Смутно помню, как Донатий стаскивал с меня носки, сварливо приговаривая при этом.
Буквально через секунду я услышала нервное бормотание у меня под ухом:
- Просыпайся, да проснись же ты, лихоманка! Там Сонька припёрлась, тарабанит в дверь! Глядишь, ещё раз менты приедут. Твой адрес для них нонече ровно второй дом! Да вставай ты!
Я встала, как сомнамбула, и поплелась к двери. Действительно, за порогом стояла София и была крайне возбуждена.
- Соня? – постаралась я быть вежливой – проходи, располагайся! Чем я обязана столь раннему визиту?
София хмыкнула, отодвинула меня и отправилась с инспекцией по всей квартире.
- Окстись, подруга! Далеко за полдень! Скажи- ка мне лучше, что за дебоши ты тут устраиваешь? Мне соседи ночью звонили, сказали, что тебя в ментовку загребли. Так что я дай, думаю, навещу сестрицу, узнаю, чем она дышит. Злые языки говорят, будто у тебя появился некий парень уголовной наружности. С синяками на лице… молодец, сестрица! Я видела в тебе потенциал. Ну так что, помог тебе оберег-то?
- О да-а! – протянула я – ежели случится такая оказия, изволь передать деду Юрасю мои поклоны.
Донатий в этот момент распевал песни, сидя верхом на волке:
- Пара-пара – парадуемся на своём веку…
Сонька заглядывала во все щели, очевидно, очень рассчитывая увидеть того самого «уголовника». Не нашедши, опечалилась и ушла.
Глава 7
Глава 7
Я презираю людей, держащих собак для самообороны. Они трусы, у которых не хватает духа кусать прохожих лично.
Предложение о том, чтобы перейти на государеву службу, которое мне сделал господин Авдеев, было мною рассмотрено самым тщательным образом. И принято положительное решение по этому вопросу. Я справедливо полагала, будто не вижу себя в служении в обучителях.
Так что я, пожалуй, сообщу об этом моему будущему соратнику. А когда? Да вот хоть прямо сейчас!
Я скинула ноги с кровати, пригладила рукой стоящие дыбом волосы и решила, что мой утренний туалет практически завершён. Поплотнее запахнула пеньюар и прошлёпала в гостиную. Там приютился на узеньком диванчике Дмитрий Константинович собственной персоной и в данный момент славно почивал, свесив одну руку вниз. Дело в том, что я сумела перебороть свой страх перед управлением автомобилем, так что Дмитрий согласился иногда по вечерам проводить для меня обучающие занятия по управлению моим транспортным средством. Водительское удостоверение на право управления у меня, как говориться, было, а вот реального опыта – нет.
Точнее говоря, я именно ему отдала предпочтение, желая его видеть в качестве своего инструктора, а не Донатия, несмотря на то, что последний изо всех сил убеждал меня в правильности выбора своей кандидатуры.
Когда меня спросил Дмитрий, как вышло так, что водить я не умею, то по «ценному совету» своего домового я просто пожала плечами со словами: «Так а чего ты хотел? Права-то купленные!».
М-да! Судя по всему, это была не та информация, которой мне следовало поделиться с оперативным сотрудником… надо бы поговорить об этом с моим советчиком…
Пледик, которым был прикрыт господин Авдеев, немного сполз с него, и на мужественной спине господина офицера стал виден рисунок, сделанный моей губной помадой. В виде куполов. Я наклонилась, чтобы посмотреть поближе: ну да, изображение храма, сделанное ярко-красной перманентной помадой. Мне очень понравилась та тщательность, с которой Донатий выводил каждый купол храма на спине Дмитрия, единственное, что меня немного удивило – почему именно на спине? Ведь в таком случае сам «куполоносец» не сможет полюбоваться на удивительной красоты изображение, хотя ему, без сомнения, сообщит всё его окружение – оно наверняка будет просвечивать через рубашку.
Самого «юного художника» нигде не было видно, однако из ванной доносился плеск воды – открыв дверь, я поняла, что Донатий моет лапы недовольному волку, который только что вернулся с прогулки.
