Мы выехали из-за очередного склона и перед нами открылся вид на берег моря и замок. Я остановился рассмотреть его.

Планорт располагается на крутой скале, выдающейся далеко в море. Серые крепостные стены и башни вырастают из серого камня, так что издалека нельзя разобрать, где кончается отвесный склон утеса и начинается кладка. При строительстве камень брали прямо из этой же скалы, когда выравнивали ее вершину и выдалбливали под замком подземные укрытия – резервуар для запаса воды, погреба, хранилища. Об этом и многом другом рассказал мне призрак покойного барона.

Планорт выглядел неприступно даже по сравнению с Грентоном и другими береговыми замками, которые я видел в Милоссии.

Кроме внешней крепостной стены с башнями здесь есть и внутренние стены, они делят внутреннее пространство замка на замкнутые колодцы-дворы, так что нападающим было бы недостаточно захватить ворота или внешнюю стену, пришлось бы платить кровью за каждый двор. В первом из этих дворов располагается защищенное от магии убежище для крестьян ближайших деревень и их скота. В самом дальнем от ворот – стоит жилой дворец баронов, а рядом с ним – угрюмый массивный донжон, самое высокое строение в замке, убежище последнего шанса.

Разглядывая замок, я нашел ориентиры, которые помогли привязать к реальности план, нарисованный мной раньше со слов призрака. Это оказалось не так уж просто – мертвый барон приложил максимум усилий, чтобы запутать меня.

* * *

Ко мне подошли Лаверт и Леран.

– Что теперь? Замок очень уж крепок, – засомневался Леран.

Замок был крепок, факт. Внутри него – полсотни стражников гарнизона. Солдаты они так себе, но они за каменными стенами. Еще там внутри, по словам призрака покойного барона, два мага. Один – пожилой и очень опытный воздушник. Второй – водник.

Водник – не проблема. Его там держат, чтобы за морем следить, на случай набега пиратов. На суше водники в бою бесполезны. Нанести удар через жидкости тела им мешают амулеты гильдейской защиты, а больше им в бою применить нечего. При осаде могут воду из источников и колодцев увести, грязь на дороге организовать. Но в нашем случае водника бояться незачем.

С воздушником сложнее. Воздушники в бою часто используются. Их возможности не беспредельны, смести отряд одним ударом ветра они не способны, но навредить могут. Любимая атака воздушников – обстрел небольшими взрывами. Каждый отдельный хлопок по мощности не превышает взрыв гранаты, к тому же осколков не дает. Так что вреда от него немного – если рядом с головой взорвется, может барабанные перепонки пробить, или слегка контузить, или глаза повредить. От одного взрыва вреда немного, но обстрел идет очень быстрыми сериями таких взрывов. Люди получают контузии или ранения, лошади пугаются, постепенно строй нарушается, нарастает хаос, в конце концов отряд теряет боеспособность, и его можно брать голыми руками. А чтобы усилить ущерб, воздушники кроме своей стихии обычно заучивают еще какие-то мыслеформы из огненной магии, специально для применения в бою. Если дать опытному воздушнику время, он может нанести много вреда. Чтобы противостоять его удару, надо рассредоточиться, спрятаться или быстро передвигаться. Еще шлемы помогают защитить головы.

– Так что делать-то будем? – идти на героический приступ и погибнуть глупой смертью Лерану не хотелось. Как и всем остальным.

– Булон! – позвал я.

Тот подошел к нам.

– Для тебя, разбойник, будет дело этой ночью. Подбери пару толковых парней, которые и в бою хороши, и тихо пройти под носом у врага смогут.

Булон оживился. Понял, что у него будет развлечение, пока остальной отряд отвлекает внимание врага и создает видимость войны.

– А пока присмотри удобные подходы к замку. Нам к северо-восточной башне надо будет незаметно выйти. Ночью.

– Эри, и для тебя будет дело. Ночью тебе понадобится крупная птица, чтобы веревку на крепостную стену затащить смогла.

* * *

Мы подъехали ближе. В замке нас заметили. Протрубил рог, из ворот выехала тройка переговорщиков с серым флагом. Я двинулся им навстречу в сопровождении Лаверта и Лерана.

