– В смысле – пропал? – не понял Корниенко.

– В смысле – исчез!

– В смысле – испарился?

– Ты издеваешься? – рассердилась я. Что за манера такая – все время ерничать.

– А ты можешь нормально объяснить? Когда он пропал?

– Сегодня утром.

Егор смотрел на меня как на ненормальную.

– Послушай, Тамара…

– Томила, – поправила я.

– Не суть. Время… – Корней задрал рукав модного пуховика и взглянул на часы. – Да еще даже десяти вечера нет! Может, пропал какой-то другой Вадим, которому четыре года?

– Это тебе четыре года, – проворчала я, доставая телефон. – Вы сегодня созванивались? У него телефон недоступен. Вот, посмотри какое сообщение он написал мне под утро… И с тех пор не заходил в Сеть.

Егор осторожно взял мой старенький телефон, будто тот мог вот-вот развалиться у него в руках. Хотя, учитывая, сколько раз я его роняла на пол, все возможно. Не зря же я изо всех сил коплю на новый.

Прочитав сообщение от Вадима, вместо того чтобы злорадно расхохотаться со словами: «Ну ты и лошара, Тамара, тебя развели!», Корниенко помрачнел. И это мне совсем не понравилось.

– Что такое? – забеспокоилась я. – Ты знаешь, где он может быть? Это не розыгрыш?

– Почему он написал тебе, а не мне?

Нашел когда и из-за чего дуться!

– Откуда ж мне знать?

Егор на секунду задумался. Затем отдал мне телефон.

– Вот что, забудь об этом. Я сам со всем разберусь.

– То есть как? А выкуп? А двести тысяч? Ты знаешь, кто стоит за этим?

– Догадываюсь, поэтому и советую тебе никуда не соваться. Я сам.

– И жить в неведении? – растерялась я. – Ну уж нет! Вадим написал мне. Не буду я ничего забывать… Я с тобой!

– Куда со мной? – покосился на меня Егор. – Ты как меня выследила?

– Больно мне нужно тебя выслеживать, – возмутилась я. – Просто случайно встретила. Я здесь работаю, – кивнула на торговый центр.

О том, что тружусь огромным Медведем, уточнять не стала. Пусть думает, что работаю продавцом-консультантом или кричу: «Свободная касса!» – на фудкорте.

– Я думал, ты школьница. – Из уст Корниенко все звучало как-то насмешливо. Или я к нему придираюсь?

– Одно другому не мешает, – проворчала я. – Знаешь ли, не все родились с золотой ложкой во рту.

При этом я, разумеется, имела в виду и самого Корнея, ведь его родители, как и родители Вадима, известные личности. Эта «золотая молодежь» никогда не поймет нас, простых работяг.

Корней ничего не ответил. Просто кивнул на прощание, будто до этого я уже успела с ним попрощаться, и пошел по парковке. Он никак не выразил своего беспокойства, словно мы с ним перекинулись парочкой слов о погоде, а не о похищении человека.

Я быстро сунула телефон в карман пальто и понеслась за Корнеем.

– Куда ты? Стой!

– Чего ты ко мне привязалась? – не сбавляя шага и не оборачиваясь, спросил Егор.

– Ты будешь платить выкуп?

Егор рассмеялся. Не слишком весело, но все же…

– Обойдутся. Ты что, фильмов не смотрела? Нельзя платить шантажистам.

Я не могла понять, всерьез он говорит или прикалывается надо мной. Хотя тема вроде не особо веселая – пропал его друг. А может, они меня вдвоем разводят?

– Мы могли бы скинуться, – внезапно сказала я.

Егор даже немного притормозил.

– Ты готова заплатить бабки за Вадима? – Корниенко наконец удостоил меня взглядом.

– Наверное, – почему-то смутилась я. – Мы не так давно с ним общаемся, но если он правда попал в беду, у меня есть немного…

– Не вздумай, – нахмурился Егор. – И я же сказал тебе: сам со всем разберусь.

– Когда ты начнешь его искать? – не унималась я. Раз Егор не поднял меня на смех, значит, знает что-то о Вадиме. Выходит, он на самом деле мог вляпаться в серьезные неприятности.

– Сейчас сгоняю к нему домой, – ответил нехотя Егор, – может, у него просто с телефоном какая-нибудь фигня.

– Я с тобой!

– Еще чего!

– Если у него с телефоном «какая-то фигня», я ему лично в морду дам, чтобы не пугал людей тупыми шутками.

