Пока наш преподаватель не пришел, я переговаривалась с Патрисией и все время поглядывала в сторону Калипсо, который общался с ребятами из другой группы. Судя по хорошо знакомым мне братьям ди Верн-Родингерам и специфичным аурам других стоящих рядом адептов, это была шестая группа, и направленность их развития была связана с водной магией.
– А что Калипсо вообще делал в шестой группе? – поинтересовалась я. – Он ведь вроде не маг водной стихии, а там все – «водные», судя по тому, что я вижу.
– Да он за прошедшие пару лет во всех группах успел побывать, – усмехнулась Патрисия. – Он же универсал… Грей, блин, не в том смысле, о котором ты подумал! – возмущенно шикнула Патрисия на подслушивающего-ржущего сокурсника и попыталась толкнуть его в бок, но тот увернулся. – В общем, Лора, у Калипсо нет какой-то строго одной выраженной магической черты. Он маг-универсал, который свободно владеет разными стихиями, наравне с другими продвинутыми магами своей сферы. Ему одинаково поддается как водная и огненная магия, так и магия воздуха, магия друидов, и даже в магии сновидений он шарит больше, чем мы все вместе взятые, – с явной завистью вздохнула Патрисия. – Поэтому ему дали возможность обучаться в разных группах Армариллиса, для развития всех сторон своей магической Искры. Ну вот, он за последние два года по всем группам «попрыгал» и дальше ушел в самостоятельное обучение, потому что он всех обогнал, и дальше можно обучаться только в индивидуальном порядке.
– Ого, – только и нашлась что ответить я. – Это удивительно…
– С одной стороны – да, а с другой – что еще можно ожидать от сына нашего Наставника, а? – усмехнулась Патрисия. – Наставник – великий верховный маг, да и супруга его – та еще непростая штучка, ну, впрочем, ты и сама знаешь. У таких и не мог родиться простой сыночек, не так ли?
– Ну, тоже верно…
Глянула на Калипсо с уважением, но тут же скрипнула зубами, увидев то, что меня немного покоробило.
Одна шатенка с ногами от ушей и такими формами, что впору сдохнуть от зависти, откровенно липла к Калипсо. Она то шутливо похлопывала его по плечу, при этом ее похлопывания больше напоминали жадные поглаживания. То прижималась плечом и что-то шептала Калипсо на ушко. Ему пришлось наклонить голову, потому что он был сильно выше девушки, чтобы она могла допрыгнуть до его уха. Длинные белые волосы Калипсо скрывали половину его лица, мне только и видны были его глаза… которые в один момент резко глянули на меня, словно бы почувствовав мой внимательный взгляд. Губ Калипсо я не видела с этого ракурса, но почему-то у меня возникло четкое ощущение, будто он расплылся в ехидной усмешке, застав меня за разглядыванием. Длинноногая красотка правда решила, что улыбка предназначена ей, и защебетала пуще прежнего.
Я с трудом сдержалась от закатывания глаз.
Зрелище было тошнотворное, терпеть не могла таких вот навязчивых девиц. Я отвернулась и как бы между прочим поинтересовалась у Патрисии:
– А это что за девушка рядом с моим теперь уже куратором стоит? Не видела ее раньше.
– Маргарита д’Акура́, аристократка из Искандора, – пояснила Патрисия, кинув презрительный взгляд на адептку. – Очень пафосная девица, впрочем, как и вся искандорская аристократия.
– В Армариллисе все равны, вне зависимости от своего происхождения, – заметила я.
Это была правда. У нас тут королевские отпрыски со всех уголков мира и даже разных миров были наравне с отпрысками из каких-нибудь очень бедных семей. Более того, фортемин мог родиться и вовсе в семье не волшебников. Так какая разница, каков твой статус в обществе, если всех нас объединяла магия фортеминов?
– Маргариту это не очень волнует, она себе на уме и очень кичится своим папочкой, имеющим связи во всех инквизиторских подразделениях Искандера, да и в Форланде тоже. И она вечно пытается повиснуть на Калипсо.
– Ну, он не то чтобы против, – подметила я.
Патрисия пожала плечами.
– Его это скорее забавляет и тешит самолюбие.
– А на Родингерах-то она чего не виснет? – усмехнулась я. – Те тоже хороши. И кровь у них королевская, под стать аристократке, в отличие от Калипсо.
