Марио взял ключи, выключил радио и начал загонять «Дедру» в гараж, а я пересёк бульвар с липами и вошёл в кафе под вывеской «Каса бьянка. Траттория. Кафе. Пиво», где в глубине зала несколько местных завсегдатаев пили пиво и дёргали за ручку однорукого бандита.

Дирк сидел у раскрытого настежь окна. Наконец-то я мог хорошо рассмотреть патрона. Это был атлет с открытым привлекательным лицом, высокий, светловолосый, коротко стриженный. Он мог бы заниматься любым видом спорта и везде праздновать успех. Одет Дирк был просто и неброско, в коричневую кожаную куртку, из-под которой сияла белизной шёлковая сорочка. Перед ним стоял фужер с коньяком, обеими руками он держал длинный багет, нафаршированный ветчиной, сыром и зеленью.

– Худеморхен, Дирк. Беданкт за авто. Никогда не ездил на таком. Чувство лёгкости и невесомости на трассе незабываемое.

– Вы сделали свои дела?

– Да, Дирк. Хротеданк. В полтретьего я был в Наймегене.

– Долго добирались. Вы сообщили соседке, что я доставил вас в срок?

– Ещё нет. Похоже, вы испугались её. Это забавно, Дирк.

– О чём вы? Я никого не боюсь. В этом городе никто не кричит на меня.

– Не сердитесь на неё. К ней надо привыкнуть, и тогда она милая девушка.

– Я вчера ломал голову, почему вы спешили в Наймеген. На встречу с девушкой?

– Почему так решили?

– Вы одеты, словно жених.

– Я всегда так одет. Я из Советского Союза, из Ленинграда. Мы все ходим в костюмах при галстуках.

– Значит вы из Советов? Я знал ваших шоссейников, соревновался с ними. Даже помню имена, хоть они дьявольски трудные. Быков и Москвин…

– И Колюшев с Вуколовым. Значит, вы велогонщик?

– Да, но гонял давно. А ваши парни очень гордые.

– Почему?

– Им предлагали сменить флаг и гонять за немцев и итальянцев. И мы предлагали большие деньги. Они отказались. Вы тоже патриот? Вас зовут Иван?

– Да, я Иван. И, наверное, патриот.

– Зачем же вы здесь?

– Я историк, учу вашу страну. Учу язык, традиции, культуру.

– И вернётесь назад?

– Да. В воскресенье еду в Наймеген. Там должны быть готовы документы на пятую «БМВ». На ней и тронусь.

– Так вы ездили покупать машину? Почему? Мой гараж полон автомобилей.

– Вчера я этого не знал, Дирк. И купил не для себя. Отгоню домой, перепродам и вернусь. Говорят, что многие так делают.

– Тогда держитесь меня. В моём гараже всегда можно подобрать нужный автомобиль. Вы голодны? Что вы будете есть?

– Такой же багет, как вы, и стакан молока. Данкевел.

– Ян, тащи пистолет! И молоко! – крикнул Дирк.

– Патрон, у нас нет молока, – высунулся из задней двери парень в белом фартуке.

– Пошли кого-нибудь!

Из-за дальнего стола вскочила татуированная девица и выбежала прочь.

– Вы пьёте только молоко? – спросил меня Дирк.

– Сейчас утро, самое время для молока. А будет с вами дело – напьёмся в смерть.

У кафе резко остановился открытый спортивный «Мерседес». Из него неспешно вышла длинноногая блондинка. Она открыла дверцу малышу, забежавшему в кафе и бросившемуся на руки к Дирку, затем вошла следом.

– Па! – закричал малыш.

– Это мой сын Йентл. Это моя женщина Эллен, – представил их Дирк. – Не чета вашей соседке. Моя женщина не лает.

Эллен подошла к нему, поцеловала в щёку и уселась за столик у стены, вытащив из сумки спицы с вязанием. Она была великолепна. Странно было видеть эту со вкусом одетую молодую женщину, словно бы сошедшую со страниц модного журнала, со спицами в руках в этом простеньком, хоть и чистом кафе.

– Ваша Эллен чудо, Дирк. Давно не видел наяву столь красивой женщины. Ей бы на конкурс красоты.

– Тут вы правы, Иван. Она «Мисс Голландии».

Эллен спокойно вязала, не вмешиваясь в разговор и, словно бы, даже не вслушиваясь в него. Малыш ёрзал на руках отца, и было в этом что-то необычное, из каких-то далёких времён или далёких стран. Мне не хотелось быть участником чужого счастья, и я начал собираться.

– А молоко? Иван, вы не можете просто так уйти. В первый раз в моём кафе потребовали молоко, и его не оказалось. Прошу вас, подождите минуту.

