– Золотова, молодец! Салаты делать научилась. Пора замуж! – вынес вердикт, Николай Михайлович, уплетая за обе щеки приготовленный салат Снежаной.

Помимо съестных угощений, сюрприз для мужской половины коллектива была организована поздравительная часть – читали стихотворные строки, в которых подчеркивались особенности и достоинства адресата.

– Мужики сытые и довольные. Всегда бы их видеть такими, – подметила Таисия Львовна.

– Как видите, все в ваших женских руках, – не оставил комментария снабженца директор.

После дегустации настоек, день в фирме решили сделать коротким. Мужчин отпустили по домам. А женщины задержались, чтобы прибрать в офисе посуду, убрать остатки еды и навести минимальный порядок. Собрав растащенные к компьютерам тарелки с остатками пирожных и тортов, Снежана, взгромоздив кучу посуды несла в офисную кухню. При подходе к двери до нее долетели обрывки разговора Василисы с новенькой сотрудницей Алиной.

– Алиш, разве, это печаль – перестань. Какие твои годы, – проявляла заботу Василиса к удивлению Снежаны, что было на начальницу рекламы совсем не похоже.

– Ну да, ты права, – всхлипнула Алина. – ой, а помнишь ты рассказывала про мужчину классного, ну бизнесмена, который недавно с твоей подругой расстался… Может, познакомишь с ним, а? Не пропадать же мужику…

– Ишь замахнулась! Подруга не простит, если узнает о таком пособничестве, слезами сейчас обливается. Вероника то и дело звонит и канючит, что потратила на мужика лучшие годы. Он, конечно, в долгу не оставался – моря, шубы, новые сережки и браслетики – все как полагается…

– И что, на другой женился? – всхлипывая, уточнила Алина.

– Ну еще не женился. Но обзавелся. А она с ним представляешь на одной тусовке столкнулась.

– Он щеголяет с другой дамочкой, да, по ее словам, на саму Веронику похожей, словно, манекен обновил. Думаешь, какого ей после такого экшена!

У Снежаны отвисла челюсть: Василисиной подругой была Вероника. Неужели речь идет о Морозове! О ком же еще…. – она прислонилась к стене, поскольку к горлу подступил не ведомый прежде приступ удушья. Собрав что есть силы, аккуратно опустила гору тарелок прямо на пол. Хорошо, что люди уже подразошлись, и эту картину наблюдать было некому.

– Василис, ты говорила как-то, что у того мужчины что-то закрутилось с нашей фирмы с дизайнершей, – перешла на шепот Алина. – Это она…

«Ооо, еще и мне кости перемывать стали», – едва ли не вслух застонала Снежана, все ниже сползая по дверному косяку к полу.

– Да нет, этой тихоне такой мужик не по зубам, – отчеканила Василиса. – Поскольку Вероника сказала, что новая дама, ей самой напомнила ее двойника, думаю, очередную светскую штучку. Хотя, как знать, кто кого еще зацепил… Если на Веронику похожа не только внешне, а еще и хваткой железной, липучестью, небось такая же борзая. А ты чего слезы утираешь – тебе лучше бы у таких поучиться разным женским премудростям, – учила Василиса младшую коллегу.

– А я не такая… – Доносился разговор из чаевни, перемежаемый всхлипываниями Алины.

– Я не такая, я из трамвая… Хочешь жить – умей вертеться – смотри, как бабы делают. Иначе будешь, как тень ходить, как наша тихоня-дизайнерша. Талантливая, нечего сказать, но по жизни точно недотепа.

«Хватит, мне быть недотепой! И тихоней быть больше не хочу! Ни милой, ни удобной, ни податливой. Особенно с женщинами», – решила в мгновение Снежана, словно в механизме ее личности в стрессовый момент произошла программа перезагрузки.

– Тише, тише… вдруг она услышит, – пропищала по-заячьи Алина.

На этих словах в дверях чайной выросла Снежана с горой посуды. Прямо и внимательно она посмотрела в глаза Василисе. Та не выдержав взгляда, отвела глаза в сторону.

