню,

Не угодить в ловушку гнева и обиды,

Не отойти бы преждевременно ко сну –

Пожизненному сну. Хватило б только духу

Мне этот свет, как крест, на собственных плечах

Сквозь годы пронести. На дно колодца глухо

Мне не упасть бы, в непроглядный мрак и страх.

Не обрасти бы толстой кожей крокодильей,

Не утонуть в гнилом болоте бытовом.

Не спутать ненароком ангельские крылья

С дешёвым пёстрым бутафорским барахлом.

ПЁРЫШКО

Пёрышко пало в ладони

Вместо привычного камня.

Пёрышко, ну же, напомни

Сказочный путь в облака мне!

Лёгкость твоя мне поможет –

Прочь от унылых развалин!

Хрупкое пёрышко, кто же

Твой белокрылый хозяин?

Вроде бы, что тут такого:

Пёрышко — тоже мне чудо!

Только дала себе слово,

Что выпускать я не буду

Больше из рук эту нежность –

Не уроню её в пыль я.

Вера, упрямство, мятежность –

Так зарождаются крылья.

ДИЛЕТАНТ

Я не привыкла делать крупных ставок,

И жизнь проходит мимо равнодушно.