Пока в голове Фила проносились эти мысли, взгляд незнакомки изменился. Стал вопросительным и немного дерзким. Озвучь его, получилось бы: «Че вылупился?» Фил, немного опешив, отсалютовал даме бокалом. Та усмехнулась и вернулась к своим записям.

«Русская, – сразу понял Фил. – Только у наших бывает такой красноречивый взгляд, а в нем неприкрытый вызов!» Ему даже показалось, что он и ухмылку ее прочитал: «Салютует он, Великим Гэтсби недоделанный!» Впрочем, Фил мог ошибаться. В женщинах он разбирался плохо. Все его отношения были краткосрочными и поверхностными, ни с одной не захотелось задержаться надолго и, как следствие, ее разгадать. Он расставался легко, быстро своих бывших забывал, никаких выводов после разрыва не делал, а все потому, что ни разу не был влюблен. В студенческие годы, когда все его друзья бились в страстях, заваливали сессии, женились по залету, бросали все и уезжали с избранницей на Алтай или Гоа, Фил учился в двух институтах, подрабатывал где мог, да еще помогал маме с лежачим отцом. Ему было просто не до глупостей! Мурат же считал, что Пасли еще не созрел, потому что когда гормоны бушуют океаном, то и эмоции сносят, и тебе на все плевать, а на учебу особенно. Фил с ним, как с экспертом по страстям, соглашался. Но шли годы, а ничего не менялось. В плане эмоций. Секса же хотелось больше, чем раньше, но все потому, что на мысли о нем время появилось. И Фил получал его, когда сильно хотел, бывало, что и за деньги. Но одержимым сексом он тоже не стал. Есть – хорошо, нет – можно перенаправить нерастраченную энергию в нужное русло. Перезрел, вынес вердикт Мурат и немного Пасли посочувствовал. Что это за жизнь такая, без страсти? Прозябание…

Филипп встал из-за стола. Но тут же плюхнулся на место. Его маневра никто не заметил, и слава богу. Подходить к женщине, чтобы пригласить ее за столик, было поспешным решением. Несолидно так действовать. Да и как себя вести, если откажет? Помнил Фил, как на выпускном он пошел через весь зал, чтобы пригласить на медленный танец королеву бала. Он впервые попробовал алкоголь, она всегда относилась к нему с симпатией, ведь они были соседями и приятелями. И Фил захотел потанцевать с подружкой, а она ему отказала, потому что тут, на балу, она королева, а он… Никто! Не спортсмен, не танцор, не кавээнщик. Даже не отличник-медалист. Фил, когда протрезвел, понял причину осечки, но осадочек, как говорится, остался. Больше он дам на медленные танцы не приглашал, но им не отказывал.

На столе, кроме салфетницы и набора со специями, стоял стакан с разноцветными карандашами и листиками белой бумаги – для детей, чтоб рисовали, пока готовится заказ. Фил подвинул его к себе, затем махнул рукой мальчишке с великом, что проходил мимо. В корзине, прикрепленной к багажнику, стояли горшочки с цветами. Чтобы не разбить их, пацан (по-итальянски: рагаццо) не ехал, а шел. Остановившись рядом со столиком Фила, он вопросительно протянул:

– Синьор?

– Сколько стоит? – Фил указал на один из горшков, в нем росли дивные цветочки небесно-голубого цвета.

Мальчишка задумался. Растения были не для продажи. Он доставлял их, как правнуки ресторатора Бенини пиццу, или вез горшки от цветочника к себе домой. Они явно на счет. Взял двенадцать, с него столько и спросят. Поэтому пацан и катил велосипед, чтобы все до единого целехонькими остались. За разбитый горшок отругают, а то и по заднице надают. И все же это не такое страшное наказание, если за него есть денежная компенсация. Итальянцы наличных денег ребятне просто так не давали, только по случаю, а так хотелось иметь в кармане хотя бы несколько евро. Лучше пятнадцать. На них можно новую футболку с логотипом «Ювентуса» купить.

– Двадцать евро, – выпалил мальчишка, зажмурившись от своей наглости. Такому цветку в лавке красная цена – пятерка. А вообще их все сами выращивают: неприхотливые.

– Хорошо, – не стал с ним торговаться Фил. – И я накину еще пять за доставку цветка. Согласен?

– Далеко не повезу, – стал набивать цену рагаццо.

