И что-то такое было в его взгляде, мазнувшем по ее лицу и груди, что Летта мгновенно вспомнила увиденный в магическом зерцале поцелуй и соотнесла с визитом наложницы. Если зеркало сломано, то… Неужели он зайдет так далеко в попытках ее унизить, что проведет проклятый урок наглядно?

– Тогда… – голос девушки все-таки дрогнул, – тогда со мной останется эйхо.

Алэр поморщился, но уступил.

Последним выходил Яррен, и едва за ним, бросившим напоследок обеспокоенный взгляд, закрылась дверь, Виолетта заявила:

– В чем бы ни заключался урок, ваша многоликость, прошу вас не осквернять мои покои. Само присутствие вашей наложницы здесь – оскорбление после того, как я дала ей отставку. Она должна немедленно уйти.

Алэр насмешливо вздернул бровь, словно поражался дерзости юной невесты. С той же насмешкой взглянул на Марцелу, взиравшую на бывшую госпожу с враждебностью и превосходством, а потом его взгляд упал на эйхо, не отводившую глаз от его рыжеволосой игрушки. Эйхо не способны говорить, но отлично чувствуют чужие эмоции, и они ей не нравились. Так не нравились, что драконочка замерла сжатой пружиной, готовой взметнуться и вцепиться в горло обидчице.

Крови Алэр не хотел. Не сейчас.

– Марцела, выйди, – приказал он.

– Но…

– Ты забываешься, – подчеркнуто ровно напомнил император.

– Простите, господин. Простите!

К изумлению Летты рыжеволосая предательница рухнула на колени перед мужчиной и, осторожно взяв обеими руками протянутую ей ладонь, исступленно поцеловала.

«Как быстро он ее сломал, – ужаснулась принцесса. – Он и меня так же ломает. Добивается рабской покорности. Не в этом ли заключается его урок?»

– Простите, мой господин! – лепетала Марцела между поцелуями. И лишь получив благосклонный кивок императора, избавила Летту от своего присутствия.

Дверь осталась открытой. Леди Исабель тут же встала у порога, но в комнату зайти не рискнула.

– Стойте там, леди Исабель, – приказал Алэр. И усмехнулся: – Не думал, что при дворе короля Роберта с его-то репутацией, столь строгие нравы.

– Дети за отцов не отвечают.

– Но идут по их стопам. Уже всему миру известно, что четыре из шести его дочерей потеряли девственность до замужества. А я всего лишь предлагаю ускорить наш брак. Но вы так сопротивляетесь, моя леди, что у меня возникают подозрения. Ваше тело невинно, к счастью для вас, но душа… Так ли невинна она? Уж не влюблены ли вы, моя дорогая? Не потому ли вы даже смотреть на меня не хотите? Не потому ли в вас сейчас, при виде моей наложницы, говорило только оскорбленное достоинство, но отнюдь не ревность? Кто он? Отвечайте!

Алэр протянул руку и, ухватив Летту за подбородок, повернул к себе ее лицо, заставив смотреть в ледяные глаза.

– Пустите! – процедила принцесса. – Вам не в чем меня упрекнуть!

– Отвечайте, леди. Вам нравится другой мужчина?

– Нет!

Разве может простое и пустое слово «нравится» отразить ее чувства? Нет. И даже слово «влюблена» – слишком поверхностное, слабое, как сквозняк против урагана.

Нет, она не влюблена. Она любит. Всей душой, всем сердцем, всей жизнью.

И в этот момент скулившая эйхо не выдержала, преодолела страх перед мощью северного мага и цапнула его за ногу. Но тут же отскочила стремительным снежным вихрем и юркнула под диван.

Летта перепугалась. Сейчас Алэр убьет или эйхо, или ее.

Лицо императора исказилось гримасой боли, покрылось коркой льда. Не только лицо. Летта почувствовала, как адский холод сковывает ее тело, а ледяные стрелы появились даже на потолке.

Но Алэр быстро овладел собой и даже жертву не выпустил из когтистых лап. Лишь покосился на диван, за которым поскуливала тоже перепуганная эйхо. Взмах второй его руки, и холод отступил, а угольки в жаровне ожили.

