— Можете звать меня госпожой Хэнк, — сказала она, чуть помедлив. Придется расстаться с прежней фамилией, раз у нее другой документ.

— Мурин, — представился он. — Я приобрел этот дом и хочу провести здесь заслуженный отдых. Вы живете в поселке?

— Да, господин Мурин. На… четвертой даче. — Чуть не сказала «на двенадцатой».

— Могу ли я пригласить вашего мужа на кофе? — осведомился он.

— Вынуждена вас огорчить. Он в городе. — Скорее всего, он вообще не на планете, а где-то в рейде, но Мурину эти подробности не обязательны.

Непохоже, чтобы он сильно огорчился. Наоборот, заинтересовался:

— А вы, госпожа Хэнк, получается, здесь одна?

— Вы что-то имеете против? — ощетинилась Тереза.

— Нет, что вы! — Он замахал руками. — Как я могу быть против? А может быть, вы сами зайдете на чашку кофе?

Она пожала плечами.

— А чай у вас есть?

— Вы любите чай? Как странно!

Что тут странного? Чай в этом мире пьют многие. Он растет почти на всех планетах Тикви, кроме снежной Т4 — даже на Т2, где идут бои.

— Приходите вечером, госпожа Хэнк. Расскажете мне о том, как тут живут. — Он улыбнулся, морщинки в уголках глаз натянулись.

Появление в Риаведи живого человека обрадовало Терезу: она успела затосковать от ничегонеделания. А то, что незнакомый, совсем хорошо: не надо объяснять, что случилось с Ильтеном, и срочно придумывать, в каком качестве она здесь обитает.

В гости следует наряжаться. И без того не очень хорошо, что первое впечатление старик получил, увидев Терезу в брюках и свитере. То-то так глаза выкатил! Но шелковое платье никак не сочеталось с охотничьими сапогами. Помучившись сомнениями, Тереза достала с антресолей домашние тапочки Лики. Обувь немодная, без каблука, зато и без задника, жать не будет. И подчеркнуто женская, украшенная бисером и стекляшками. Не по погоде, но других вариантов нет. Плаща тоже не было, пришлось сделать вид, что наброшенный плед — это очень стильно.

— В дом номер 11 приезжает на отдых господин Генин, — рассказывала Тереза. — Он примерно вашего возраста, немного замкнут, но наверняка вам понравится. Тоже ценит вино.

Она приподняла бокал, будто в тосте, и отпила. Чая у Мурина не было, зато вино водилось. Они сидели на диване в просторном помещении на первом этаже, служившем кухней и гостиной. На столе — кружевная скатерть, когда-то купленная Терезой. Мурин приобрел дачу со всей обстановкой.

— А в доме 9 летом живет известный актер Вехерайсис Аннори. Впрочем, даже если вы поклонник его творчества, не советую напрашиваться к нему в гости. Он здесь отдыхает от людей и крайне негативно реагирует, если его одиночество пытаются нарушить.

До знакомства с Аннори Тереза считала Генина угрюмым бирюком. Но в сравнении с артистом он казался вполне общительным. С удовольствием приходил на шашлыки, угощал вином. Только в беседе участвовал слабо, больше помалкивал, сидя чуть наособицу. А Аннори ни на какие посиделки не вытащишь. В лучшем случае пару раз в сезон, исключительно из уважения к госпоже Ильтен — а скорее потому, что проще прийти по ее настойчивому приглашению, чем объяснить, что тебе это не нужно.

— Дача номер 1 принадлежит туристической компании. Там люди все время меняются, снимают на короткий срок. Как правило, с постоянными обитателями не знакомятся. Гуляют по лесу и вдоль берега. Некоторые охотятся или ловят рыбу, другие просто созерцают природу.

Она снова отпила и закусила кусочком сыра.

— Часть домов пустует. На десятой даче раньше жил престарелый господин, который умер, а дом так и не купили. Дача 7 пользуется дурной славой: она горела, а до того ее хозяину инопланетный хищник откусил ногу прямо в доме.

— Что за хищник? — с любопытством спросил Мурин, подливая ей вино.

— Да примерно такой же, как во дворе стоит. Видели скульптуру? Под ней его и зарыли, нынче она как памятник.

Мурин вежливо хмыкнул.

— Зачем же инопланетному хищнику поставили памятник?

