Оскар немного оторопел, но подчинился. Пока он рассеянно поглаживал свой сочившийся член, соблазнительница наклонилась и припала губами к его анусу. Вот такого поворота событий Оскар никак не ожидал…

Горячий язык проскользил по чувствительному сфинктеру словно влажная морская губка, мягко, нежно касаясь каждой складочки. Оскар замер боялся пошевелиться, чтобы ни спугнуть, не упустить ни одного мгновения, вкушать каждую вспышку, каждый мельчайший импульс, который пробегал по всей его промежности и дальше вверх по крепким мышцам живота.

Алиса настойчиво кончиком языка разомкнула сжимающиеся в колечко мышцы сфинктера. Протолкнулась им внутрь и начала подергиваться, раздражая чувствительный вход. Губы присосались к колечку и нежно, но требовательно засасывали сморщенную, расслабленную кожицу.

Оскар обхватил свой чугунный, готовый в любую секунду взорваться, член рукой, четко понимая, что если он сейчас не спустит, то дело кончится неотложкой. Но сестренка перехватила его за запястье и оторвалась от мучительных ласк.

– Остановись, солнце! Я хочу, чтобы ты кончил в меня! Чтобы ты кончил в попку! Быстро, грубо, бескомпромиссно. Так чтобы, у меня от боли пальцы на руках и ногах сводило. – запротестовала Алиса. С этими неожиданными словами она потянула Оскара на себя, заставляя того сначала сесть, а потом встать на колени.

Тот, стоя на коленях, раздвигал ноги как можно шире, ощущая, как тоненькая струйка смазки из его фаллоса растекается по белоснежным ягодицам сестры. Алиса же повернувшись к любовнику спиной, поудобнее улеглась грудью на постель.

Оскар, как зачарованный наблюдал за тем, что вытворяла чертовка. Как она соблазнительно раздвигала свои ягодицы и скользила лоснящимся пальцем по своему сфинктеру, проникает в него все глубже и глубже сначала одним пальцем, а затем двумя. Как она разминает, растягивает, готовит себя для него одного, для его вторжения.

Пенис Оскара вздымался вверх, словно кусок металла, реагирующий на магнит, утягивал хозяина за собой. Непроизвольный выпад вперед и бедра напряжены до предела. Держаться не было больше сил. Мозг отключился. Балом стал править старый – добрый животный инстинкт, требующий удовлетворения, приказывающий взять то, что по праву принадлежит ему. Взять все без остатка.

И он не заставил себя долго ждать. Собирая в ладонь собственную смазку, которая струилась из него уже давно, обволакивая в нее свой твердый как камень стержень, он прижал к себе сладкую попку безумно желанной хозяйки комнаты.

Никто не мог себе представить насколько сильным было желание. Оно просто сносило крышу до одури, до безумного фанатизма. Как же он хотел ее! Только ее и никого больше, молодую, холодную, рассудительную, временами циничную.

Но сейчас хотелось не просто войти в нее и обладать ею. Хотелось трахать попку сестренки до боли, бешеных судорог, до крови, до страшного ора, подавить, подмять, отыметь. Осталось подождать совсем немного.

Его разгоряченная головка уже жадно прильнула к заветному влажному сжимающемуся сфинктеру, Оскар возбужденный от того, что наконец-то закончилось страшное время воздержания, что наконец-то его любимая девочка сегодня будет принадлежать только ему. Одно ловкое движение, и Оскар протиснулся в это желанное тело. Его накрыла волна безумия. Не в силах себя контролировать, он сразу перешел к жесткой, агрессивной атаке.

Звездочки, как в мультике мерцали в глазах, уши наполняли – стоны и жалобный скулеж Алисы. Брюнет яростно вколачивал свой член в аппетитную, узкую попку, надавливал руками блондинке на поясницу, заставляя прижиматься как можно ниже к постели призывая к покорности и полной отдаче. И девушка уступала, отдавалась вся без остатка.

Движение, еще одно, и два сексуальных горячих тела соединились воедино, один ритм одно желание, одно дыхание на двоих. Время остановилось, окружающий мир исчез, существовали только они двое. Тела все больше сплетались в экзотическом страстном гармоничном танце. Остальное было неважно.

