Литмир - Электронная Библиотека

– Значит, не владеешь, – король задумчиво, как редкую зверушку, оглядел Огюста с головы до ног. – Ладно, так и быть, помогу тебе. Но в первый и последний раз, запомни!

– Благодарю вас, ваше величество! – на этот раз совершенно искренне воскликнул молодой человек.

Король посмотрел на сундуки, прищурился и, сложив пальцы особым образом, произнёс несколько слов. Но вместо того, чтобы плавно подняться в воздух, сундуки вздрогнули и выпустили каждый по четыре аккуратных лапки, чем-то напоминающих птичьи.

– О как! Неожиданно, – задумчиво проговорил король и сдвинул на правое ухо повседневную корону, – какой интересный эффект. Никогда такого не видел…

Он подошёл к сложенным вещам Огюста и поводил над ними руками. После этих манипуляций у сундуков появились клювы и круглые жёлтые глаза.

– Ну что же, – король оценивающе кивнул, – так тоже можно… в принципе-то. Итак, поднялись и шагом марш в комнату студента Стендриджа.

Сундуки переглянулись и дружно отступили от короля на один шаг.

– Не понял, – продолжил странно выражаться его величество, – это что за неповиновение?

– Он нас пинал, – пожаловался сварливым скрипучим голосом самый большой сундук и мстительно добавил, – так что мы к нему не пойдём. Мы лучше тут останемся, размокнем, потом рассохнемся…

Тут сундуки хором всхлипнули, а у Огюста возникло стойкое ощущение, что он медленно, но очень верно сходит с ума: говорящие сундуки, странно ведущий себя король, скакуны Аш-Триэров…

– Он извинится, – твёрдо сказал его величество Ганелон, строго посмотрел на Огюста и с нажимом в голосе добавил. – Вот прямо сейчас.

– Перед сундуками с одеждой? – неверяще посмотрел на короля Огюст. – Извиниться? Я не стану этого делать, ваше величество, при всём моём уважении…

– Вот так и бывает, когда индивидуум не в состоянии преодолеть неблагоприятные обстоятельства, – король нравоучительно погрозил Огюсту пальцем, на котором тому на мгновение почудился длинный чёрный коготь, и продолжил, – тогда фрустрирующие условия становятся причиной возникновения токсичных отношений. В данном случае между тобой и твоими вещами.

– Эх, вот слушал бы и слушал, – прокомментировал один из сундуков, – но мы сейчас не об этом. Что там с извинениями?

– Студент Стендридж, – в голосе короля отчётливо звякнул металл, – извинитесь и впредь ведите себя осмотрительно.

– Приношу свои извинения, – быстро проговорил Огюст, желая оказаться как можно дальше от странной академии и творящегося в ней безумия.

– Ну, на первый раз нормально, – милостиво сказал самый маленький сундук, – но только ради… его величества.

Тут сундуки слаженно хихикнули и, шустро перебирая лапками, направились к общежитию.

– Ну вот как-то так, – довольно сказал король, – не благодари…

С этими словами его величество бодрым шагом подошёл к воротам и совершенно спокойно вышел за них, судя по всему, ничуть не опасаясь обитателей кладбища и болота. Огюст очнулся и поспешил за королём, чтобы предупредить о возможных опасностях, но, когда он выглянул за ворота, его величества уже не было, лишь в уплотнившемся тумане мелькнул чёрный шипастый хвост. Вздрогнув, Огюст быстренько сделал шаг назад, успокоив себя мыслью, что король знает, что делает.

Подходящий к двери своей комнаты Огюст был почти уверен, что сундуки устроили ему какую-нибудь пакость. Но вопреки его опасениям они скромно стояли в углу комнаты, убрав лапы и клювы, и только круглые жёлтые глаза напоминали о том, что совсем недавно эти деревянные ящики разговаривали.

– Какой бред, – тяжело вздохнув, Огюст опустился на одно из кресел, – я здесь ещё только первый день, а у меня уже впечатление, что я непременно сойду с ума, причём очень скоро…

Он не знал, к кому конкретно обращается, скорее всего, это было просто почти неконтролируемое желание проговорить свои ощущения вслух. Но в ответ на его слова неожиданно откликнулся один из сундуков, тот, который до сих пор молчал.

– Да ладно, чего ты, парень, привыкнешь, выучишься чему-нибудь полезному, глядишь, и польза от тебя какая-нибудь будет. Вот ты что умеешь делать?

– Я? – после всех событий сегодняшнего дня Огюста уже совершенно не смущало то, что он ведёт беседу с собственным сундуком для одежды. – А зачем?

– Ну хотя бы для того, чтобы хоть чем-то отличаться от десятка таких же никчемных существ, как твои приятели, – наставительно произнёс сундук. – Есть же, наверное, хоть что-то, чем ты с удовольствием занимался хотя бы в детстве?

– Разве что в детстве, – Огюст мучительно пытался припомнить, что ему хоть когда-то доставляло удовольствие. – Мне всегда нравилось помогать матушке составлять цветочные композиции. Но это было очень давно! – воскликнул он, словно сундук мог кому-нибудь рассказать о столь недостойном столичного повесы увлечении.

– Ну и чего ты говоришь об этом так, словно это главная тайна королевского двора? – сундук выпустил одну лапку и почесал ею где-то в районе замка. – Очень даже такое импозантное увлечение. Мог бы добиться известности и уважения. Как-то так называются те, кто умеет подбирать цветы и составлять их в красивые букеты… забыл…

– Флористы, – проскрипел большой сундук. – Редкая способность, между прочим.

– Да меня бы засмеяли, – Огюст на секунду представил себе, что его столичные приятели вдруг узнали бы о его любви к красивым цветам, и покрылся холодным потом. Цветы предназначены исключительно для того, чтобы дарить их красивым женщинам, а разбираться в них – для этого есть садовники и лавочники. И уж точно это недостойное его статуса увлечение.

– Ладно, мы потом ещё об этом поговорим, – самый маленький сундук повозился и откинул крышку, – выгружай давай своё барахло, а то я весь уже духами пропах, не проветриться будет.

Огюст послушно встал и направился к шкафу, но на ходу обернулся и спросил:

– А вы что, теперь такими и останетесь? В смысле – говорящими?

– Ну да, – моргнул маленький сундук, – пока Мо… пока его величество, я хотел сказать, не отменит своё распоряжение.

– Ты хотел сказать «монарх», да? – как-то с намёком проскрипел старший сундук. – Пока наш любимый монарх не развеет заклинание.

– