– Агния! – зовёт сморчок, сминая окурок в старой консервной банке.

Девочка останавливается и вопросительно смотрит на него.

– Не поможешь мне немного?

– Конечно. Что нужно?

– Штору вешаю. Одному неудобно. Вот подустал, решил перекурить. Пройдём?

– Хорошо, дядь Федь.

Девушка идёт впереди. Сосед живёт через несколько комнат от них. Мужик жадно смотрит на упругую девичью попу и едва сдерживается, чтобы не ухватиться за неё. Его эрекция топорщит штаны, но этого не видно ни в полумраке коридора, ни в сумраке комнаты, куда он приводит девочку. Агния в недоумении смотрит на привешенную на все крючки штору. Она оборачивается к дяде Феде, который с плотоядной улыбкой подходит всё ближе.

– Дядь Федь, а штора вроде… – робко произносит девочка.

Сосед жадно хватает юное тело за аппетитные места и валит девушку на скрипящую кровать неподалёку. Агния пытается вырваться и закричать, но вонючая потная ладонь зажимает ей рот, а затем крючковатые пальцы сдавливают шею так, что девочка едва не теряет сознание от удушья. Вторая же рука перевозбуждённого люмпена судорожно сжимает сладкие прелести симпатяги и вынимает из штанов сальный член.

Затем было очень больно. Кровать оросилась кровью и слезами.

– Агния… Агния… – хрипел сморчок. – Ты ещё спасибо скажешь потом! У твоего мужика не будет проблем!

Быстро насытившись, дядя Федя слез с девушки.

– Если кому скажешь – убью и выкину в канаву. У меня подмазы в ментовке. Не вздумай туда ходить. Будешь дёргаться – пацанам скажу, они тебя ещё и по кругу пустят, – мужик злобно смотрел на девочку. – Одевайся и иди.

Агния медленно встала с постели, превозмогая боль, утирая слёзы и прикрываясь одеждой.

– За что? – только и могла прошептать девочка.

– За то, что ты такая красивая. Пользуйся этим.

Дядя Федя порылся в карманах и сунул в девичью ручку смятую купюру.

– Это тебе на конфеты и трусы. Дам ещё, если будешь вести себя хорошо.

Деньги упали на пол. Агния одевалась и не могла поверить в то, что сейчас произошло. В детстве дядя Федя учил её кататься на велосипеде. Только сейчас она вспомнила, что он и тогда уже был к ней неравнодушен. Купюра вновь оказалась у девочки, подсунутой за пояс юбки. Мохнатая лапа ущипнула Агнию за попу, а шальные блестящие глаза подмигнули.

– Заходи ещё. Не обижу.

Девочка медленно побрела к двери. Дядя Федя плёлся следом, нетерпеливо ожидая, когда уже сможет закрыть за надоевшей ему девкой дверь. Слева от входа находился обеденный стол, беспорядочно заваленный немытой посудой. Среди бедлама Агния заметила рукоятку столового ножа. Боль в теле девушки мгновенно переросла в ярость. Маленькой ручкой она схватила нож и попыталась ударить мерзавца. Но дядя Федя успел отбить руку, выхватить у девочки нож и полоснуть им наотмашь, попав жертве по шее. Агния округлила глаза, едва не вылезшие из орбит от чудовищной резкой боли. Разбрызгивая кровь и держась за горло, она выбежала в коридор, влетела на кухню, пробежала через неё и вывалилась в окно, что было до самого пола. Вместе с осколками стекла она упала с третьего этажа на траву у подъезда. Шокированная публика, сидевшая у входа в общежитие на лавочке, вызвала скорую. Агнию спасли. На годы у неё остались шрамы от порезов на лице и теле. Она полностью потеряла голос, восстановить который толком так и не смогла, пока не скопила денег на дорогостоящую операцию сама, уже будучи сотрудницей интимного салона в Москве. Там же она сделала несколько процедур по пластике лица, избавивших её от уродства.

Время вернулось в настоящее. Костя подскочил и поддержал начавшую было терять равновесие девушку за ноги. Край шторы вернулся на своё место, и Агния спрыгнула обратно.

– Спасибо, – мягко произнёс Константин. – Я давно хотел её сам поправить, но всё никак… – мужчина стушевался и опустил взор.

– Пожалуйста! – Агния поцеловала парня в щёку, сбрасывая с себя морок жуткого воспоминания.

Парочка немного застеснялась и вернулась к столу.

– Чтобы штора висела долго и красиво! – подняла чашку Агния.

Константин вновь смутился и ответил на жест. После оба немного задумались, потягивая напиток. Но это было не неловкое молчание. Они молчали, словно две родственные души, которым необязательно что-то говорить и подбирать темы для разговоров каждую минуту.

