– Ваше имя? – спросила девушка в форме агентства и Рей напрягся, продолжая идти вперед.
– Миссури, – ответила девчонка и тут же поправила сама себя, – Миссури Лэнг.
«Значит, Миссури!» – подумал он и прошел мимо, даже не взглянув на малолетку.
– А она настырная! – заметил менеджер, шагавший за ним следом.
Рей лишь равнодушно пожал плечами.
– Что у нас сейчас по расписанию? – уточнил он и менеджер достал электронную книгу.
Глава 1
За несколько дней до описываемых событий.
– Я ухожу!
Всего два слова, после которых мой мир рассыпался на части, как зеркало, в которое бросили камень. Мелкие осколки посыпались под ноги. Осколки моей жизни, моих планов, моих чувств. И, словно рыба, выброшенная волной на песчаный берег, я могла лишь открывать и закрывать рот, пытаясь подобрать нужные слова и глядя на то, как человек, ради которого я жила и дышала, сейчас спокойно собирал свои вещи, сбрасывая их в чемодан с таким видом, будто уже давно принял решение оставить меня.
Два года! Два чертовых года, которые я провела рядом с ним, помогая, поддерживая, делая все, что было в моих силах, чтобы он стал тем, кем стал, и вот теперь плата за мою любовь – холодность и безразличие. Я стояла и смотрела на Шона не понимая, чем провинилась и за что он поступает так со мной? И все еще не верила в реальность происходящего.
Может быть, это просто шутка? Да, глупая и жестокая, но шутка с его стороны? Может, он сейчас обернется и, взглянув на меня, одарит своей лучезарной улыбкой и скажет:
– Что, Мисси, попалась? – и рассмеется своим завораживающим смехом, так как умеет смеяться только он один на всем белом свете.
Но время шло и ничего не происходило. Шон продолжал небрежно укладывать чемодан, а я продолжала стоять истуканом и смотреть на него, еще не до конца осознавая весь ужас происходящего.
Наверное, стоило что-то сказать, попытаться остановить его, но я не могла даже слова произнести и только глупая широкая улыбка, еще минуту назад украшавшая мое лицо, медленно таяла, сползая восковой маской, а глаза предательски защипало от подступивших слез. Кажется, я даже подумала, что если разревусь, не передумает ли он уходить? Не бросится ли утешать меня? Но вовремя вспомнила о том, как Шон не любит и злится, когда я плачу.
Тем временем Шон закрыл чемодан и поставил его на пол рядом с другим, стащив с разобранной постели. Гулкий стук тяжелой обивки заставил меня вздрогнуть и я, наконец, закрыла рот, но только для того, чтобы почти сразу открыть его вновь.
– Шон! – голос мне не принадлежал. Это не мог быть мой голос, или мог? Такой плаксивый и жалкий он был.
– Шон! – повторила тихо, и парень обернулся. В его глазах, таких красивых, серебристых, застыла насмешка.
– Что ты хочешь мне сказать, Мисси?
Шумно сглотнув, сделала шаг к нему навстречу.
– Я не понимаю… – проговорила слабым голосом.
– Что не понимаешь? – он повернулся и встал передо мной прямо. Высокий, отлично сложенный, красивый до умопомрачения с этими глазами цвета плавленого серебра и золотистыми вьющимися волосами ангела. Сердце в груди забилось с каким-то отчаянием, и я подумала, что не могу потерять его! Нет, этого просто не могло быть? Может, все сон, и я сейчас проснусь?
– Я ухожу! – повторил парень. – С этого дня наши пути расходятся. Мы теперь принадлежим разным мирам и ты, – он замолчал, выдержав паузу, во время которой смерил меня изучающим взглядом, будто видел впервые. Скривился и продолжил, – ты для меня прошлое. Мое серое и невзрачное прошлое, которое я хочу забыть и оставить за спиной.
– Но как я буду жить без тебя? – прозвучало жалко и, даже понимая это, я не могла остановиться: – Я ведь…мы ведь…
– Что? – он насмешливо изогнул бровь. – Неужели ты думала, что я возьму тебя с собой? Посмотри на себя, Мисси! На кого ты похожа? Такая как ты будет лишь мешать мне. Ты – словно груз на моей шее, ярмо, от которого я желаю избавиться как можно скорее. Ты – мое прошлое, олицетворение всего, что я теперь хочу забыть.
