— Если мы собираемся работать вместе, не должно быть никакой лжи. Никаких секретов.

— Ага, — кивает Шей.

— Это отец послал Киана за Мейв. Он хотел убрать её из поля зрения, — признаюсь я.

— По правде говоря, я не удивлён.

Мы молча смотрим друг на друга.

— Ты не такой, как он, Джек.

Я не уверен, комплимент это или оскорбление.

— Ты пиздюк. Но не такой пиздюк, как он.

Я смеюсь, глядя на Шея. Только он может безнаказанно сыпать такими словами.

— Нам пора возвращаться, — мы и так слишком долго отсутствуем.

— Насчёт того, что ты сделал с Шейном. Так и надо. Хотя понимаю, как это нелегко.

Я оценил поддержку Шея, но мне не нужно, чтобы один из нас превращался в тряпку.

— Забрать жизнь никогда не бывает легко. Особенно, у того, кого любишь, — это предупреждение, которое, надеюсь, не придётся воплощать в жизнь.

Шей снова кивает.

— Ага, — вижу вспышку раздражения в его тёмных глазах, и мне хочется оставить это в прошлом и начать всё с чистого листа.

— Теперь всё позади. Мы можем идти дальше, — мы выходим из ангара, и я запираю за нами дверь.

— Так ты согласен жениться? — спрашиваю я Шейна.

Он закуривает ещё одну сигарету.

— Я подумаю об этом.

— Что, если она окажется уродлива, как собачья задница?

— Тогда ты и твой отец можете сразу идти на хуй.

Смеюсь, забираясь в джип.

— Увидимся в отеле, — опустив стекло, киваю Шею. — Мы могли бы выпить.

— Клан, — расплывается Шей в улыбке.

Завожу мотор и повторяю вслед за ним:

— Клан. — потому что это то, что нас объединяет. Семья, которая вместе взойдёт на вершину и вместе умрёт. То, что держит всех нас, О'Риганов, вместе — ложь и секреты, которые как клей намертво связывают нас.

Клан.

ЭПИЛОГ

МЕЙВ

(две недели спустя)

Меня так завораживает выражение лица моей мамы, что кажется — всё остальное вокруг кружится и сливается в одно цветное пятно. Мама счастлива.

— Ты готова? — спрашивает она с улыбкой, которая не трогала её губы уже много лет. Я киваю, потому что боюсь заговорить и выдать перед ней дрожь в голосе. Мама открывает дверь своей спальни и входит внутрь. Её глаза светятся от гордости.

— Это потрясающе, — мне приходится прервать зрительный контакт с ней и оглядеться вокруг. Большая двуспальная кровать, покрывало с узором из роз, вся комната в нежных, истинно женских оттенках.

— Мне так здесь нравится, — она оглядывает спальню вместе со мной так, будто видит впервые. Мама живёт здесь уже неделю, и я никак не могу привыкнуть к переменам, произошедшим с ней.

Снизу доносится голос Джека, он болтает с Декланом о прошедшем футбольном матче. Кажется, что всё так идеально.

— Не знаю, как тебя и благодарить, — во взгляде мамы появляется оттенок той былой грусти, а мне очень хочется, чтобы она волшебным образом исчезла.

— Ты можешь меня накормить. Я умираю с голоду.

Волшебство срабатывает, и она спешит на кухню.

— Жаркое почти готово.

Я смотрю ей вслед, пока она спускается по лестнице своего нового дома. Мама стала убираться и готовить, и выглядит она сейчас гораздо лучше. Она скрывается за дверью кухни, и, едва я собираюсь последовать за ней, слышу из гостиной голос Деклана.

— Мейв, ты никогда не говорила мне, что в нашем лагере есть предатель.

Я вхожу в небольшую, но уютную гостиную. Серый диван, на котором сидят парни, только из магазина, а ещё мне нравятся подушки кремового цвета на диване и креслах.

От улыбки Джека и его взгляда, скользнувшего по мне, всё внутри сжимается.

— Он болеет за Дублин! — возмущённо восклицает Деклан.

— Я болею за команду победителей, а Дублин каждый год побеждает, — защищается Джек.

— Ты совсем не житель Мита, — Деклан качает головой и оглядывается на меня. — Теперь ты перестанешь быть любимчиком мамы.

Моя мама ярая болельщица команды Мита, всегда ею была. Я усмехаюсь.

— Ну, это вряд ли. Мне кажется, в её сердце я занимаю одно из лучших местечек.

