К чему рассказал – что тут добро? Что зло? Так-то кикимора злодейка, но любил же за что-то ее тот, похожий на большую лягушку, болотник? Зацепила она его чем-то.

Но вообще странно. По всему выходит, что мой потенциальный заказчик – персона в подлунном мире значимая, весомая, и в Москве, отдельно заметим, известная. Так почему я о ней ничего не слышал? Ведь должен был. Мое агентство открылось не вчера, до того я без него тем же самым занимался какое-то время и со всей определенностью могу сказать – мне известны почти все мало-мальски значимые обитатели ночного города. Про рядовых вурдалаков или гулей речь, разумеется, не идет, но те, кто стоит над ними, мне знакомы лично или я о них слышал.

И на тебе, получил такой поджопник по самолюбию.

– Не хочешь говорить имя – твое право, – сказал я. – Но ты хоть намеки какие-то дай. Он из людей или нет? В Москве живет или где в другом месте?

– Отличный виски. – Ленц взял в руку бутылку, что принес официант, и знаком велел ему покинуть кабинет. – Двадцать пять лет выдержки. И заметь, оригинальный, не польский контрафакт, которым все забито.

– Не хочешь? – напрямую спросил я.

– Не хочу, – подтвердил Арвид, разливая спиртное по стаканам. – Надеюсь, ты не затаишь на меня за это обиду?

Ну, это сказано уже приличия ради. Чихать он хотел на мою обиду, слишком разные у нас с ним весовые категории. Хотя даже не в них дело. Статус в Ночи у нас разный, равно как и степень влияния на события.

Но даже таким, как он, время от времени нужны услуги таких, как я. Даже чаще, чем остальным, потому что чем выше ты взбираешься, тем быстрее растет количество желающих дернуть тебя за ноги с тем, чтобы ты улетел вниз, в пропасть.

– Ни в коем случае, – заверил я его и взял со стола стакан с виски. – Не исключено, что в подобной ситуации мной было бы принято такое же решение. Ну, будь я на твоем месте.

– Откажись, – тихо произнес Ленц, и край его стакана с еле слышным в шуме клуба бряканьем коснулся края моего. – У тебя и так все неплохо, ты крепко стоишь на ногах. Стоит ли дергать Судьбу за нос?

Мы прикончили эту бутылку, потом еще одну, а после я, стыдно сказать, здорово поплыл. Нет, лишнего не наболтал, я даже когда напиваюсь в хлам, фиксирую что и кому говорю, но размотало меня капитально, даже не помню, как в машине оказался.

Последнее, впрочем, выяснилось почти сразу, поскольку в моей постели обнаружилась Геля. Нет-нет, ничего такого в этом нет, ситуация не то чтобы частая, но и не уникальная. Время от времени мы спим друг с другом, но никаких обязательств ни на нее, ни на меня это не накладывает, о чем мы давным-давно договорились. Никакой ревности, никаких «как ты мог, ведь я…» и прочей сентиментальной чепухи. Мы взрослые люди, а у них в жизни чего только не случается. К тому же с нашей работой время на личную жизнь не всегда находится, а если такое и случается, то там тоже все не слава богу. Как-то раз, например, одного неплохого парня, который за Гелей приударил, чуть на тот свет случайно не отправили. Мы хоть и на Садовом кольце работаем, но двор, где находится вход в офис, старомосковский, то есть отделен от большого города аркой, потому у нас здесь всегда тихо, безлюдно, и за счет здоровенных тополей и лип сумрачно. Этот бедолага заявился сюда вечером, чтобы Геле сюрприз устроить, дескать, «домой тебя провожу», и в дверях столкнулся со злой до невозможности киндзе Илзе Балодис, верховной лаумой города Риги. По-нашему – главой ведьмовского ковена. Злость объяснялась просто – одна ее ближница ребенка украла, а в кроватку подменыша подсунула, у тамошних ведьм это нормальная практика. И все бы ничего, но случилось это на территории нашего консульства. Опять-таки, может, оно бы и обошлось, но среди дипломатического персонала оказалась одна дама, которая кое-что в таких вопросах смыслила, потому быстро поняла, с чего это ребенок, до того тихий и спокойный, начал ежеминутно орать, есть в три горла и на себя прежнего внешне вроде не очень похож. В результате в Ригу на следующий день с утра прикатили Ровнин и его заместитель Нифонтов, и уже к вечеру дитя вернулось к перепуганной матери, а лаума, которая все это провернула, лишилась своей силы и заветной броши. Все латышские ведьмы после инициации такие получают, это что-то вроде обязательного атрибута, без которого тебе везде проход закрыт.