– Родингеры тут редко появляются. Они ж дреймоны, а обучение таких водных магов происходит непосредственно в их зоне обитания, то есть в открытом море, в их стихии. А жаль, – искренне вздохнула Патрисия. – Мне они нравятся. Даже не знаю, кто больше! По мне так оба хороши…
Я усмехнулась. Впрочем, могла понять Патрисию: высокие синеглазые братья ди Верн-Родингеры наверняка всегда привлекали внимание адепток.
– Слушай, а не знаешь, почему Калипсо в перчатках ходит? – поинтересовалась я, поглядывая на руки Калипсо всё в тех же белых перчатках из тонкой кожи. – Он все время в них ходит?
– Всегда, ага.
– Хм-м-м, а почему?
– Да я почем знаю, – зевнула Патрисия. – Со мной он не откровенничал по этому поводу, а профессорам всё равно, в каком виде адепт явится на занятия. Хоть в противогазе, лишь бы задания четко выполнял. Впрочем, этот красавчик и в противогазе неплохо бы смотрелся…
Сказала и сама рассмеялась, и я вторила ей, представив такую картину.
На самом полигоне мы правда надолго не задержались. Появившийся профессор Дитро, преподаватель по борьбе с темными тварями, сразу развернул нас к главным вратам на территории академии, откуда телепортировал всю нашу группу из измерения Армариллиса. Профессор Дитро был невысоким коренастым мужчиной с ясным взглядом, его длинные темные волосы были собраны в высокий хвост, а в ухе болталась длинная серьга. Голос у него был громкий, звонкий, командирский, слышно такого издалека.
Занятия наши сегодня проходили на самой дальней северной окраине Форланда, куда нас и выкинул телепорт. Сейчас мы шли по довольно мрачному лесу, где росли высокие древние ели.
– Я подготовил для вас отличных тварей! – бодро говорил профессор Дитро на ходу. – Специально для вас искал их, спрятал как следует, так что придется немного пройтись. Уверен, они вам понравятся!
Среди адептов пронесся тяжелый вздох. Если профессору Дитро нравятся какие-то твари, значит, это такая удивительная дрянь, что нам сегодня мало не покажется.
К месту спрятанных в клетках тварей мы шли еще минут пятнадцать быстрым шагом. Пока шли, мы с Патрисией тихонько переговаривались, и я пожаловалась ей на то, что вынуждена делить сдвоенную спальню со своим куратором.
– Представляешь? – закончила я свой короткий рассказ, закончив его упоминанием о словах Калипсо про «будешь выходить погулять, когда я девушку к себе буду приводить». – Черт, он что, действительно может так делать?
– Ой, да не обращай внимания, забей. Он просто издевается над тобой, чтобы вогнать в краску и заставить трястить от бешенства, – махнула рукой Патрисия. – Врет он всё, никого он не водит в свои покои. Скорее уж, наоборот, охраняет их от других как зеницу ока и на пушечный выстрел никого к себе не подпускает.
– Это ты говоришь как большой специалист в этом деле, который много раз безуспешно пытался оказаться под Калипсо? – донельзя ехидным голосом произнес Грей, снова оказавшийся рядом и услышавший наши перешептывания.
Я прыснула от смеха, Патрисия же возмущенно всплеснула руками.
– Да я что, виновата, что он помешан на поисках этой своей девицы?!
– М-м-м… А что, ему кто-то на сердце наступил? – сдержанным голосом спросила я.
Хотя всё внутри меня вскипело от странной бури эмоций… очень подозрительно похожих на ревность. Докатилась.
– Мне кажется, она ему на другое место наступила, – прыснул от смеха Грей.
– Фортемины, сосредоточились! – раздался впереди зычный голос профессора Дитро.
Мы умолкли ненадолго, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.
– Ладно, если серьезно, то я не знаю всех подробностей, – шепотом произнесла Патрисия некоторое время спустя, возвращаясь к прерванному разговору. – Знаю только, что на прошлогоднем летнем балу-маскараде в Форланде между Калипсо и какой-то девицей что-то произошло… Что-то такое, отчего этот Брандт-младший потом с месяц бешеный ходил, никогда его таким злым не видела. Потом он немного успокоился, но все свои силы направил на поиски этой девицы. Вот, год уже ищет, никак угомониться не может, он как помешанный, весь год только этим и занимается, ну, в промежутках между занятиями. Вожжа под хвост ему знатная попала. Ну и, зная его характер, нисколечко не сомневаюсь в том, что он своей цели достигнет.
