— Илья, вы куда? — Георгий догнал своего подопечного уже у самых лифтов.

— О! — Оленев вальяжно похлопал его по плечу. — Это мой аспирант. Заботится обо мне.

— Давай возьмем его с собой, — предложила одна из девушек, мало похожая на ученую даму. Впрочем, может на самом деле чья-то аспирантка. — Он симпатичный.

— Он — зануда, — отрезал Илья и покачал пальцем из стороны в сторону прямо под носом своего телохранителя. — Он испортит мне все веселье. Лучше жди меня внизу или хочешь в номер поезжай. В общем сегодня ты мне больше не нужен.

Георгий стиснул зубы изо всех сил стараясь держать себя в руках, чтобы не схватить этого пьяного придурка и не потащить в номер. Однако, не имея на это никаких прав, ему оставалось лишь смотреть, как компания загружается в просторную кабину с огромным зеркалом и уезжает. Он подождал пока лифт остановится, чтобы посмотреть на каком этаже будет отдыхать компания и, вызвав другой лифт, спустился вниз в вестибюль, ждать клиента.

Золотые лучи уходящего солнца били в окна, окрашивая холл гостиницы мягким, теплым светом. Маккаа готовилась к ночи. Малюсенькое государство размером с не самый большой город любой страны, окруженное на одну треть зонами отчуждения, являлось научным мировым центром, появившимся в их мире после эпохи Скорби.

Здесь круглогодично проходили различные симпозиумы, выставки, фестивали из различных областей человеческой деятельности. Днем Макка одетая в строгие костюмы, следовала деловому настрою своих гостей и удовлетворяла все их духовные и научные устремления. Вечером блистая фривольными нарядами и разноцветными огнями, столица прогресса и мировых технологий дарила людям вечный праздник и неутомимое веселье.

Сидя в вестибюле гостиницы, Георгий уже три часа наблюдал за непрерывным потоком посетителей, отмечая смену их поведения, настроения, нарядов. Он поднимался в номер, где веселился его подопечный с коллегами примерно час назад, благо найти его по крикам, раздававшимся из-за двери и громкой музыке было не сложно. Открывший дверь мужчина, окликнул его подопечного и тот, выйдя к нему с недовольном физиономией, снова заявил, что не нуждается в охране своего тела и послал его отдыхать.

К стойке администрации подошел мужчина, протянул девушке карту от номера и, улыбаясь, что-то ей сказал. Он все еще был одет в костюм, как и во время выступления, чем заметно отличался от большинства, уже переключившихся на ночной режим. Собственно, именно этим он и привлек внимание скучающего и все больше раздражающегося с каждой минутой Георгия.

— Простите, — он успел поймать мужчину уже у самой двери. — Я видел ваше выступление днем. Там в зале, — зачем-то уточнил он.

— Очень приятно, — оживленно и несколько удивленно ответил ученый и протянул ему руку. — Доктор Фернсби.

— Георгий, — представился в ответ тот и, видя вопросительный взгляд, добавил, — я не из вашего круга, я сопровождаю здесь одного вашего коллегу. Я слышал вы что-то говорили о синдроме Ларанга. Простите, я не имел возможности услышать все, что вы говорили целиком, но меня очень интересует эта тема.

Доктору Фернсби на вид было лет сорок или около того, а может наоборот чуть больше. Он был невысокого роста, щуплого телосложения, с тонкими руками и небольшими кистями рук, как у подростка. Его русые волосы были зачесаны назад, но было видно, что это для них в новинку и они явно пытались принять более привычное положение, норовя упасть вбок. Еще у него были светло зеленые, водянистые глаза, близко посаженные друг к другу, маленький слегка вздернутый рот и тонкие губы. Если бы его нужно описать одним словом, то очень хорошо подошло бы слово маленький или компактный.

Видно было, что ученому польстило внимание человека со стороны и он предложил отойти от дверей и где-нибудь присесть. Они устроились на одном из мягких, удобных диванов, куда сразу подошел услужливый официант и предложил чего-нибудь выпить. Оба заказали по чашке кофе. Фернсби попросил еще и бокал коньяка. Георгий отказался. Пока он не доставит своего клиента в номер — он на работе. А после он обязательно выпьет и скорее не один бокал. Так его достал и весь сегодняшний день, и окружающая обстановка, но больше всего Оленев, который, как Гронский предполагал, еще попытается попортить ему нервы.