Съехались. Представились. Делегацию противника возглавлял капитан гарнизона.

– Что ты здесь делаешь? – высокомерно спросил он.

– Так война же. Ваш покойный барон объявил мне войну, вторгся на мою землю. Погиб там вместе с дружиной. Теперь вот я пришел за своим. За титулом, замком и землями.

– Замок тебе не взять. А если и возьмешь – титул за тобой никто не признает. Мой господин предлагает тебе отступиться и готов выплатить разумную дань.

Вариант с заключением мира, да еще и с данью, вначале казался мне хорошим. Но Ланейла и ее брат убедили меня в том, что перемирие станет недолгим и кончится, как только род Планортов найдет союзников и солдат. Пришлось согласиться, что, если уж я ввязался в войну, надо добивать противника, пока он слаб. Незачем оставлять за спиной врагов.

– Нет, не согласен я на мир. Баронство Планорт станет моим по праву силы. Сдавайтесь. Времени вам – до вечера. После будет поздно.

– Не бывать этому! Пусть нас рассудят меч и магия! – гордо вскинул голову капитан.

Он уехал в замок. Я вернулся к отряду.

Не договорились.

* * *

Когда я вернулся к отряду, солдаты уже ставили палатки на пологих склонах рядом с дорогой.

Поторопились, оказалось – это место небезопасно. Маг-воздушник из замка решил нам продемонстрировать, что хозяева Планорта готовы сражаться. Послышались хлопки воздушных взрывов, иногда сопровождающиеся дымными вспышками.

Защитить свой отряд от магической атаки я не мог.

Мог бы, конечно, ударить из «дробовика» по гребню крепостной стены и башням. Где-то там прячется маг, рано или поздно я его достал бы или заставил прекратить атаку. Но при этом я убил бы столько людей, в том числе и мирных, что замок опустел бы. Я не хотел так поступать. Эти люди – мои будущие подданные. Такая вот особенность у феодальных войн – сегодня они сражаются за твоего врага, а завтра они тебе служат, а ты их должен защищать.

Как почти всегда бывает при воздушной атаке, запаниковали лошади. Один скакун встал на дыбы. Второй с истошным ржанием сиганул с дороги на склон. Там он споткнулся и кувыркнулся вниз, ломая себе ноги и сминая своим весом содержимое седельных сумок. Другие кони тоже испугались.

Люди в панику не ударились, многие уже видели похожие удары, а те, кто не видел, знали о них по рассказам. Бойцы стали хватать лошадей под уздцы, тушить очаги возгорания.

– Всем надеть шлемы! Уводите лошадей за гребень холма! – начал командовать я.

Мне помогали опытные бойцы, они пинками направляли молодых в нужную сторону. Скоро лошади скрылись из поля зрения напавшего мага. Люди уже спокойно погасили огонь, сняли и переставили в безопасные места палатки.

Эрефа стала оказывать помощь пострадавшим.

За несколько минут воздушной атаки один человек лишился глаз, несколько оглохли, одному испуганный конь проломил грудь копытом. Еще пострадало два скакуна – прыгнули, споткнулись, сломали ноги.

– Ну что? – поинтересовался я у ведьмы.

– Нормально всё. Легко отделались. Глухие завтра будут слышать, тот, что с ломаными ребрами, недели две мечом махать не сможет. Ему повезло, что я рядом была и сразу помогла, а то погиб бы. С глазами сложнее, но и там повреждения поверхностные, через месяц будет видеть. И лошадей я вылечу.

Когда Эри это рассказывала, она заканчивала приматывать жердь к сломанной ноге усыпленного ею скакуна.

* * *

Незадолго до заката я подозвал к себе Булона и тех парней, которых он выбрал для ночной операции. Рядом со мной сидели Эрефа, Лаверт, Леран.

– В полночь пойдем в замок. Через стену. Тихо войдем. Проникнем во дворец. Там убьем баронессу-мать и баронета, брата покойного барона. Всем надеть кольчуги и шлемы, поверх них – темные сюрко и наметы. Кольчужные рукавицы возьмите, иначе руки веревкой резать будет.

Я глянул на притихших парней и добавил: