Из груди девушки начинает вырываться стон обреченной пленницы. Она понимает, что назад пути уже нет. Она сама приняла это решение, оно было ей необходимо. Ей очень важно совершить этот шаг, суметь перебороть этот дикий страх и в итоге расширить границы самой себя. Ей важно нужно осознавать, что существует тот, кто властен над ним, тот, кому она принадлежит, тот, кто владеет ее жизнью.
– Подними руки.
Она мгновенно повинуется этому невероятно властному голосу, опять позвякивание цепи, а в мыслях скользит только сплошное непонимание.
Она не может понять, как незнакомец видит в этой темноте, ведь ей самой не видно даже рук, вздернутых вверх. Легкий рывок, но что-то уверенно держит там вверху.
– Не пытайся сопротивляться, – произносит незнакомец. – Ты сейчас в моей власти, ты должна меня во всем слушаться.
– Я буду, – она закусывает нижнюю губу, потому что голос звучит жалко, лучше бы она молчала.
– Это радует, но за свою провинность ты будешь наказана, – хрипло шепчет незнакомец прямо в ее ушко.
Она не успевает ничего ответить, как вздрагивает от удара. Спину обжигает кожа плети, длинная полоса вспыхивает, изо рта вырывается полный боли стон.
– Ни звука, – говорит незнакомец.
Но она не хочет молчать, ей больно. Как она могла решиться на это? Она боится боли. Страх и нежелание продолжать пытку нарастают, вырываются громким криком, от которого у нее закладывают уши. Удары учащаются, незнакомец не дает времени на передышку. Он наказывает за каждый возглас, ведь мужчина говорил, что она должна молчать.
Больно, ей ужасно больно, спина болит от града ударов. Ей хочется прекратить это.
– Десяти будет достаточно, – говорит незнакомец.
Десять. Их было только десять? Ей показалось, что ударов было бесчисленное множество, они выпили все силы, словно плеть, ложась на кожу, высасывала жизнь. Она опустила голову, уткнувшись мокрым лбом в руку. Кожа такая холодная…
– Теперь ты будешь послушным?
– Буду, – она не хочет повторения, даже несмотря на то, что плоть налилась и потяжелела, а внутри щелки разливаются волны томительного возбуждения.
– Буду, господин, – поправляет незнакомец, поглаживая горящую спину.
– Буду, господин, – зеркально повторяет она, едва шевеля губами.
Так правильно, так надо. Она должна подчиняться.
За спиной раздается глухой смешок, ее господин доволен. Он гладит, подходит ближе, касается губами шеи, прихватывает кожу, одновременно зажимая между пальцами сосок. Но сейчас она чувствует не боль, нет. Все внимание сосредоточено на том, что мужчина, который прижимается к ней со спины, полностью обнажен. Его твердая плоть упирается в поясницу, значит, он выше. Теперь нет возможности не идти до конца. Теперь даже если она передумает, ее не оставят в покое…
– У тебя красивое тело, – нежно говорит мужчина, поглаживая, надавливая пальцами, причиняя легкую боль.
Она молчит, закусив губу, из нее уже сочится кровь, но нет сил разжать зубы. Тело мелко дрожит от жара, прокатывающегося по нему. Как же оно слабо… Когда разум сковывает страх и нежелание заходить до конца, тело извивается, подставляется под ласку, просит большего…
Но почему ничего не происходит? Куда пропало тепло, исходящее от тела незнакомца? Куда исчез сам мужчина? Она повертела головой, но рассмотреть что-то в темноте невозможно. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно… Тот, кому она была готова доверить себя, ушел…
Дверь открывается с неприятным скрежетом, который больно бьет по нервам, она видит полоску света, слышит шаги, но все это у нее за спиной. На глаза опускается повязка, на плечи халат, руки свободны, только иголочки в затекших мышцах.
– Где? – она озирается, смотрит по сторонам, словно может что-то увидеть сквозь плотную ткань.
– Вы можете отдохнуть здесь, – мягко говорит сотрудник клуба и подталкивает ко входу в комнату.
Теперь она может содрать помеху с глаз и вернуть себе зрение. Мягкий приглушенный свет не режет по глазам, но они все равно слезятся. Почему незнакомец ушел? Почему не закончил их сессию? Почему?
Она устало опускается на мягкий диван, трет глаза и кусает губы, пытаясь изгнать из груди обиду. Лучше бы она не приходила сюда, тогда не было бы этого унижения, этой боли…
***
Первый день на новом рабочем месте. Очень волнительно. Даша бежала с остановки, перепрыгивая через лужи и прячась под черным зонтом. Она умудрилась проспать. Знала, что этот день очень ответственный и важный, но все равно не смогла перебороть свой организм, который требовал еще хоть полчаса сна. Еще и дождь с середины ночи начал барабанить по окнам, мешая робким шагам сна подкрасться к ее сознанию.
– Ненавижу этот день, – буркнула Даша, замирая перед турникетами в поисках своего пропуска.
Магнитная карточка завалилась на самое дно глубокой кожаной сумки, в которой девушка носила свой ноутбук. Охранник уже недобро косился на нее, когда Даша все же выудила магнитную карточку. Она прислонила ее и скривилась от противного писка, а маленькое электронное табло показало, что Даша опоздала на шесть минут. Девушка вошла в офисное здание, надеясь, что шесть минут это не так уж и много.
Много или нет, но возле ее стола стоял непосредственный начальник. Представительный мужчина лет около пятидесяти, в дорогом костюме, который сидел идеально, подчеркивая крепкую сухую фигуру.
– Доброе утро, – сказала Даша, надеясь, что ее не уволят, не сходя с места, за опоздание.
– Доброе, Даша Игнатьевна, – мужчина повернул к ней голову и улыбнулся. – Нам необходимо сходить в отдел кадров, потом я проведу вам экскурсию по офису.
– Спасибо. И извините за…за опоздание, – девушка низко опустила черноволосую голову, скрывая лицо.
Так происходит всегда, всю жизнь. Она старается быть ответственной, взрослой. Тем человеком, который отвечает за себя и свои поступки. Но, кажется, Даша родилась не под той звездой или в неподходящий час. Когда девушка осталась один после смерти родителей, ее жизнь пошла наперекосяк. Из рук все валилось, а чувство времени ускользало от нее. В институте одни замечания и пересдачи, сколько бы сил она не прикладывала, чтобы соответствовать требованиям. С первой работы ее попросили после испытательного срока, на второй она не проработала и месяца. Третья попытка… Судя по началу, она не будет сильно отличаться от предыдущих.
Анатолий Юрьевич быстро уладил бумажные дела в отделе кадров самостоятельно забрав у Даши бумаги и отдав их сотрудницам. Мужчина провел ее по отделам, знакомя с людьми, с которыми она будет тесно соприкасаться в процессе работы, показал, где находится небольшая столовая, офисное кафе, комната отдыха, курилка, хотя Даша никогда не курила. С ее везением она легко спалила бы свою скромную однокомнатную квартирку.
– А теперь самое главное, – Анатолий Юрьевич слегка приподнял уголки губ в улыбке, а Даша замерла, предчувствуя подвох. – Я должен представить тебя нашему генеральному директору лично, – быстрый взгляд на крупные часы с золотым ремешком. – Думаю, он уже приехал.
Даша похолодела. Личное знакомство с генеральным директором? Зачем? Господи, зачем оно? Зачем генеральному нужен рядовой сотрудник?
– Ну, чего застыла? – ухмыльнулся мужчина. – Пошли, тебя не съедят.
Даша вздохнула, пытаясь перебороть предательскую дрожь в теле, и пошла. Выбора у нее все равно не было. Если она откажется, идя на поводу у своего страха, то может сию минуту писать заявление об увольнении. Хотя, ее, наверно, даже еще не успели оформить.
Анатолий Юрьевич привел ее на несколько этажей выше в большую светлую прихожую, поздоровался с миловидным юношей. Даша тоже кивнула, удивляясь тому, что секретарь не длинноногая красотка, а парень, пусть и весьма привлекательный.
– Вас ждут, – тихо сказал он и улыбнулся Анатолию Юрьевичу.
Непосредственный начальник постучал и услышав "войдите", открыл дверь, утянув за собой Дашу, готовую сбежать прочь.
За этой дверью ее ждал Бог или Демон, неважно, но этот мужчина просто не мог быть обычным человеком. В нем сочеталось все: порочная красота, власть, сила и еще раз власть. Его энергетическое поле подавляло, лишало воли. Даша не могла оторваться от глаз генерального директора, пока тот сам не моргнул и не прервал визуальный контакт. Тогда взгляд Даши сполз на идеальные губы, сейчас искривленные в насмешливой ухмылке.