– Это кафе тоже ваше, Дирк?

– Здесь всё моё, – ответил он, и в этих словах чувствовалось нечто-то большее, чем кафе и гараж напротив.

В этот миг вбежала татуированная девица с двумя молочными бутылями.

– Свежие заанские фоллемелк и карнемелк, – сказал Дирк. – Что вам, Иван?

– А в чём разница, Дирк?

Дирк засмеялся.

– Эллен, забавно, но рюс не знает разницы между фоллемелком и карнемелком.

Королева подняла на Дирка огромные голубые глаза.

– Ты не смейся, а объясни, – кротко бросила она и снова уткнулась в вязание.

– «Фоллемелк» это жирное молоко. А «карнемелк» это… Вы лучше попробуйте.

Он налил густой карнемелк в высокий тонкий стакан для колы.

– Что-то вроде кефира, – сказал я, попробовав.

– Вот именно, карнемелк это кефир. Но лучший кефир в Италии! – засмеялся Дирк.

– Видимо, вы гоняли только в Италии, Дирк. Кефир, как и йогурт, греческий продукт, и лучше греков никто его сделает.

– Разве греческий?

– Дирк, слушай, что говорит образованный человек. Он знает, – подняла на глаза на Дирка Эллен.

– Он всё знает? Сейчас проверю. Кто сейчас лучший шоссейник у Советов?

– Марат Ганеев или Евгений Берзин.

– Верно, Иван. А про кефир я не знал. Надо вместе поехать в Грецию и сравнить.

– Дирк, беданкт за завтрак. И за «Дедру». Приятно познакомиться. Пусть мир и спокойствие царит в вашем доме.

Я встал. Дирк последовал моему примеру.

– Иван, если будете искать битые машины, то всегда найдёте их в моём гараже.

– Данкевел. Возможно, в конце года я вернусь.

Дирк крепко сжал мою руку, и я вышел из «Каса бьянки».

Вернувшись к себе, я набрал Портоса. Он ждал моего звонка.

– Брат, ты как? Ваня, ты уже нашёл тачку? У тебя же всё делается само собою…

– Да, Портос, представь себе, нашёл «пятёрку» цвета бордо. Пробег пятьдесят, салон кожа, спортивный штурвал, затенённые стёкла. Продаёт её голландец, работавший у нас в Союзе. Я оставил ему фотокопию паспорта. Бумаги он оформит.

– Ваня, ура! Это же мечта! Выбрось свои книжки! Ведь ты рождён для автобизнеса! И мы с тобою уделаем всех автоперегонщиков! А когда тебя ждать?

– Портос, я выеду восьмого вечером, на следующий день заберу машину и буду в Берлине, а десятого жди меня в Бресте. Это будет вторник, и очередь должна быть небольшой. Только не приезжай на «Запоре». Он жутко воняет и кренится на бок.

– Не волнуйся, Ваня, и я буду не один, а приеду с бойцами на форсированной «трёшке». В паре мы так быстро отскочим, что у всех бандитов в Бресте отвалятся челюсти.

– Планируй это сам, Портос. Твоя банда меня не интересует, а брестская подавно. Я своё дело сделаю, как пересеку границу.

– Ты молоток, Ваня. Слушай, а есть что-то на перспективу?

– Ты о чём, Портос?

– О следующем заходе. У твоего голландца есть ещё «БМВ»?

– Это частник, Портос, пенсионер, а не гараж. Но на следующий раз есть итальянский гараж.

– Где, неужели в Италии? У тебя есть и итальянская виза?

– Нет, Портос. Итальянский гараж в Амстердаме. «Фиат», «Альфа» и «Ланчия».

– Ваня, ты не шутишь?

– Нет, Портос. Приеду – поговорим.

– Ваня, говорить надо сейчас, чтобы приготовиться. Сможешь взять две «Альфы»?

– Хоть десять, хоть двадцать. Портос, ты успокойся, никуда они не денутся.

– «Итальянки» лучше, чем «немки», – затараторил Портос. – «Бэхи» берут бандиты, но много за них не дадут. А на «итальянок» упадут бизнесмены.

– Портос, не закатывай глаза раньше времени. Ты встреть меня, а потом поговорим о будущем. Хорошо? Давай, брат. Я только вернулся, ездил далеко. Ложусь спать.

– Спи! Ваня, ты молодец! А я пойду и крепко напьюсь! «Альфы» моя мечта!.. Я Мишка – не пью лишка…

Положив трубку, я подошёл к окну. Нагая Ким курила в кресле, выставив наружу голые пятки.