— Понимаете, Георгий, я занимаюсь вопросом Источника, Рун, излучения и влияния всего этого на людей уже очень много лет. Еще со студенческой скамьи. Вся моя жизнь принадлежит Источнику, как бы пафосно это ни звучало. В какой-то момент своей работы, я понял, что Источник — это не просто излучатель энергии, это подобие антенны из другого измерения или Вселенной.

Георгий, который как раз в этот момент делал глоток из своей чашки, подавился напитком и закашлялся. Горячая жидкость больно обожгла губы. Однако доктор будто не заметил его реакции и продолжил.

— А Искры — это некое коллективное целое, которое сетью окутывает наш мир.

— Для чего? — выдавил собеседник, все еще откашливаясь.

— Этого я пока понять не смог, — покачал головой доктор, опрокинув в себя порцию коньяка.

Георгий сжал губы, пытаясь унять пекущую боль. В который раз обвел глазами холл, чтобы не упустить своего подопечного, если тот вдруг решит уйти без него. За барной стойкой увидел того же мужчину в очках и с бородой, которого заметил в зале во время выступления Фернсби.

— И как это связано с синдромом Ларанга? — вернул он ученого к интересующей его теме.

— Согласно моей теории, люди, страдающие синдромом Ларанга, как это принято считать, не отторгают Искру, их тела также, как и тела других носителей принимают ее, но их организмы не способны мутировать. Они не становятся частью единого целого. Подобный организм делает Искру бесполезной как частицу одного чего-то большего. И она старается избавиться от такого носителя, разрушая его организм, чтобы освободиться.

— А кроме этой теории у вас что-нибудь есть? — уже не совсем вежливо спросил Георгий. Он чувствовал себя обманутым. Снова и снова. Как бег на месте, где никогда не стать победителем.

— Почему вы так интересуетесь этим вопросом? — Фернсби пристально смотрел на него.

— Личное.

— Мне жаль, — искренне произнес собеседник, — синдром Ларанга довольно редкое в наше время заболевание. Насчет же моей теории, мне сложно что-то сказать. Для меня синдром Ларанга не является самой целью. Да у меня и практического материала нет.

Георгий бросил на доктора предостерегающий взгляд.

— Рун, — поправился доктор, — да и страдающего этой болезнью тоже, но если…

— Нет, — резко ответил Гронский и встал, — спасибо, что уделили время.

Доктор Фернсби тоже поднялся, положил на стол прямоугольный кусочек пластика.

— Если вы захотите более подробно изучить этот вопрос, обязательно свяжитесь со мной.

Он ушел. Гронский некоторое время смотрел ему вслед. Потом, даже не взглянув на визитку, пошел к стойке бара, поняв, что без коньяка ему все же не обойтись.

После чего он снова поднялся в номер, где проводил время Оленев. В этот раз ему открыла девушка, которая сообщила, что его клиент дрыхнет уже больше часа и его не могут добудиться. И посоветовала зайти попозже.

Глава 2

— Вызови мне такси, — Оленев, как он думал, появился неожиданно из-за спины Георгия и попытался хлопнуть его по плечу. Тот мягко ушел в сторону и подопечный, не получив опору, рухнул вниз, уткнувшись лицом в спинку дивана. — Раз уж ты до сих пор здесь.

У ученого мужа за спиной болтался какой-то совсем миниатюрный рюкзак в розовых стразах и пайетках. От него несло алкоголем, сигаретами и женскими духами. А еще от него фонило Рунами.

Георгий подобрался. То, о чем ему говорил Архипов?

— Назовите адрес, куда мы едем.

Оленев покачал головой.

— Еду я, ты свободен на сегодняшний вечер.

— Простите, Илья, но меня нанимали не вы. И не вам менять мои должностные обязанности.

— Ладно, — слегка раздраженно дернул плечом ученый, — квартал зодчих, гостиница «Алехандро Сирэ».