— А что будет если Геринг и Гинденбург не смогут договориться? — уточнил Сталин.

— Есть и второй сценарий. Это массовая кампания в прессе и обращения к рейхстагу с требованием провести референдум по поводу возрождения монархии. В случае отказа, а собраны подписи будут так, что дать согласие на его проведение будет невозможно, правительство обвинят в узурпации власти и последует военный переворот, который установит власть монархистов явочным порядком. Агент Строитель уточнил, что есть возможность провокации беспорядков и без нацистов, цель простая — показать, что полиция с удержанием правопорядка не справляется. Ну и введение прямого президентского правления. Сроки — вторая половина осени этого года. Может быть, ноябрь или самое начало декабря.

— Скажите, товарищ Артузов, есть в этих трёх планах что-то общее? Что-то, что позволит нам точно понимать, когда и что произойдёт?

— Перекрытие границ, товарищ Сталин. Заговорщикам критически важно, чтобы СССР не мог оказать военной помощи правительству. Иначе вся их авантюра закончится провалом.

— Сколько сейчас специалистов из Германии работает в Советском Союзе?

— Девяносто восемь инженеров и двести шестьдесят квалифицированных рабочих. Ожидается приезд в два ближайших месяца ста шестнадцати инженеров и шестисот семидесяти семи рабочих. Это те, кому уже выданы и оформлены визы.

— Как вы считаете, мы можем рассчитывать на переезд в СССР научных кадров из Германии, если там начнется Гражданская война?

— Несомненно, какая-то часть ученых, особенно еврейской национальности, согласятся к нам переехать, особенно если мы обеспечим им хорошие условия для работы.

— Нам, товарищ Артузов, с большим трудом удается своим ученым обеспечивать эти самыехорошие условия для работы. Не будет ли появление у нас иностранных специалистов, которым мы создадим все условия, раздражающим фактором для отечественных ученых? Они ведь сейчас за каждый рубль государственного финансирования бьются, как гладиаторы в Колизее. До последней капли крови. А тут…Что думаешь, товарищ Киров?

— Напряжение, конечно же, будет. Тем более, что иностранных ученых нельзя близко подпускать к секретным разработкам. А у нас почти вся наука сейчас работает на оборону, хотя и не сознает этого.

— Вот пусть и дальше не сознаёт! А если немецкие товарищи помогут нам продвинуться в некоторых критически важных направлениях: связь, оптика, думаю, это будет хорошо! А финансы? Найдем и для наших ученых деньги. Особенно когда всяких курчевских погоним из изобретателей к чертовой бабушке!

— Вы что-то еще хотели сказать, товарищ Артузов?

— Так точно, товарищ Сталин. Хочу обратить ваше внимание на крайне низкий уровень работы наших военных атташе. В Германии готовится военный переворот. О брожениях в армии не говорят разве что немые. В тоже время наш военный атташе Василий Николаевич Левичев в Берлине сообщает массу слухов и совершенно ненужных сведений. На наш запрос о вероятности военного переворота сообщает что он крайне низкий, а армия верна правительству и поддерживает социальные преобразования в стране. Совершенно непонятно чем занимается его помощник, Лев Захарович Шнитман. Считаю, нам необходимо кардинально пересмотреть систему подготовки военных атташе, вызвать их на переподготовку, заменить негодные кадры на более профессиональных разведчиков. У нас сейчас есть полтора десятка перспективных ребят, прошедших хорошую подготовку и служивших в армии.

— Правильный вопрос поднимаете, товарищ Артузов. Вот вы и подготовьте этот вопрос детально: с программой подготовки военных атташе, с инструкциями, как им работать, какие приемы использовать. Обсудите этот вопрос с товарищем Кировым. И жду ваших предложений через две недели. Достаточно будет времени?

— Уложимся, товарищ Сталин.

— Хорошо, что вы так уверены в этом, товарищ Артузов. Очень хорошо. Нестор, задержись на пару минут.

[1] Младшая сестра Рмарка, Эльфрида Мария бяла портнихой, вышла замуж. Была арестована нацистами за антигитлеровские и антивоенные высказывания. Гильотинирована в 1943 году

Глава двадцать первая. Всего лишь услуга

Глава двадцать первая

Всего лишь услуга

Дюссельдорф

30 сентября 1933 года

Двадцатого числа семейная пара Марии и Рамона вернулась из путешествия в Финляндию. Поездка получилась успешной во всех отношениях. Им удалось найти следы Германа Вильгельма Сушона, человека, который был ответственным за убийство обоих — Карла Либкнехта и Розу Люксембург. Он уехал в Финляндию, и там следы бывшего моряка-артиллериста затерялись. Правда, всплыла информация, что он мог устроиться по финансовой части. Например, сотрудником какого-то частного банка. Но реальность оказалась еще более увлекательной. Герман оказался сотрудником Центрального банка Финляндии, расположенным в Хельсинки на Рауконхату. Это одна из старейших финансовых организаций Европы, основанная в 1811 году по повелению императора Александра I в городе Турку. Стал главным банком страны в 1860 году, когда по повелению другого императора, Александра II, в Финляндии была введена собственная валюта — финская марка. Мария первая отправилась проследить за их клиентом, но прождала у памятника Йохану Снелльману без всякого толка. Понадобились сутки, чтобы узнать, что Герман Сушон перешел работать в отделение Данске банка буквально накануне их приезда. Не так давно Данске банк Ландманс выкупил финский Сампо банк, который и стал его филиалом в Хельсинки. Пару дней они присматривались к этому отделению кредитного учреждения из Копенгагена и план постепенно вырабатывался. Когда приехали их помощники Макс и Генрих, каждый из которых добирался в Хельсинки своим путем, сценарий операции вырисовался окончательно. Сушон изменил фамилию, когда осел в Финской марке, но несколько дней наблюдения позволили убедиться, что перед ними находиться тот человек, которого они на самом деле ищут.

Десятого числа Мария посетила отделение Данске банка и открыла там счет на имя Изабеллы Кампо, гражданки Боливии. Счет был небольшим, но план помещения и систему охраны Фортус смогла срисовать. Сушон разместился в общем зале, хотя его конторка и была отделена от остальных, поскольку здесь обслуживали особых клиентов. Там же был вывешен и график его работы, который был на целый час меньше, чем у всего банка. Нет, он не уходил на час раньше — он приходил на работу на час позже. Богатые клиенты редко появлялись в этом заведении ни свет, ни заря.

Четырнадцатого всё было готово. Оружие для группы, оставленное в тайнике связным из центра перевезли в домик в пригороде Хельсинки, снятый семейной парой боливийских бизнесменов. Мария зашла в банк, сняла немного денег со счета, чуть меньше половины, но этого вполне хватало для прикрытия операции. Главное, она убедилась, что их цель на месте. Выйдя из помещения на улицу, она достала из сумочки платок и аккуратно протёрла глаза, после чего зашла за угол и села за руль автомобиля, арендованного два дня назад через подложные документы в Турку. А буквально через две минуты в двери кредитного учреждения вошли трое весьма представительно одетых мужчин. Оказавшись в зале Рамон убедился, что Сушон на месте и за эти пару минут никуда не делся. Тогда он вытащил два револьвера и выстрелил в воздух.

— Дамы и господа — это ограбление! Делайте то, что я говорю и никто не пострадает!

Охранник было дернулся, но осел на пол, получив рукояткой револьвера по голове — это Макс не терял бдительности. Генрих держал под прицелом посетителей, их было немного, и они дрожали от страха. Тогда Макс перебросил сумку кассиру, девушке, которая стояла с поднятыми вверх руками.

— Никому не двигаться. Деньги сюда. А ты куда? Кто тебе двигаться разрешил?

Последние фразы Рамон адресовал Сушону, который попытался пригнуться и спрятаться под своей конторкой, но его движение быстро засекли. Рамон подошел к окошку вплотную, увидев ствол револьвера, бывший моряк побледнел, поднял руки и начал приподниматься.