— Нет! — Тереза рассмеялась и махнула рукой, неосторожно задев бокал; на скатерти расплылось бордовое пятно. — Скульптура тут и раньше была. Прежние хозяева ценили искусство, — добавила она и вновь погрустнела.

— Кто здесь жил, госпожа Хэнк? — спросил Мурин. — У хозяина был неплохой вкус. — Он обвел рукой помещение. — И он явно знал толк в уюте.

— Семья тут жила, — коротко вздохнула Тереза. — Мужчина умер от инфаркта, а сыновей не было.

Мурин понимающе кивнул и опять подлил. Про женщину спрашивать не стал: должно быть, теперь замужем за другим — а как иначе?

— А вы, значит, обитаете на даче номер 4? Кто же ваш муж?

Вот и настала пора вживаться в роль. Вообще-то она, вынужденная то прятаться, то обманывать, научилась играть не хуже Вехерайсиса Аннори. Жаль, что женщины тут не снимаются в кино.

— Он военный, господин Мурин. Высший командир. — По рассказам Хэнка она знала, что тот уже несколько лет командует всей десантной группой. Может, скоро и верховным командиром станет, опыта ему не занимать. — У нас два взрослых сына. — Почти и не соврала: в том, какими они выросли, заслуга ее, а не настоящей матери. Тереза вкладывалась в их воспитание не меньше, чем в своих дочек.

— Почему ваш муж не с вами, госпожа Хэнк? — вкрадчиво спросил Мурн. — Разве он не знает, что в одиночку женщина может заскучать? И начать искать новые развлечения?

Проклятье! Как-то он чересчур близко подсел. Тереза отодвинулась и сказала довольно холодно:

— Мне не скучно, господин Мурин. В Риаведи полно возможностей для досуга. А у моего мужа имеются дела поважнее, чем меня развлекать. Есть такая штука — служба.

— Так давайте я вас развлеку, пока он занят службой, — разулыбался Мурин и опять придвинулся ближе.

— Отвалите! — Да что ему неймется, в таком-то возрасте?

Он взял ее за запястье и зашептал прямо в ухо:

— Ну право, расслабьтесь. Позвольте себе приключение. Никто и не узнает!

Вот скотина! Напоил женщину и думает, она тут же упадет в его объятия. А фиг тебе!

— Убери лапы и увянь!

— Как невежливо! — Он хихикнул, выйдя из образа респектабельного пенсионера, и, схватив ее за другую руку, попытался притянуть к себе. — Бросьте ломаться. Хотите, я вам заплачу?

Он ее что, за проститутку принимает? Тереза знала, что девушкам тут в порядке вещей предлагать деньги, и ее это раздражало. Но лезть с деньгами к женщине, которую считаешь замужней — вообще кощунство. Гнев взбурлил и выплеснулся вместе с вином — прямо в лицо сладострастному старичку. А потом — бокалом по морде.

— Засохни, плесень ты похотливая!

Бокал разбился, прочертив острым обломанным краем по щеке. Мурин отшатнулся, невольно прикоснувшись рукой к кровавому порезу и выпустив гостью. Она вскочила.

— Никуда вы не уйдете, — прошипел Мурин, утратив обходительность. — Я не отдам вам туфельки и накидку, пока не извинитесь. Словом и делом.

Она разъяренно фыркнула.

— Туфельки? Сам их носи, старый хрыч!

И развернулась к двери. Едва не упала: вино подкосило координацию движений. Зачем она стала пить с незнакомым мужиком? Вот дура! Мурин проворно, несмотря на рану, подбежал и закрыл собой дверной проем.

— Я вас не выпущу отсюда!

— Так я тебя и спросила, — процедила она.

Может, она и пьяна, но без «туфелек и накидки» как-нибудь обойдется. И даже без двери. Подхватив табуретку за ножку, она врезала по окну. Да, движения по пьяни неточны, но промахнуться сложно. Стекло осыпалось; у застывшего в дверях Мурина вытянулось лицо, порез деформировался, кровь закапала сильнее. Тереза со злостью швырнула в него табуреткой — не попала, зато как он испуганно пригнулся! — и сиганула через подоконник. Разорвала платье и оцарапалась, ну и ладно. Упала при приземлении, чертыхнулась, пообещав себе вести трезвый образ жизни, подобрала испачканный в грязи подол и припустила к даче номер 4, то и дело спотыкаясь босыми пальцами о неровности асфальта и нецензурно костеря их себе под нос.