– Вон той синьоре передай, – и кивнул в сторону знакомой незнакомки. – И вот эту записку, – он сунул ее между соцветий.

– Деньги вперед.

Фил, усмехнувшись, достал из кошелька несколько купюр. Любопытный пацан попытался прочитать текст записки, благо ее не свернули, но не смог разобрать ни слова. Написано не по-итальянски и даже не по-английски…

Зная несколько языков, Фил использовал русский. Был уверен, что женщина его поймет. Но если нет, нестрашно, заинтересуется, уже хорошо.

Мальчишка подошел к ней и неловко всучил горшок. Застеснялся в самый последний момент. Фил в его возрасте так же тушевался, когда вручал дамам букеты, даже если они учительницы.

Отработав гонорар, пацан быстро удалился, рискуя потерять еще одно растение: велик подпрыгивал на брусчатке, и горшки, теперь неплотно стоящие, сильно дрожали. Женщина проводила его улыбкой, открытой, искренней, задорной, после чего опустила взгляд на цветок и торчащую между стеблей записку. Брови ее взметнулись вверх. Удивилась русскому языку, но поняла его сто процентов. Фил приглашал даму присоединиться к нему и очень надеялся, что та согласится. Так и написал.

Незнакомка замешкалась. Она не только не сразу поднялась со ступеней, даже не посмотрела на Филиппа. И все же он дождался ее взгляда. На сей раз он не салютовал ей бокалом. Просто ждал решения.

– Как вы узнали, что я русская? – спросила женщина, подойдя. У нее был низкий, чуть хрипловатый голос. Для кого-то грубоватый, но ей он шел.

Фил встал, чтобы соблюсти правила этикета. Отец учил его с детства.

– Я предположил. И, как понимаю, не ошибся. Вы ведь не просто знаете великий и могучий, он ваш родной?

Она кивнула.

– Приятно услышать русскую речь, находясь на чужбине. – Женщина протянула руку и представилась: – Лидия.

– Филипп. – Он легонько пожал ее кисть и хотел отодвинуть стул, чтоб дама села, но его опередил синьор официант. Он не просто выполнял свою работу, а хотел произвести впечатление на даму: был обходительнее и милее обычного, играл глазами, шевелил усами, сыпал комплиментами. Фил отправил его еще за одним бокалом и приборами, но удалился он не сразу, а только после того, как представился Лиде. Звали усача Люцио, и он оказался, как и предполагалось, владельцем ресторанчика.

– Я буду только воду, – сказала Лидия, усевшись. Цветок она поставила рядом.

– Может, хотя бы кофе?

– В жару не хочется.

– Джелато? – Все итальянское мороженое прекрасно, но регион Тоскана, где, собственно, они сейчас находились, особенно им славился.

– Я не голодна, спасибо.

– А я пиццу заказал, – не сдержал разочарования Фил. Не так он представлял их посиделки. Думал, выпьют, вкусно поедят, поболтают, посмеются, потом пойдут гулять по набережной. Но Лида, судя по всему, не настроена на все это. Из вежливости присела за стол, сейчас попьет воды и пойдет по своим делам.

– Это нечестно, – простонала она. – Пицца – это то блюдо, от которого я не могу отказаться.

Фил просиял. А жизнь-то налаживается!

Вернулся Люцио. Принес не только посуду, приборы и воду, но и комплимент от заведения: компот из персиков с жасминовым чаем и миндальное печенье, подающееся к нему. Пиццу обещал подать через пару минут. К счастью, когда она приготовилась, в кафе пришла большая компания, Люцио переключил свое внимание на нее, и фокаччу водрузил на их столик паренек с залитым гелем хохолком, стоявший до этого за барной стойкой.

– Перейдем на «ты»? – сразу предложил Фил. Лида не возражала. – Каким ветром тебя занесло в этот городок?

– Встречным.

– Это антоним к «попутному», но я не очень понимаю…

– Все было против того, чтобы я сюда попала. Мне отказывали в визе, отменяли самолет, я даже в аварию попадала по дороге сюда. И все же добралась.

– У тебя тут живет кто-то близкий? Родственник, друг?

– Нет. Просто я влюблена в этот городок. Искренне, потому что необъяснимо. В Италии столько дивных мест, а моя душа рвется в Марина-ди-Пиза.