- …такую работу учителкой потеряла, а всё за ради чего? Для того, чтобы с такими же грязными да блохастыми псинами, как и ты, вошкаться? Непорядок это. И ей говорил, и вот тебе тоже – непорядок! А так вот бы по школе важная ходила, указкой тыкала, а то, что она предметов своих не знает, так это же не беда! Со мною бы ни в жисть не пропала. Уж я-то оказал бы вспоможение, я ж у деда Юрася был самый образованный, я ужо и буквы знаю.
Жемчуг фыркнул на это утверждение домового, на что тот крепко обиделся, и стал ему мыть уши более интенсивно, нежели это было необходимо.
- Аз, буки, веди, глаголь, жизнь, добро… - стал речитативом перечислять Донатий, показывая, почему он считался самым образованным – А вот Анька тоже хороша! Тащит домой всякую дрянь навроде тебя, блохастый. Опера вон этого к дому привечает. С чего бы такая честь простому человеку? Не пара он нам, так и скажу ей при оказии – ой, не пара!
Я небрежно хмыкнула, обозначая своё присутствие.
- Аннушка проснулася! Как спалося? Ужо мы тихонько погуляли с собачонкой твоей, он две вороны сожрал и один куриный окорочок, да домой засобиралися.
Я ещё раз задумчиво почесала лохматую голову, и спросила:
- Какие вороны? Что за странное меню?
На мои претензии Донатий уставился на меня, сурово одёрнул свою рубаху в горох и, поджав губы, произнёс:
- Так он оглоед, каких свет не видывал! Ему сколько ни дай, всё мало. Так что решил я ныне экономику вести справно, потому как я зело рачительный да хозяйственный! Другая бы хозяйка радовалась такому счастью, одна ты у нас девка с придурью – то одно тебе не так, то другое! Ну поел твой блохастый пару раз с магазинской помойки, так с того, никому, окромя тех бомжей, худо и не стало. Они, правда, решили его не пущщать поначалу, но, после того, как он ловко схватил ворону на лету, у конкурентов вопросы отпали. Поэтому по утрам сначала завтракаем мы, потом местные бомжики.
Донатий гордо выставил грудь вперёд, не сомневаясь в том, что я похвалю его за заботу о Жемчуге и нашем семейном бюджете. Я устало закрыла глаза, смутно припоминая косые взгляды некоторых людей, которые они бросали в мою сторону в последнее время… потом глубоко выдохнула, и спросила у Донатия, что нынче на завтрак.
Он оживился, бросил недомытого волка в ванной, подняв тучу брызг, и побежал на кухню, накрывать на стол. Когда я закончила с уборкой ванны и сушкой Жемчуга, то по дому разносился аромат домашних вкусностей, на которые мой домовой был великий мастер. На этот запах и подтянулся господин Авдеев.
- Блинчики со сгущёнкой? То, что надо с утра. Аня, ты прямо, как знала, что я обожаю сладкое!
На эти слова Донатий скривился, смачно выругался и гордо сообщил, что, ежели бы он раньше это знал, то настряпал бы пирожков с печенью. Я внимательно посмотрела на уплетающего блинчики Дмитрия, и подумала, что не стоит тешить себя надеждами – от пирогов бы Дмитрий тоже не отказался…
Так у нас и повелось – домовой был у нас на хозяйстве, мы с Жемчугом работали в Кинологическом Центре. Оговорюсь сразу, что эта работа автоматически не предполагала подвигов, погонь и перестрелок, как был убеждён Донатий, а скорее была спокойной и размеренной. Обязанности мои заключались в подборе и дрессировке подходящих животных для патрульной и розыскной службы. Работа мне очень нравилась, и я понятия не имела, что могу заниматься чем-то подобным. Жемчуг мне помогал в ней по мере сил. Во всяком случае, ещё ни один пёс не посмел высказать недовольство мною и моими методами работы с животными в присутствии Жемчуга…
Казалось бы, жизнь устоялась, да только вот что-то не давало мне расслабиться. Сидело в сердце тупой иглой и иногда давало о себе знать…
В один прекрасный день, когда у Дмитрия уже прошла смертельная обида за нарисованные купола на его спине, и даже когда я смогла припарковаться возле своего подъезда без едких комментариев в мой адрес от испитой личности с первого этажа, я немного задержалась на работе. К нам в центр привезли шесть щенков немецкой овчарки, каждый из них должен был выбрать себе хозяина и установить с ним контакт… одним словом, домой мы с волком вернулись не скоро.