– Но, как же так? – я шагнула в его сторону и умоляюще протянула руки.
– Разговор окончен! – отрезал он и, подхватив чемоданы, шагнул мимо меня к двери, ведущей на лестницу.
Резво развернувшись, я метнулась за ним, но Шон уже проворно сбегал по ступеням вниз, а я, как всегда неловкая, зацепилась носком кроссовки за ткань ковровой дорожки и едва не упала, вынужденная ухватиться за деревянные перила, да так и повисла на них, глядя вослед парню, которого любила больше всего на свете. А затем я увидела ее. Сперва даже заморгала, надеясь, что девушка, застывшая в дверном проеме просто мираж или плод моего разыгравшегося воображения, но она оказалась очень даже реальной и…очень красивой. Просто невозможно красивой. Стройная, высокая, с длинными тяжелыми волосами цвета золота и лицом, какие, наверное, мелькают только на подиумах и на обложках дорогих журналов. Она сама выглядела дорого в изысканной одежде – коротком платье и высоких сапогах, в кожаной куртке и сумочке через плечо, такой маленькой, что туда поместился бы разве телефон. А личико, будто у куклы: большие глаза, аккуратный маленький носик, полные губы, словно созданные для поцелуев и узкий подбородок.
Я поднялась на ноги и застыла, глядя, как Шон, небрежно поцеловав девушку в щеку, вышел вместе с ней из дома. Кажется, именно она захлопнула двери и, скорее всего, так оно и было, ведь руки моего Шона были заняты тяжелыми чемоданами.
«Моего!» – подумала я и, слетев по ступеням вниз, бросилась к двери, успев выскочить из дома, и даже сделать несколько шагов по подъездной дорожке, чтобы увидеть, как красное дорогое авто с откидным верхом, уносит моего Шона и эту девицу прочь от нашего дома.
Кажется, они смеялись в тот момент и девушка сидела на водительском месте. Ее длинные волосы развивались золотым шелком на ветру…
Кажется, в тот момент я и заплакала, наконец, понимая, что он действительно ушел и это не злая шутка.
Ушел.
Бросил меня.
Не знаю, сколько я еще простояла просто вот так, глазея на опустевшую дорогу. Мимо проехал какой-то автомобиль, затем автобус с детьми, потом еще долго мелькали незнакомые машины. Яркими пятнами проносились перед глазами, а я стояла, глотая слезы, не желавшие останавливаться, а затем повернулась и вернулась в дом, плотно затворив двери. И только там, за надежными стенами, укравшими меня от посторонних взглядов, дала волю своим чувствам и своему горю, разрыдавшись в голос.
Уселась прямо на полу в гостиной и заревела так, что зазвенели стекла в оконных рамах. Наверное, соседи услышали мой вой, но никто не пришел, чтобы поинтересоваться, что происходит. Впрочем, я не стала их бы винить за это, ведь все те долгие месяцы, пока мы с Шоном жили в этом доме, никто из нас не удосужился познакомиться с людьми, проживающими поблизости. Не то, чтобы я не хотела этого, нет. Не разрешил Шон. Он тогда выпустил первый альбом и его лицо стало чаще появляться в рекламах и в журналах мод.
– Не стоит пока никому знать о том, что я живу с девушкой, – сказал он мне. – Поклонницы этого не одобрят, а ты сама понимаешь, как важны для начинающего музыканта фанаты!
И я молчала. Выполняла функции приходящей прислуги, по крайней мере, так называл меня Шон, если его друзья приходили без предупреждения в гости, или наведывались репортеры. Мне, конечно, такой расклад совсем не нравился, но Шон просил потерпеть, и я терпела. Чего не сделаешь ради любви!
– Когда придет время я расскажу всем, что для меня значит Миссури Лэнг! – обещал он в дни, когда у него было хорошее настроение.
А затем вышел в свет второй альбом, а третий принес ему славу и толпы поклонниц, если не во всем мире, то, по крайней мере, в нашей стране. Но Шон строил грандиозные планы, и я знала, что ему нужно больше. Он никогда не останавливался на достигнутом.
– Ты еще будешь мной гордиться! – говорил Шон, не зная того, что я уже им гордилась и мне не нужен был для этого повод.