– Кстати, скоро будет концерт «Сепультуры», – очнулся Константин. – Ты как к ней относишься?

– Сугубо положительно. Всегда мечтала попрыгать под «Roots Bloody Roots!» Но ещё скоро, если я правильно помню, будет концерт памяти Курта Кобейна. Вот туда бы я точно постаралась выбраться.

– М-м-м, любишь Нирвану?

– Обожаю с детства!

– А какая песня больше всего нравится?

– «Aero Zeppelin».

– Ух ты! Интересный выбор. Я думал, что «Smells Like Teen Spirit», её все любят. Я, например. Собственно, с неё моё знакомство с этим коллективом и началось.

– Курт эту песню терпеть не мог. Она ему очень надоела в один период.

– Ожидаемо. Если пилить её на каждом концерте…

Оба вновь ненадолго замолчали, задумчиво потягивая ароматный чай. Взгляд Константина упал на майку Агнии с символикой «Megadeth». Костя улыбнулся.

– А я вот «Металлику» никогда особо не любил, – вкрадчиво и загадочно произнёс парень, поднося кружку ко рту.

Агния подняла не него взгляд и звонко рассмеялась.

– О, да! Какой же концерт «Мегадета» без обсуждения того, как Дейва выгнали из «Металлики» по молодости, и без спора, что лучше – «Metallica» или «Megadeth»!

– А как же! – хохотнул Костя.

– А чего не любишь?

– Не знаю. Почему-то меня их фронтмен Хэтфилд раздражает. Похож на сраного ковбоя. И фамилия ковбойская. И усы эти отвратительные. И вокал!

– Ну, у Дэйва вокал тоже на редкостного гурмана! – хихикнула девчушка. – Но, согласна с тобой, чем-то рыжий стервец цепляет больше, чем папа Хэт! А с какой песни «Megadeth» тебе понравился? Что ты сразу понял, это – моё!

– Когда услышал вступление на барабанах в «Trust».

– О, да! Интро классное!

– А у тебя?

– Дай-ка вспомню… Наверное, «Foreclosure Of A Dream». Припев просто огонь! Ритмика ураганная!

– Да весь «Countdown to Extinction» потрясный!

– Ага! Давай, за прекрасный коллектив!

Вновь раздался звон, предваряющий возлияние ароматного эликсира.

– А тебе что, совсем никакие песни «Металлики» не нравятся? – надула губки Агния.

– Да нет, почему же. «For Whom The Bell Tolls» просто суперская! Ну, и конечно «Master Of Puppets»! А вообще, мне эта группа кажется излишне выхолощенной, что ли… Не знаю, как объяснить…

– И не надо! Я тебя понимаю, сама люблю «Megadeth» больше!

Кружки вновь стукнулись, предваряя испитие вкусного напитка.

– Я сейчас! – Константин убежал в комнату, и через несколько мгновений зазвучал медляк от «Megadeth» – «Time: The Beginning». Агния прикрыла глаза от удовольствия.

Константин появился в дверном проёме и подошёл к девушке, протягивая руку.

– Приглашаю вас на танец, милостивая госпожа!

Девушка сверкнула глазами, подала руку и пошла в комнату за ведущим её мужчиной. Оказавшись в полумраке зала, пара утонула в обволакивающей композиции. Константин положил одну руку красотке на талию, а второй взял её за руку, как будто готовясь танцевать вальс. Ритм песни был совершенно иной, но это не мешало танцующим. Они чудесным образом кружились, не топчась друг другу по ногам и не сшибая предметы интерьера вокруг. Их взгляды были прикованы друг к другу. Агния шептала слова песни, и Костя наблюдал за движением пухлых губ, удивляясь, насколько точно девушка знает слова и акценты в песне. Он делал робкие попытки к сближению, но желанная особа дразнила его, ненавязчиво отстраняясь и уходя в очередной пируэт. Всё изменилось, когда композиция сменилась на «Time: The End». Лишь только зазвучали жёсткие гитарные риффы, глаза девушки вспыхнули колдовским зелёным огнём, она выскользнула из объятий кавалера и начала переступать вокруг него, сначала покачивая формами и изгибаясь совсем рядом, томно дыша. Затем флиртующая чертовка начала со всё большей страстью касаться аппетитными выпуклостями жаждущего тела распалённого мужчины. Руки девушки сами собой скользнули по его торсу, мягкие ладони парня оказались на округлых девичьих ягодицах, и их губы наконец сошлись в долгом поцелуе. Оба не заметили, как закончилась песня, и остались лишь шелест падающей на пол одежды да стоны сплетающихся в страстном любовном акте тел.