Деклан откидывается на спинку.

— Думаю, это может стать решающим фактором.

Посмеиваясь, выхожу из гостиной и иду на кухню, чтобы помочь маме. Солнце постепенно садится, пока я наблюдаю за тем, как та помешивает соус, и с видимым удовольствием отхлебывает из бокала вино. Она стала меньше пить, но не бросила окончательно.

Я должна радоваться мелочам, поэтому так и делаю, когда захожу на кухню. Мама поворачивается и улыбается мне, ставя бокал на стол.

— Я накрою на стол.

— Спасибо, милая.

Пока сервирую стол, не могу не думать о том, что мой отец вернётся и сделает эту картину идеальной. Но всё же, впервые я задаю себе вопрос, действительно ли всё будет настолько идеально, или это просто кажется, что через дорогу трава всегда зеленее?

Рука на моём бедре заставляет меня улыбнуться. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это.

— Не могу дождаться, когда отвезу тебя домой, — шепчет Джек мне на ухо, и я отталкиваю его бедром, продолжая накрывать на стол. Мне нравится гостить вместе с ним здесь, в доме у мамы, но я с нетерпением жду того момента, когда мы с ним вернёмся домой.

— Джейн, могу я чем-нибудь помочь? — так странно слышать, как Джек разговаривает с моей мамой.

Её взгляд смягчается, когда она смотрит на Джека.

— Ты и так уже сделал достаточно. Садись. Ужин почти готов.

Джек послушно садится, но не сводит с меня глаз.

— Деклан, ужин готов! — зовёт его мама так, словно для нас это в порядке вещей — сидеть за столом и ужинать. Это первый семейный ужин за много лет, и когда стол накрыт, и все сидят, я делаю то, чего не делала уже давным-давно. Левой рукой я беру ладонь Джека, а правой — Деклана. Они повторяют за мной, соединяя руки с мамой, и я благодарю Господа за еду на нашем столе, за наше здоровье и, самое главное, за нашу семью. Произношу последнюю фразу, поднимаю голову и вижу, что Джек наблюдает за мной. Я не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, как он смотрит на меня.

Надеюсь, я никогда к этому не привыкну.

— Аминь, — произношу я и отпускаю руку Деклана. Держусь за ладонь Джека ещё немного, а потом мама приглашает всех попробовать жаркое, и мы приступаем к трапезе.

— Джек, я ещё раз хочу поблагодарить тебя, — голос мамы слегка дрожит. — За помощь Деклану, за то, что вытащил его из такой беды.

— Не надо об этом вспоминать, — Джек смотрит на меня, и я задаюсь вопросом, что я упускаю.

Мама откладывает нож и вилку.

— Я связалась с Джеком по поводу уголовного дела на Деклана и спросила, может ли он помочь.

Мне не понравилось, что мама так поступила, но я молча слушаю.

— Все обвинения с Деклана сняты. Не думаю, что мы когда-нибудь сможем отплатить тебе, Джек.

Джек небрежно отмахивается, но мама права. Вряд ли мы когда-нибудь сможем отблагодарить его.

— Ты правда это сделал? — я смотрю на него так, будто вижу впервые.

— Хватило одного телефонного звонка. Это оказалось всего лишь простым недоразумением, — последние слова Джек произносит, глядя на Деклана. Тот кивает, но его плечи напряжены.

— Что ж, спасибо, — говорю я, и воцаряется неловкое молчание.

— Кажется, я знаю, как ты можешь меня отблагодарить, — говорит Джек, немного помолчав. Он отрезает в своей тарелке кусок мяса, не глядя на меня.

— Всё, что пожелаешь, — и я серьёзно. Я сделаю ради него всё, что угодно.

— Так уж и всё? — спрашивает он, и его властный тон напоминает мне прежнего Джека, того, который пугал меня.

Я высоко поднимаю голову.

— Да.

Он кивает и возвращается к своему ужину.

— Завтра мы можем прийти сюда и посмотреть, как Дублин разгромит Мит.

Деклан фыркает.

Облегчение разливается по моим венам.

— И ты наденешь футболку Дублина, — подытоживает Джек.

Вот так ты и провоцируешь в нашем доме ссоры.

— Этому не бывать! — восклицаю я, и мы хохочем.

Мы едим и смеёмся, как это бывает в нормальной семье, а для нас — впервые. Этот момент как никогда близок к идеалу.