Дина помнила, как молилась. Она вспомнила все молитвы, которые знала, но либо нужно было молиться вслух, либо у богов было отвратительное чувство юмора и им нравилось наблюдать за мучениями, что испытывала девушка. Они будто бы смотрели на жертвоприношение и радостно потирали руки, предвкушая, как примут в дар её душу. Зачем им грязная душа? Она не понимала богов, но смирилась с тем, что у таких людей, как она, не может быть другого конца.

После резкого спуска вниз механизм горки медленно поднимал Дину наверх. Одно мгновение, а потом снова кошмар, длившийся годами, – Жизнь предвкушала этот момент. Это была отправная точка в мир воспоминаний, и аттракцион набирал скорость.

Декорации сменялись одна за другой, будто кто-то поставил кассету на перемотку. Она пыталась зацепиться глазами хоть за что-то, но голова кружилась от переизбытка яркости, а в скором времени её и вовсе ослепил свет. Она не хотела быть мотыльком, который ищет свою погибель в ярких кострах, но Жизнь не спрашивала её мнения.

На первый взгляд у Дины была обычная семья, а сама она ничем не отличалась от своих ровесников: послушный ребёнок, училась в школе на отлично, была активисткой и гордостью преподавательского состава. Отец судья, а мать домохозяйка – они были примером для подражания в их маленьком городе, а большое количество друзей породило такое же количество завистников. Но родителей Дины это мало волновало. Они пытались дать своему ребёнку всё самое лучшее, и единственная в семье дочь боялась разочаровать дорогих сердцу людей.

Но школьное время было не таким радужным, как могло показаться. Дина ненавидела школу. Ей действительно нравилось учиться, ходить в кружки и угождать всем, как учила мама, но одноклассники невзлюбили её с первого дня учёбы…

Марина Иннокентьевна – мама Дины – всегда настаивала на том, чтобы дочь поступила в городскую гимназию; отец, напротив, не хотел, чтобы их дочь в столь раннем возрасте была сильно загружена учебой, и настоял на обычной средней школе в непосредственной близости от их дома. Последнее слово осталось за главой семьи. Так Дина стала учиться среди обычных детей, чьи родители не выделялись чем-то выдающимся, в отличие от её отца.

Когда ребята из класса узнали, чья она дочь, их интерес к ней возрос, но был он неправильным. Девочку постоянно дергали за косички, обзывали зазнайкой – о друзьях в младшей школе не было и речи. Дина не понимала, чем заслужила такое отношение, и от этого становилось обидно. Всё чаще она стала запираться на переменах в туалете и плакать, из-за чего прицепилось ещё одно обидное прозвище – «плакса». Когда о травле узнали преподаватели, то заставили учеников извиниться перед девочкой, чем усугубили ситуацию.

В тот самый день учебники Дины купались в грязи, а сама она терпела новые насмешки. Урок был усвоен: ябед никто не любит. И с тех пор она начала скрывать ото всех, что происходит в стенах учебного заведения, а сама решила не обращать внимания на злых детей.

Время шло, издёвки становились более изощрёнными. Детские игры закончились так же, как и первый класс, и тогда «добрые» одноклассники подумали, что девочке не хватает домашнего животного, поэтому подкинули ей в рюкзак мёртвую крысу. Дина билась в истерике, выкидывая недалеко от дома всё содержимое рюкзака, чтобы не прикасаться руками к мёртвому, почти разложившемуся пушистому телу. Но и на этот раз жаловаться она не стала. Не хотелось усугублять ситуацию, ведь ябед никто не любит.

В скором времени она привыкла к разной живности у себя в рюкзаке, но отец к такому повороту событий не был готов. Однажды он забирал её из школы, а выкинуть труп голубя она не успела. И когда он открыл рюкзак, чтобы достать сменную обувь, Дина не знала, что делать и как этот сюрприз объяснить.

– Кто это сделал? – спросил он строго, но Дина молчала. – Послушай, доченька, твоё молчание не идёт тебе на пользу. Скажи имя, и я разберусь завтра в школе.

– Нет, – твёрдо заявила она, топнув ножкой.

– Что значит нет?! – крикнул отец, мгновенно понимая, что зря это сделал. Он боялся, что дочь вот-вот разревётся, но Дина держалась, сжимая кулачки. – Милая, я знаю, что дети бывают жестоки. Твои одноклассники, – он запнулся, подбирая слова. – Они ведь не из хороших семей. Я знаю нескольких ребят из твоего класса, чьи родители очень зависимы от алкоголя… и не только. Знаю ребят, чьим матерям и отцам я лично вынес приговор. Если это творят они, то ты должна мне сказать. Понимаешь?

Глаза Дины расширились от удивления. Теперь она понимала, почему терпит столь отвратительное отношение ребят, но не могла винить в этом отца. Он просто выполнял свою работу. Она приняла решение, что теперь ни за что на свете не расскажет родителям об издевательствах. Подумала, что отец разозлится и отправит детей в тюрьму, а, по её мнению, они этого не заслуживали.

– Это не они, – твёрдо заявила девочка. – Я просто поспорила.

– Поспорила?

– Да. Мы играли в «Слабо – не слабо», а я ведь не слабачка. Вот и засунула сбитого голубя в рюкзак. – Дина широко улыбнулась и взяла отца за руку, потянув его в сторону дома. – Нас мама ждёт.

– Милая, ты уверена, что мне стоит доверять твоим словам? – он прищурился, смотря в тёмные глаза своего ребёнка, который никогда не врал. – Ты же знаешь, что ложь всегда выходит наружу?

– Па-ап, – протянула она, – мои одноклассники правда ни при чём. Я обещаю больше так не делать, только, пожалуйста, не говори об этом маме. Она ругаться будет.

– Хорошо, – он потрепал дочь по волосам. – Рот на замок.

Они одновременно выкинули выдуманные ключи и пошли в сторону дома.

Дети не должны платить за деяния своих родителей, и в этом Дина была уверена. Отец был прав: несколько ребят из её класса были из неблагополучных семей, а постоянные приводы в полицию оставили их без кормильцев. Но разве в этом была вина отца Дины? Разве она виновата в том, что её отец живет по закону, а родители одноклассников от него далеки?

Исмаилов Альберт Тигранович – отец Дины – всегда выносил суровый, но справедливый приговор, оставаясь преданным непоколебимым устоям, по которым жил. Этому он учил и дочь. Но жажда справедливости угасла в ней под гнётом непробиваемых одноклассников. В какой-то момент Дина запуталась в собственных мыслях: она понимала, что издевательства терпеть нельзя, но усвоенные за два года младшей школы уроки не давали ей пойти против устоявшейся системы. Всё чаще она хотела быть девочкой из обычной семьи, а не козлом опущения. У неё было два варианта, но она выбрала третий.

Это случилось на третий год младшей школы.

Мать давно заподозрила неладное. Её дочь, любившая куклы и платья, стала отказываться от всего. Стала какой-то замкнутой. И занятия в школе боевых искусств – ещё один тревожный звоночек, но муж её уверил, что Дина познаёт себя, не стоит мешать ребёнку развиваться. Женщина спорить с ним не стала, но не забывала лишний раз намекнуть дочери на то, что девочке так выглядеть нельзя. От подобных замечаний Дина закрывалась в себе ещё больше, понимая, что вот и наступил тот момент, когда она стала разочаровывать родителей.

Наступила весна, но снег только начинал таять, образовывая лужи и непроходимую грязь. Уже полгода Дина ходила на уроки карате, которые помогали только в одном: скрывать синяки от родителей. В этот год её одноклассники обозлились ещё больше, и на место безобидных шалостей пришли настоящие побои. Реальность стала жестокой. Но Дина не сдавалась, ей хотелось доказать всему миру, что она может постоять за себя. Он поняла истину: подобного отношения нельзя допускать. Правда, было слишком поздно.

На тот момент она была слабой, в отличие от мальчиков, учившихся вместе с ней. Но сила бы ей и не помогла, поэтому приходилось терпеть, когда толпа прижимала её к стенке и обыскивала карманы на наличие денег. После таких столкновений и образовывались синяки, а вечный голод девочка запивала водой, не давая понять учителям, что сидит без еды весь учебный день.