Толчок, еще один и головах ребят звонко щелкнуло, оба тела резко подбросило вверх, словно от мощного удара сильнейшим электрическим разрядом. Ребята кончили именно так. Их горячие тела бились в судорожных конвульсиях, как будто высоковольтный кабель прошивало под кроватью.

– …о-офи-и-иге-е-е-е-ть! Вечный ка-а-а-айф…о-о – уловил Оскар краем уха и завалился на бок.

– Моя сладкая, любимая девчонка. – шептал удовлетворенно Оскар на ухо Алисе, закапываясь лицом в золотистую курчавую шевелюру и вдыхая их аромат! – Какая же ты сладка-а-а-я…

– Отвали от меня! – злобно зашипела блондинка.

Оскар промолчал. Он знал, что чувство стыда опять настигло сестренку, нависло над ней черной тучей, именно это пробуждало в ней злобу. Каждый сладкий момент, проведенный в постели заканчивался именно так. Оскар это знал, но ему ничего не оставалось, кроме смеренного принятия данного факта. Иначе он рискует потерять даже эти короткие счастливые мгновения. Парень молча натянул на себя измятую одежду и скрипя зубами покинул комнату.

Нервные предки

Особняк утопал в сонной ночной темноте. Молодой человек торопливым шагом спустился на первый этаж, прошел на кухню, и через едва заметную дверь проник на террасу, расположенную на заднем дворе двухэтажного особняка, поудобнее устроился в уютном кресле прикурил сигарету, жадно затянулся…и выдохнул. И этот выдох был наполнен горьким отчаянием.

Парень, запрокинул голову назад, прикрыл глаза, по щеке катилась скупая мужская слеза. Оскар старался ни о чем не думать, гнал прочь все мысли, он хотел расслабиться остыть. Обида сгрызала его душу изнутри словно голодная крыса.

В такие моменты достичь умиротворения помогали шелест листьев на кронах деревьев и нежный аромат распустившихся цветов, наполняющий ночной воздух. Легкий ветерок легонько трепал темные волосы, ласкал смуглую кожу лица, словно уговаривал юношу открыть свою душу поделиться самым сокровенным, развеять все свои печали.

Особняк семейства Мартинес располагался в самом живописном уголке пригорода Лондона. Но сейчас Оскара не радовала вся эта живописность. Его душа разрывалась на части, рыдала и стонала от боли. Ну какого хрена каждый раз так больно? Когда ему удастся пробить эту ледяную стену. Эти пятнадцать лет безумно измучили, изранили мальчишескую душу.

Как эти двое вообще смогли завязать хоть какие-то отношения – непонятно. Они были настолько разные. Оскар был весь как на ладони. Он всегда легко вспыхивал безудержным пламенем. Взрывной, импульсивный темперамент парня всегда бежал впереди разума. Этим человеком управляли эмоции. Для него не существовало слова «НЕТ».

Чтобы добиться желаемого, он готов был пройтись по головам. Поставленная цель всегда оправдывала средства. При этом он настолько высоко себя ценил и превозносил, что окружающим добраться до этих высот было просто не реально.

Единственный человек, кому было позволено разделить с ним эту высоту, была Алиса. Оскар жил одним днем. Он очень любил жизнь и наслаждался каждым ее мгновением.

Он испытывал невероятно сильное чувство любви к своей сводной сестре. Но отнюдь не братская это любовь. И он принимает это чувство, не стыдится его ни капли, хоть и не афиширует на каждом углу. Почему же сестра не отвечает такой же взаимностью? Хотя она его любит. Определенно любит и достаточно сильно!

В тихом омуте черти водятся! Так вот, это выражение целиком и полностью описывало сущность Алисы. Примерная, скромная девочка, не любящая больших компаний, больше предпочитающий уединение, ранимая и обидчивая, в конфликтах и спорах открыто не участвующая, и их не провоцирующая.

В поступках всегда опирается на общественное мнение. Поэтому, как правило, ее деяния благородны. Но при этом злопамятная до любой мелочи, не задумываясь, воткнет нож в спину и даже не почувствует угрызений совести.

Оскара она любила по-своему безудержно и страстно. Вот только чувства эти для нее – тяжкая ноша, сродни проклятью, которое настигает девушку вновь и вновь, как бы та ни бежала, как бы ни пряталась. Она ощущала себя диким зверем, загнанным в ловушку, не способной ее сломать и выбраться на свободу.