Последнее письмо из дома заставило скрежетать отличными (дополнительный долг) зубами от злости – управляющий сбежал со всеми деньгами, поместье перешло под опеку семьи. Где они были раньше, когда убивали его отца и продавали его в военное рабство? Теперь на нем еще и долг за восстановление поместья – как будто мало сотни тысяч кру за грязную тесную комнату на десятерых в казарме, безвкусную, но очень полезную еду, побои и адские мучения на полигонах. И половины этой суммы за обмундирование – теперь он будет беречь его как зеницу ока, второй такой комплект продлит срок рабства еще на несколько лет.

Одна надежда – на трофеи. С пленных можно взять много, десант, он на передовой, и когда враг попадает к ним в руки, добычей становятся обезличенные пластины с деньгами и линки – их, правда, приходится вырезать прямо из головы, но зато они отлично идут на черном рынке. Безопасники только цепляются, требуют, чтобы для допросов привозили целые тела, но кто будет церемониться с противником, если разобранный чужой боец стоит гораздо больше неповрежденного.

Перед выпускниками выступают воспитатели, их ненавидели с первого дня, так что кроме раздражения их слова ничего не вызывают. Последним произносит речь командир учебного отряда, от речи капитана не скрыться, вживленный рядом с мозжечком нейроимплантат передает слова командования прямо в мозг, от них не закрыться ладонями. Сегменты нейроимпа дают дополнительные возможности организму, впереди – усиление костей и мышц, еще сотня тысяч гало к долгу, но уже добровольно, слишком сильные десантники могут стать опасным внутренним врагом. К тому же лишняя сила еще не гарантия того, что победа достанется легко. Гораздо важнее мозги, этому в академии не учат, и слишком умных уничтожают еще до выпуска. Но умный на то и умный, чтобы уметь это скрывать.

Учения – последний экзамен перед отсылкой в войска, десять дней на дикой планете, среди непонятного животного мира. Передвижение только на гравиплатформах, тотальное уничтожение всего живого, растения, животные, противник – все едино. Армии не нужны герои-десантники, для этой роли есть штабные офицеры и высшее командование, ей нужны мертвые противники и разрушенная вражеская инфраструктура. Личная храбрость – ничто перед слаженной работой единого кулака из сотен бойцов, стирающего с лица земли любую угрозу с помощью дистанционных орудий и отлично бронированных механизмов. Каждый убитый враг, это минус к экономике вражеской стороны, а этих сторон несколько – старая Империя, молодая Конфередация, почти распавшийся Союз окраины, дряхлый Совет независимых. Все воюют со всеми за планеты, пригодные для нормальной, без защитных фильтров и скафандров, жизни, с подходящими для существования человека излучением звезды, силой тяжести, давлением и температурой. Таких в галактике не так много. Точнее говоря, очень мало, из-за этого значительная часть человечества ютится на искусственных объектах, где нужные условия создать гораздо легче.

Поэтому обитаемые планеты не уничтожают. Их не бомбардируют из космоса, не стирают с лица земли континенты и города. По враждебным целям наносят точечные удары, немногочисленные отряды десанта и групп воздушной поддержки подавляют сопротивление наземных войск, в то время как космогруппы разносят на атомы орбитальные станции защиты. Населению в общем плевать, кому платить налоги – лордам, императору, наместнику или Совету, главное, чтобы была еда и развлечения. Да и после боев солдаты не жалеют денег, а если пристрелят несколько гражданских, так их на планетах миллиарды, и плодятся они быстро.

Недалеко от места высадки выстроен учебный город, населенный синтетиками, задача десанта – уничтожить враждебные цели, не трогая гражданских. И по возможности, сохраняя здания и инфраструктуру.

Каждый отряд состоит из сорока человек, это те самые соседи по казарме, что до смерти надоели парню за предыдущие восемь лет. Многих из них он бы с удовольствием пристрелил собственноручно, но тогда долг погибшего повесят на убийцу, и это останавливает не только юношу, но и остальных. Поэтому они все пока еще живы, дальше сломанных конечностей и выбитых зубов дело обычно не заходит.

Двадцать колонн выдвигаются к макету города, над ними летят группы поддержки – профессия атмосферного пилота чуть выше по престижности, но, в сущности, такое же дно. Вот пустотники – да, те элита, у них отдельные казармы с кубриками на двоих, хорошая еда и сумасшедшие долги за обучение и за пустотное оборудование – цена истребителя без обвеса и боекомплекта приближается к миллиону, Федерация не так богата, чтобы отдавать их воякам за просто так.

Штурм города посмотреть не удалось, картинки снова перемотались, на десяток лет вперед. Негр, уже более-менее похожий на голограмму, с открытым шлемом, в песочного цвета скафе стоит среди небольшой группы таких же, как он, вояк, встроенные в рукава скафа метатели направлены на пожилого человека в шортах и майке, стоящего на коленях. На лысине пленника видны капли пота, хотя температура вокруг чуть выше порога замерзания воды.

Десантники смеются, что-то обсуждают. Коленопреклоненный старик смотрит на них зло, сжав зубы, возле него черный блестящий куб с отпечатком ладони. Старик упрямо держит руки за спиной, иногда в его взгляде проскальзывает надежда, словно он чего-то ждет. Единственная женщина среди десантников разливает в прозрачные стаканы фиолетового цвета напиток из фляги – восстановленный скрэш, сама фляга ни что иное, как концентратор водяного пара и генератор спиртов с картриджем наполнителя, ресурса хватает на тысячу литров, бойцы расхватывают стаканы, утоляют жажду. Старик внимательно смотрит, как негр опустошает свой стакан до дна, в его взгляде появляется злобная решимость.

Я понимаю, что уже видел этого старика – это он в оранжевой хламиде тащил другого меня с поляны, и он привел наемников в наш дом. Кажется, это управляющий, которого так ненавидит парень.

Десантники начинают кашлять, падают в судорогах на землю, у них появляется пена изо рта, один пытается выстрелить в сторону женщины, но та уже за каким-то укрытием, и выстрел уходит в молоко. Через несколько минут только несколько неподвижно валяющихся тел совсем не украшают пейзаж, старик вскакивает, подходит к негру, втыкает прибор с длинным штырем в висок, удовлетворенно сопит. С сомнением смотрит на остальных, но его останавливают.

– Чисто, – слышен голос женщины. Она стоит возле старика, оружие направлено на него. – Как договаривались?

Старик молча проверяет еще несколько тел, смотрит на показания прибора, наконец успокаивается.

– Да, это твое.

Он кивает на блестящий металлический куб, подходит к нему, кладет ладонь в углубление в форме ладони. Ящик раскрывается, и тут же раскалывается голова старика, мозги разлетаются в разные стороны, ошметки попадают к негру на ботинок. Он открывает глаза, недовольно морщится. Вскакивает на ноги, тряся головой и ковыряясь в дырке рядом с виском. Рядом поднимается еще один десантник.

– Сколько тут? – женщина кивает на ящик.

– Триста миллионов, – негр скалится. – Скарх не знал, что счет запечатан второй ладонью, переводил на него все, что шло с продаж минералов в первые годы, а пользоваться не мог. Теперь ему деньги не нужны.

– Еще бы, – второй мужчина хохотнул, – после того как мы вырезали его семью на Кассиге в системе Союза, наследников у этой твари не осталось. Помнишь, как беременная невестка орала, когда ты вспарывал ей живот у него на глазах?

– Ага, – негр довольно улыается, – нет ничего приятнее, чем видеть глаза врага в этот момент. Зато какой стимул появился у него нас найти, все привез, не пожалел ради мести. Делить будем, как договаривались – десятую долю вам, остальноеу мне. Свой родовой корабль я тоже заберу, это не обсуждается. Придется оттирать его от следов этой падали.

– Нужно затаиться, – женщина порылась в ящике, и довольно улыбается, доставая пластиковые прямоугольнички, – тут обезличенных карт почти на миллион цестов Империи, и столько же кру Федерации, с ними мы заправим корабль всем необходимым и купим одноразовые врата. Скроемся где-нибудь, куда никто не залетает. А это что?