***

«Значит у Морозова очередная пассия. Больно. Так невыносимо схватывает нерв где-то в районе груди левой половины тела, и, пронзая, скатывается к ноге. Так непривычно больно, что превосходит все предыдущие опыты, превышая все ожидания. Что это так отзывается в ее душе – невзаимная любовь? Гордость, что выбрали в итоге не ее или не свершившиеся мечты и напрасные ожидания… А вообще есть ли любовь на свете? Или все суета сует? Все чувства уносит ветер». В такт завывания февральской метели Снежану по дороге к дому атаковали сбивчивые мысли обрывками фраз.

Зайдя домой, она грустной улыбкой поприветствовала Рыжика – хоть кто-то ее ждет, вот ведь милое морозовское напоминание. Стянув ботинки, прошлепала в носках до холоддильника, распечатала влажный для котенка корм и прямо в пальто залезла в интернет.

Машинально бродя по соцсети, залезла на страницу со стихотворениями современных авторов – «таких же я как, наверное, тихонь», – усмехнулась она с иронией – и, действительно, многие из строк стонали и плакали о не разделенной любви. Прочитав пару печальных «шедевров», которые только усугубляли тоску, хотела уже выйти со страницы, как остановилась еще на одном. Автор – некая Катя Тихонова – и фамилия созвучна мироощущению за последнее время Снежаны, обращалась с монитора, будто к ней:

Уходи от него. Он не любит тебя.

Береги свою женскую силу.

Собирай по частичкам остатки себя.

Хватит слез. Хватит быть несчастливой.

Уходи от него. Не теряй ты себя.

Начинай через силу смеяться.

Начинай привыкать – он теперь без тебя.

С прошлым нужно когда-то прощаться.

Уходи. И не думай, что будет другой.

И что станет значительно проще

Ты сначала наполни себя теплотой.

Лишь потом (!) будет все как ты хочешь.

«Ай да, Катя, верно мыслит. За совет спасибо…» – передала мысленно благодарность незнакомому поэту Снежана. – Но было бы только от кого уходить…» – с горечью подумалось ей. – «Хотя уйти предстоит внутренне. Это сложнее всего».

***

Хорошо что утром 23 февраля не нужно на работу. Тем не менее отоспаться за бессонную ночь не получилось. Организм, перенапряженный от натянутых нервов и однотипных навязчивых мыслей – как бы она не старалась быть сильной и не думать о том, кто никогда и не принадлежал ей – погружаться в восстановительный, беззаботный и свободный сон отказывался. Полежав минут тридцать с созерцанием потолка, Снежана заставила себя пройти на кухню.

Рыжик, чайник, сладости – все как обычно и все равно хорошо, что не приходится в таком состоянии тащиться на работу. Состоянии побитой вяленой куклы. Остановившись перед зеркалом, Снежана подумала, что выглядит по сравнению с ощущениями еще ничего – на нее смотрело отражение приятной девушки с шелковистыми волосами, спадающими на нежные плечи, и только потухший печальный взгляд кричал о сковавшей внутренней боли.

«Эх, Снегурочка, Снегурочка, хоть бы тебе совсем не растаять», – вдруг накатил на Снежану приступ жалости, словно откуда-то со стороны.

«Так, соберись с духом. После выходных на работе должна быть слова молодец-огурец, чтобы у Василисы и сомнения не зародилось, что ей так паршиво от услышанной новости – будут еще ручки потирать. Не дождутся», – вдруг ощущая откуда-то просочившуюся силу в амебном организме, подумала Снежана. – «Да, может, не таком уж и амебном. Какие твои годы» – уже в свой адрес применила она слова, недавно подслушанные у Василисы в адрес Алины.

Домой она в День защитника так и не выбралась – родителя обязательно заметят ее состояние, а сочинять что-то в ответ, а тем более говорить правду совсем не хотелось. «Неприятность эту мы переживем», – подумала Снежана, отказавшаяся также в этот вечер и от тусовки с подругами.

Ближе к вечеру, вдыхая аромат манго от свечи, более или менее войдя в умиротворенное свойственное обычно ей женское состояние, Снежана набрала сообщение с теплым поздравлением Михаилу – она и так не перезвонила ему после того ночного визита, надо хотя бы в праздник человека уважить – размышляла она, отправляя поздравление однокласснику.