Госпожа Илзе, узнав про это, сильно осерчала и отправилась в столицу, чтобы вернуть забранное, но успеха не достигла. Да что успеха, она в переулках Сухаревки даже дом, где отдел сидит, не нашла. Есть у сего здания такая причуда, не всякий до его дверей сможет добраться. После попыталась найти поддержку у российских коллег по цеху, но, как нарочно, все главы московских ковенов кто куда разъехались, а их первые помощницы сказали настойчивой латышке, что не вправе принимать решения международного характера. Тогда она направилась ко мне, ей кто-то из соотечественников дал мои координаты, скорее всего Пятрас, мой коллега из Риги. Хороший, кстати, парень, мы с ним в Смоленске познакомились, когда одного и того же баубаса выслеживали. Так случается, я же не один такой на весь свет, есть и другие специалисты. Чаще расходимся мирно, иногда, правда, доходит дело и до драки. Мы же люди, не всегда получается договориться.

Так вот – я тоже лауму послал куда подальше. Девка ее с любой стороны неправа, это факт. Думать надо, у кого дите прешь, да и вообще такие вещи в наше время не очень к месту. Да, традиция, да национальный промысел, но при чем тут наш дипломатический корпус?

Так эта старая стерва, выходя от меня, и отыгралась на незадачливом Гелином кавалере, долбанув его таким проклятием, что страшно вспомнить. Хорошо, хоть быстро разобрались, что к чему, и сумели дозвониться до Виктории, сотрудницы отдела, которая в этих вещах здорово разбирается.

Парень после, насколько я понял, на Садовую-Каретную вообще больше никогда не наведывался, а Геля лишилась очередного потенциального ухажера. Что до Илзе – она к тому времени из первопрестольной уже смылась, потому «обратку» я ей включать не стал, но пометочку в свой гроссбух поставил. Земля круглая, она вертится, так что при случае непременно ей какую-нибудь пакость устрою. Парня мне не то чтобы сильно жалко, но это случилось на пороге моего второго дома, а такое не забывают.

– Хочу кофе, – раскрыв сонные глаза и потягиваясь, сообщила мне Геля. – Горячего и сладкого!

– Кто из нас секретареныш? – удивился я и поморщился, поскольку боль иголкой уколола висок. – Кофе – твоя работа.

– Работа на работе. – Геля повернулась и примостила свой подбородок мне на плечо. – А тут я гостья, за которой надо ухаживать.

– Ладно бы кто другой такое сказал, но от тебя такое слышать странно. – Каждое слово давалось мне с трудом, да еще и жажда навалилась. – Ты тут бываешь чаще, чем в гостях у родителей.

– Я девочка, могу и покапризничать, – насупилась Геля. – И эта девочка, кстати, вчера кое-кого на своем плече перла к машине. А кое-кто был тяжелым, непослушным и пытающимся пуститься в пляс.

– А чего Модест не помог? – удивился я, ощущая, как слова скребут по сухому горлу. – Мог бы, с него не убудет.

– Он изрек какую-то пространную фразу о вреде пьянства, скорее всего цитату из очередной умной замшелой книжки, а после ушел в бильярдную с помощником Арвида, – пояснила девушка. – Ладно, сейчас сама сварю.

– И попить мне принеси, – попросил я. – Пожалуйста!

После литра холодной воды, в которую Геля, уже натянувшая на себя футболку с надписью «Закипело-кидай, всплыло-вытаскивай» еще и целый лимон выдавила, мне изрядно полегчало, а после того, как по квартире поплыли запахи кофе, так и вовсе похорошело. Настолько, что я смог воскресить в памяти вчерашний разговор с Арвидом.

Одно плохо – ясности в ситуацию он не добавил ни на грамм. Скорее, наоборот, все запутал. Мало того – мне еще сильнее стало интересно, кто же такой автор письма. Что это за личность, которую опасается один из самых сильных вурдалаков Москвы и области?