– Вы должны знать правила, принцесса, – жуткий взгляд Алэра не давал ей дышать полной грудью. – Мы не наказываем детей, в том числе эйхо. За каждый их проступок наказание несут их воспитатели. Раз уж вы решили оставить вашу эйхо при себе, вам придется научиться сдерживать эмоции и ни в коем случае ни к кому не испытывать злость и ненависть, если не хотите расплачиваться.

– Как… расплачиваться? – трясясь как осинка, спросила Виолетта.

– Ваша эйхо причинила мне боль.

– Но я… не целитель.

– Это неважно. В ваших силах исцелить мою рану. Подарить вместо боли наслаждение, – прошептал он ей в губы и, склонившись, накрыл их своими губами, холодными и твердыми, как у закоченевшего трупа.

Летта задохнулась, дернулась рыбкой, попавшей на крючок. Ей было омерзительно, гадко. Из глаз брызнули слезы. «У ласхов обмен поцелуем происходит только после брачных клятв», – вспомнила она предупреждение Исабель. Ногти принцессы царапнули по вышитому камзолу императора, но у девушки не было сил ни оттолкнуть, ни вырваться, ни закричать.

Но император уже отстранился, и в его лице было столько брезгливости и… ненависти, что Летта не выдержала. Спасительная темнота окутала ее сознание.

Яррен, ворвавшись, успел подхватить принцессу и опустить ее на диван.

Император, уже не обращая внимания на обморочную невесту, раскрыл снежный портал и, схватив за руку Марцелу, исчез вместе с наложницей. И не слышал, с какой яростью полукровка бросил ему вслед гневные слова:

– Я вызову тебя на суд чести, отмороженный чурбан!

* * *

«Зачем я ему? – была первая мысль очнувшейся Летты. – Он же меня ненавидит. Так люто, что его ничто не останавливает. Да и что может остановить такое чудовище? Безымянный, чем я заслужила все это? За что?»

Она искренне не понимала, как возможно такое отношение к будущей супруге, будущей матери своих детей. Или все дело в том, что Виолетта – не маг? А к другим своим женам как он относился? Не все же из них обладали искрой божественного пламени айров.

Она почувствовала, как рядом с ней пошевелился и заскулил детеныш эйхо. Открыла глаза, увидела заплаканное личико леди Эбигайл.

– Ваше высочество, как я рада, что вы пришли в себя! – сразу запричитала фрейлина. Протянула стакан с водой. – Вот, попейте. Лорд Яррен приказал выпить это сразу, как вы очнетесь. Зигги, не мешай!

Драконочка, жадно сунувшаяся к стакану, обиженно фыркнула. Значит, в напитке магия. А по виду и не скажешь, вода как вода. Вкусная. Летта, допив до дна, вытерла капельки с губ и протянула руку к малышке и почувствовала, словно крохотные иголочки прошлись по коже – эйхо впитала остатки магии и с благодарностью лизнула ее руку шелковым язычком.

– Надо дать эйхо новое имя, госпожа! – гулко пробасила нянька, выбираясь из-за дивана. – Это закрепит вашу связь. Все воспитатели дают питомцам новые имена вместе с глотком магии.

– Но это не моя магия, Мара, – Летта покрутила в руках пустой стакан.

– Неважно. Бывает, что и люди воспитывают порченых детей ласхов. Да хотя бы я тому пример. Уж простите меня, безграмотную, но я вот что скажу. Нет на земле людей без капли магии. Ведь айры, когда передали пламя магии избранным, наказали им раздать всем. Кому-то больше досталось, кому-то меньше, но с тех пор в каждом человеке дремлет хоть крохотная, но искра. Но не каждому удается найти ее в себе и раздуть ее до настоящего пламени. Так что, есть в вас магия, госпожа, есть.

Удивительно, но простые слова драконьей няни всколыхнули что-то в съежившейся, обожженной дыханием лютого холода душе принцессы. Она почувствовала себя цветком, оживающим под навалившимся на него сугробом.

Как часто в детстве они с Виолой горевали, что они, дочери огненного мага и горной волшебницы, не унаследовали дара от родителей. Никто из семерых детей Роберта и Хелины. Но кронпринцу Лэйрину дар достанется в наследство, а принцессы так и останутся обездоленными.

Потом, когда принцессы повзрослели, Виолетта уже понимала, что чем выше дар, тем больше платит миру одаренный. Она замечала, как иссушает отца его внутренний огонь, как сводит с ума. Не зря его прозвали за глаза «Бешеный рыжий бык».