На следующее утро проснулся, потрогал себя за больные места. Локоть почти не болит и коленка тоже. Помогает народное средство в виде лопуха. Попробовал ходить, пожалуй, с тростью пока удобней. Голова тоже уже не болит. Я взял зеркальце, рассмотрел бровь, будет маленький шрам возле виска. В глаза особо не бросается. Пришла капитанша, последователь Гиппократа, поговорили о моём самочувствии, она разрешила мне прогулки, но выписку сделает завтра или послезавтра. Ну и ладно. Гулять можно уже хорошо, немного подумав, направился в штаб. Подойдя к землянке, в которой расположился штаб задумался. Вот зайду обращусь и попрошу, а комполка возьмёт и пошлёт подальше, на три известных буквы. Что тогда? Ничего. Надо Гладышева под хорошее настроение поймать. Я уселся на скамеечку недалеко от входа в штаб. На вопросы бойцов и лётчиков, отвечаю «Принимаю солнечные ванны». Мои ожидания не пропали даром. Через полчаса Гладышев вышел из штабной землянки, вместе с ним шёл начальник ТЭЧ капитан Дубов Андрей Семёнович. Увидев меня, полковник подошёл к скамейке.
– А вот и наша героиня. Как самочувствие, Женя, – и комполка присел на скамейку.
Я хотел подскочить и поприветствовать полковника, но он удержал меня за руку со словами «сиди не прыгай».
– Хорошее самочувствие, Иван Васильевич. Могу приступить к полётам.
– Ух ты какая шустрая. Я спрошу у Нины Петровны. Ну а здесь чего сидишь?
– Вас жду, товарищ гвардии полковник.
– Даже так? Чего же в штаб не зашла?
– Не хотела отвлекать от важных дел, – после моих слов Гладышев засмеялся.
– Видишь, Андрей Семёнович, как обо мне заботятся наши красавицы. Ну да говори уж, чего хотела, – а Дубов тоже улыбнулся.
– Просьба у меня, точнее две. Хочу свой самолёт в камуфляжную окраску покрасить.
– Хм, ну и зачем это тебе? – полковник задумчиво пошевелил усами.
– Камуфляж позволяет размывать силуэт самолета на фоне земли. Скрытность на аэродроме и при перелёте в разведывательных рейдах.
– Допустим. Хотя я не верю, что камуфляж создаст большую скрытность. А как быть если лётчик сел на вынужденную? Нам также будет затруднительно обнаружить наш самолёт. Думаю, небольшое преимущество. Плюс лишние затраты по краске.
– Не такие уж большие затраты. Добавить кривые линии и цвета подобрать будет точно польза. А потом после вынужденной ищем не только мы, но и немцы. Так что минус и минус, получается плюс, – Гладышев после моих слов снова рассмеялся.
– Смотри, Андрей Семёнович, какую заботу тебе принесли на блюдечке. Хорошо, Женя, разрешаю попробовать, а потом в полёте посмотрим, что получается. А вторая просьба? – без вариантов, хороший человек наш батя, не пропустил, что я говорил о двух просьбах.
– Разрешите мне на хвостовой части фюзеляжа нарисовать рисунок ведьмы на метле.
Полковник и капитан посмотрели на меня так, будь то хотели понять, а не сошла ли Евгения Красько с ума или у меня из носа растут волосы, причём пучками.
– Не могу понять, зачем тебе это? – комполка явно удивился, но пока не сердился.
– Символика, поганой метлой выметаю врагов с территории нашей любимой Родины.
– Во загнула! Замполит от зависти заболеет, – засмеялся капитан Дубов.
– Понимаешь, что ты получишь известность у Люфтваффе? За тобой начнут охотиться. Рано или поздно смогут сбить. Тебе такая известность нужна? Она у тебя уже есть. Тот лётчик, с тузами, не простой пилот. Ральф Мультке, майор, инструктор. Прибыл из Франции. Думаешь тебе простят такого аса? Как бы не так. Ваши переговоры слышали и знают позывной лётчика, который сбил Мультке. Он известная личность в Рейхе. Кресты ему лично Гитлер вручал. Безусловно ты молодец, приземлила такого профессионала. У него счёт – больше ста сбитых противников. А ты ещё хочешь метку поставить. Желаешь, чтобы немцы за тобой по всему фронту гонялись. Пойми, тебе просто повезло, – говорил командир серьёзным тоном.
