— Да, — тихо отозвалась я, — не хватило.

— Быть может, я вас ненароком расстроил? — спросил священник, взглянув мне в лицо. — У вас очень бледный вид. Послушайте, возможно, я сказал что-то лишнее? Если я...

— О, вовсе нет, — солгала я. — Просто я немного переутомилась и...

— Если хотите, я отвезу вас домой, — предложил священник, поднимаясь. — У меня здесь поблизости джип.

Испытывая глубокую благодарность, я последовала за ним. В темноте, ожидая, пока он найдет свою машину, я не могла удержать слез. Они жгли мне глаза. Так вот какой удар я нанесла Алану. И обо всем мне стало известно совершенно случайно. Сам Алан не хотел, чтобы я узнала про все испытания. Да и священник, догадайся он, кто я, никогда бы даже и не заикнулся. Он почему-то заключил, что девушка Алана живет в Англии; ему просто в голову не пришло, что этой девушкой могу быть я. И трудно упрекнуть его за это. Моя короткая беседа с Аланом едва ли выглядела для стороннего наблюдателя как встреча двух влюбленных. Когда же священник впервые увидел меня, Алана уже не было: он ушел в госпиталь, а я танцевала с американским летчиком...

— А вот и мы, — раздался голос патера из темноты. Я уселась в джип рядом с ним, и изношенный мотор, громко затарахтев, ожил. Когда мы, развернувшись, выехали на главную аллею, я оглянулась. Клуб по-прежнему сиял огнями, и легкий ветерок донес до меня слабые звуки знакомой мелодии. Оркестр снова заиграл «Бумажную куколку».

Машинально я принялась про себя повторять слова.

— Гадкий мотивчик, — заметил священник. — Подрывает мораль, если проанализировать, какие он внушает мысли и чувства. Впрочем, я явно преувеличил, когда говорил вам о многих женщинах, якобы не желавших ждать своих суженых. На каждую не дождавшуюся девушку приходятся тысячи, которые продолжают ждать. Вероятно, с возрастом я все больше ожесточаюсь. Мне пока известно только об одной, которая не стала ждать, и должен признаться, что выслушивать подобные исповеди — это та часть моих обязанностей, которая мне особенно неприятна. Обычно мне нечем утешить человека, рассказавшего в припадке откровенности, что, пока он здесь терпел муки ада, его жена ушла к другому. Видит Бог, каждый солдат четырнадцатой армии с лихвой заслужил, чтобы его отпустили домой при первой же возможности. Длительная разлука с женой и семьей — тоже часть этого самого ада, быть может, даже его наихудшая часть. И вот тут многое зависит от девушек. — Священник коротко взглянул на меня и улыбнулся. — Вот вы все великолепно справляетесь со своими нелегкими обязанностями — вы и медсестры. Мужчины вновь обретают веру в прекрасные женские качества, когда встречают таких девушек, как вы, которые вместе с ними делят трудности, опасности и вынужденную разлуку с любимыми. Я знаю — пожалуй, лучше вас, — что означает для солдат на фронте приезд ваших передвижных магазинов. То же самое они будут означать и для бывших военнопленных в Рангуне.

— Вы так думаете? — сказала я, с трудом шевеля губами и еле выдавливая из себя слова.

— Безусловно, — твердо заявил священник и продолжал говорить, заставляя меня мучиться угрызениями совести, пока мы не подкатили к главному входу Маули.

В тот момент, когда я пожелала ему спокойной ночи, в небо взвились многочисленные ракеты и рассыпались ослепительным дождем ярких звездочек над крышами Шиллонга.

— День победы над Японией, — тихо проговорил патер. — Слава Богу.