Ответный показ «апартаментов» Людмилы. В маленькой: кровать, шифоньер, трельяж с ящиком для украшений и косметики. В окне – деревья, так любимые с детства; тогда они не глядели в окна. Теперь и днём полумрак. Другая комната: канделябры, вазы, горка-шкаф (дорогая утварь, сувениры). Улыбаются на улыбку нефритового Будды, купленного в Китае. Слушают рокот моря в огромной раковине с далёкого курортного побережья. Людмила отдыхает в недорогих турах, но регулярно.
– Это вы нарисованы? – Марина говорит грубовато, как-то фальшиво.
– Моя прабабушка. Портрет кисти знаменитого художника… «Дама в бархатной накидке».
А девочка в уютном уголке, где компьютер. У Людмилы и на работе, и дома.
– А Интернет есть? – голос у Юли, как у матери, грубый.
– Есть, – радует ребёнка Людмила.
– Нам опять задали… Но у меня нет.
Её отец, напротив, говорит вежливо и тонко:
– Как бы меня не выгнали. Я наши могу, а у хозяина мечта ремонтировать только иномарки.
– Уволить без выходного пособия не имеют права, – информирует Людмила, защитница народа.
И говорит, что работает в такой организации, которая имеет цель решить проблемы малоимущих. В ответ кивки.
Вернулись на кухню. У соседей к чаю дешёвые приторные сладости. У Людмилы – купленные в элитной кондитерской. Юля уминает три пирожных, обделив более тактичных родителей. «Бедный ребёнок»! – думает народоволка.
– Ну, как? – Они с Русланом в кафе.
Напротив пепелище Бауманского рынка. В одном ряду: пожар, кончина Косиной, въезд в квартиру Рыкаловых. Рыкаловы – фамилия её нынешних соседей.
– Нормально.
На лице Руслана – доверие. Такое выражение не обманывает Людмилу. Они встретились не так давно на презентации книги Осётрова. «А что вы делаете?» «Тексты пишу». И он уговаривает её работать для рекламы. Руслан в рекламном агентстве. Платить будут немало. Ну, нет, народоволец – это мировоззрение.
– …но что-то не так?
– Люди они простые.
– А ты – нет.
– Те были вообще из глухой деревни! Павел Иванович Косин, рабочий на АЗЛК, культурный, деликатный, умер довольно рано. Ксении Прохоровне, лаборантке там же, было нелегко с двумя дочками материально, но не брали и рубля, если рубль не их. Мой папа работал в главке, чёрная икра в холодильнике на кухне.
Да, так было в их коммуналке неподалёку от Разгуляя и от площади Трёх Вокзалов, которую она именует, как раньше, Комсомольской.
– Прямо «Моральный кодекс строителя коммунизма»: «Человек человеку друг, товарищ и брат». – На лице Руслана догадка. – И кроме этих, ты не знавала других партнёров коммунального житья.
Вот и ответ: откуда у неё неприятное недоумение, глядя на новых. В квартиру въедут другие люди, а она представляет таких же. Руслан иногда и не договорит, а в голове – ответ.
– Надо воспитывать массы.
– Ты не контактировала напрямую с современными «массами».
– Это никак не изменит мои принципы. Царское правительство не слушало рекомендации народовольцев: учить, лечить народ, выводить из нищеты. И наши, как глухие. Формируют потребителей. Итог будет печальный.
– Хватит печалиться, Печалина. Редкий день, когда реально напиться. Тебе до дома рядом, я на такси.
Они идут к браку. Такого не было с другими. Людмила – старая дева. Её жених погиб на Кавказской войне. Нет оправданий тем правителям, которые пекутся о народе как о пушечном мясе.
Вино отменное, но не напились.
Ключ от комнат «под ковриком». Вернее, в кухонном шкафу. Чужой не найдёт, только она и… Рыкаловы. Руслан об этом не знает. Наверняка не одобрит. Но у них бартер. Марина прибирает в общих местах и за Людмилу. Киргизке Гуле – отворот.
В компьютере удаляет спам, не открывая. Входит в Интернет: её новая статья о духовных ориентирах для народа. У людей отнято главное. Человеку велят ни о чём не думать, быть винтиком. Резьба стёрлась, – выкидывают. На Западе, в Европе, а, тем более, в Америке ещё хуже.
Громко крикнули. Иногда Марина так с Юлей. Те никогда не орали на детей, хотя у Ксении Прохоровны был крепкий характер. Но в целом Рыкаловы вполне. Они, например, не пьяницы.
В этот вечер она едет домой умотанной. Долгожданная пресс-конференция. Вела в одиночку. Шеф был с иностранными гостями.
Едет мимо элитного гастронома, где ни одной щели на парковке, но спохватывается: в холодильнике набор деликатесов, не опробованных вчера, когда были с Русланом в кафе! Пара салатиков, севрюжка, нарезка дорогой колбасы, фрукты. До дома пятнадцать минут.
В квартире громко работает телевизор. Популярный на главном канале шоумен выкрикивает: «Встречайте! Школьница Юля, которую подвергли сексуальному насилию!» «Так формируют уродов. И никто не тормозит конвейер растления», – думает Людмила. В следующей работе упомянет данный «прямой эфир». Видимо, дома мама с дочкой. Отец в гараже. Она накануне заехала в этот «автосервис». Ремонт не на уровне, а крысы (ни ногой туда, ни колесом).
Открыв холодильник, вынимает пакет с логотипом гастрономической фирмы. Продукты кто-то брал! Маленькой коробочки, – салат с грецкими орехами, – нет. От севрюги ломтик.
В этот момент Марина. И Людмила, не преодолев (наверное, глупо) первый импульс, роняет:
– Кто-то в мой холодильник…
– А мы Юльку спросим! Юлька! – неожиданная реакция.
– Чего?
– Иди сюда, пакостница! – Марина (на голову длиннее дочери) хватает её за колпак домашней кофты. – Тебе целый котелок картошки наварен! Нам из Перебраловки даром! – информация для Людмилы.
– Деревня такая?
– Да, мы родом оттуда. Сто километров от Москвы.
«Будто деревня алкоголиков», – Людмила про себя.
Юля ревёт, немного театрально размазывая косметику, которой на лице больше, чем надо. Обещает: не дотронется до холодильника!
– Извините, Людмила Игоревна, я вам компенсирую. Вроде, меня берут работать курьером.
Войдя в комнату, – к стеклянной горке. Тут и нефритовый Будда, и раковина с шумом южного моря, и другие сувениры.
Аккуратный стук в дверь.
– Могу привинтить, – в трудовых руках какие-то детали.
Холодильник отключён, умелец ведёт «модернизацию».
– Я из нормальной семьи. Мой отец был сыном фронтовика. Дед герой умер от ран. Серп Иванович. Такое имя. Ну, а мой батя – Олег Серпович.
Торопливо говоря, не забывает о деле, и петли готовы, замок найдётся.
– Спасибо, Сергей Олегович.
– Вдруг с машиной что, отремонтируем!
На другое утро она не кладёт ключ в кухне, напомнив Марине, чтоб не убирала. На дни дежурств опять нанята киргизка Гуля, которую этим и радует, увидев во дворе.
Картошка из Перебраловки. И – гости оттуда.
Долетают крики, вопли, топот, мат. Авторемонтник (Сергей Олегович), такой недавно робкий, орёт на жену. Они, пьяные, дерутся: ненароком и в её дверь ударяют. Менее хмельные их гости, пара того же возраста, хотят унять драку, но бьют друг друга. В ванне, в воде кто-то, принимая ванну, не заперся и… не разделся. Действие необыкновенно эффективного напитка (готовят в родной деревне). Брага «на картошке» (уточнила потом соседка).
Людмила Игоревна бежит из квартиры. На лестничной клетке прямо на полу Юля и гость лет пятнадцати. Оба ребёнка пьяны.
На фитнесе то и дело в голове: кухня, коридор, туалет, ванная в таком виде! «Они пьют?» – спрашивает Руслан. «Нет, конечно!» Теперь бы не ответила так. Ладно, на выходных она у Руслана.
– Ну, что я тебе говорил! Бедные у более богатых воруют всегда. Пьянки одних всегда мешают другим. Разным людям надо жить в разных домах. А в идеале – в разных странах. Нам бы уехать в тихий уголок Европы.
– Уедем, а кто будет думать о народе? Нынешняя власть работает на буржуев. Большинство для неё – не полноценные и не полноправные. Гордость за предков-фронтовиков и та долгое время была «коммунистической». Много вылито на головы героев! В итоге имеем поколение, для которого нет святого! – Таков печальный вывод Людмилы Печалиной.