– Кому везёт у того, и петух снесёт. Я не боюсь фашистов и прятаться от них не стану. Пусть знают, что наши лётчики лучшие асы в мире. Пусть бояться. Для них Ведьма это что-то связанное с мистикой, вот и пусть бегают от меня. Собью ещё пару десятков, а потом буду гонять их по всему фронту мокрой тряпкой. Если разрешите буду летать на поединки и сбивать у них лучших. К тому же они прекрасно по номеру меня могут запомнить.
– Ну-ну, расхорохорилась. Аника-воин. Ты молодая ещё не понимаешь, что сбить могут.
– Да всех сбить могут, а могут и не сбить. Но наше дело правое, так? Так! Значит победа будет за нами? Есть возражения? – ох и доведёт меня мой язык под монастырь.
– Видал, Андрей такую? И ведь сама верит в то, что говорит, – мой спич почему-то развеселил полковника
– Я хороший лётчик. А скоро буду лучшим, – пробурчал я надув губы, чисто по девчачьи.
– Ладно. Посоветуюсь с комдивом, потом скажу тебе своё решение, заверил меня Гладышев.
Полковник и капитан ушли по своим делам, а остался сидеть и размышлять о том, что моя идея может сдохнуть на корню. Ну да ладно, хоть камуфляж разрешили, и я поковылял в сторону механиков.
А на следующий день мы узнали, что Антон Козлов жив. Наш лётчик в данный момент находится под арестом, в контрразведке НКВД. Гладышев полетел к комдиву, нужно было вытаскивать Антона. Оказалось Козлов приземлился на территории немцев и сутки бегал от команды охотников из яхт-команды. Выручили его наши разведчики, которые случайно наткнулись на Козлова и немцев. В результате отбились и вышли на нашу сторону. А сейчас Антона «грузят» в НКВД, а не завербовали ли его немцы? Вот Гладышев и полетел, лично. У нашего полковника «Звезда Героя» есть, и орденов хватает, так что должно получится выручить Козлова из лап «кровавой гэбни». Камуфляж на моего «яшку» нанесли, теперь он сверкал чёрными кривыми полосками и жёлто-зелёными пятнами. Проверить эффект было некому, так что я ждал командира. Из санчасти меня выписали. Распорядок дня вернулся на прежнюю основу.
Через два дня вернулся командир полка. Оказывается, он успел слетать в Москву. Привёз новости и Антоху Козлова. Ребята и девушки радовались. Радовался и сам Антон. Когда ему рассказали, что сделал я в том бою, он подхватил меня на руки и закружил.
– Ты геройская девушка, Женя. Я точно знаю, ты станешь асом в нашей авиации.
Ме опять понравилось на руках у парней. Как бы в привычку не вошло. А вечером нам вручали награды за тот бой и сопровождение. Носов получил орден «Боевого Красного знамени», плюсом Сергею дали звание капитана. Ширяев и Козлов получили по ордену «Красной Звезды». Мне дали тоже «боевик», причём на скрутке. Такой точно не потеряешь. Присвоили лейтенанта и дали грамоту к ордену «Боевого Красного знамени». Так что я уже на ужин щеголял с погонами летёхи, кстати погоны мне вручил Гладышев перед строем. Во время ужина выпили за героические заслуги по сто грамм. А после ужина полковник отвёл меня в сторону.
– Поговорил я по твоему вопросу. Возражений нет. Хотя были и другие мнения, особенно у полит отдела. Но про тебя рассказали Сталину о твоем бое одна против шестерых. Главнокомандующему понравилось. Товарищ Сталин сказал: «Хочет выметать метлой, пусть выметает. Я не возражаю». Так что рисуй себе ведьму на фюзеляж.
Я бросился обнимать полковника, но вспомнив, что я девушка, даже слегка взвизгнул. Потом были обнимашки в палатке женщин. Даже Попова пожала мне руку и поздравила. Сергей Носов на радостях хотел поставить меня ведущей, но ему запретил полковник, пояснив: «Пусть набирается опыта».
С утра я пошёл к капитану Зеленину Сергею Сергеевичу и отпросил у него художника ефрейтора Васнецова. Потом целый час объяснял, что мне надо и как должен выглядеть рисунок. Наконец пришли к консенсусу. Летящая ведьма на метле, волосы развеваются, на голове остроконечный колпак с широкими полями. А вот физию ефрейтор нарисовал похожую на меня, очень похожую, только в стиле дружеского шаржа. Получилось круто, только нос, как у бабы Яги. Прошёл месяц, как я на фронте, летали на вылеты каждый день, но я индивидуально никого не сбил. Сопровождали бомбардировщики, летали на разведку. А ещё на У-2 меня запрягли очень конкретно, летал по тылам нашего фронта, вроде курьера.