Корней хотел мне возразить, но только устало вздохнул.

– Ты знаешь, где он живет? – спросил он.

– Спрашиваешь! – хмыкнула я. Для горячей поклонницы Вадима Рубцова с двухлетним стажем этот вопрос мог показаться даже оскорбительным. Я впервые на законном основании могла заявиться к нему домой.

И мы молча направились к троллейбусной остановке. Внезапно снег стал валить такими крупными хлопьями, что Корнею пришлось натянуть на голову капюшон. Из-за снегопада теперь начнутся жуткие пробки… Корней и в обычные дни был не особо красноречив, а сейчас и подавно помалкивал. Видно, погрузился в нерадужные мысли по поводу пропажи Вадима. Я тоже молчала. Оно и к лучшему. Заведешь с ним беседу и обязательно на какую-нибудь колкость или насмешку напорешься. Сложно общаться с таким человеком.

На остановке рядом с парком толпились школьники. Когда, искря проводами, подошел троллейбус, они, возбужденно крича, первыми ввалились в салон. И все-таки нам с Корнеем удалось отыскать два свободных места. Я, разумеется, уселась у окна. Корней по-прежнему не спешил общаться со мной и делиться предположениями по поводу исчезновения Вадима. Я демонстративно отвернулась к окну и уставилась на наше отражение. После раннего подъема и насыщенного дня меня клонило в сон. Троллейбус, неуклюже покачиваясь, плелся по зимнему, загруженному в этот час проспекту. Я до последнего боролась с собой, но все-таки в какой-то момент задремала. Проснулась от вибрации мобильника, да еще и на плече у Корниенко. Жуть как неловко!

Звонили мошенники с каким-то глупым опросом. Спросонья я даже не сразу поняла, что им от меня нужно. Я потерла глаза и снова уставилась в окно. Мы проехали всего пару остановок. В этот час здесь жуткие пробки. На улице раздались раздраженные протяжные гудки.

– Не могу говорить, слышите? Я за рулем, – буркнула я и отключилась.

Сладко зевая, я повернулась к Корнею и наткнулась на его насмешливый взгляд. Поспешно захлопнула рот.

– Ты так весь троллейбус заглотишь, – сообщил Корней мне.

– Очень остроумно, – огрызнулась я, – не вижу поводов для шуток. У тебя друг пропал, а ты веселишься.

– А что, плакать? Если этот друг на самом деле пропал, то сам в этом виноват.

Я покосилась на Егора. Опять никакой конкретики! Наводит смуту, а что могло случиться с Вадимом, не говорит. Хотя, возможно, Рубцов сейчас сидит дома перед компом, играет в «контру» и попивает чай с горячими бутербродами. А мы плетемся через весь город ему на выручку. К тому же я вынуждена терпеть общество Корниенко.

Выходя из троллейбуса, Егор, к моему удивлению, галантно подал мне руку. Но я демонстративно проигнорировала его жест. Корниенко усмехнулся и убрал руки в карманы пуховика.

На улице смеркалось, и практически во всех окнах уже горел свет. По пути к дому Вадима на нас вдруг налетел ледяной ветер, пришлось поплотнее закутаться в большой шерстяной шарф. Одни глаза остались. Корней молчал, и я молчала. Так и дошли, не проронив ни единого слова.

С Корнеем я наконец проникла на закрытую территорию клубного дома, в котором проживал Рубцов. Посреди двора стояла шикарная елка. А еще был собственный выход на новую набережную. Мне хотелось рассмотреть это место получше, но Корниенко меня поторопил. Мы без проблем зашли в нужный подъезд и даже миновали консьержа. Судя по тому, что нас никто и ни о чем не спросил, Егор бывал здесь часто.

– Я живу в этом доме на шестом этаже, – сказал он, повернувшись ко мне, словно прочитал мои мысли.

– Так вы с Вадимом еще и соседи, – присвистнула я.

Пока ждали лифт, я все-таки успела разглядеть нарядный роскошный холл. Заметила вывеску с указателем: на цокольном этаже клубного дома располагался собственный спортивный зал. Неплохо! А когда из лифта вышел высокий мужчина в модном пальто, снова на мгновение подвисла: лицо очень знакомое. Наверняка какой-то актер или известный ведущий. Я оглянулась, но так и не вспомнила, кто это был. Кажется, я видела его в каком-то сериале, который смотрит мой дедушка.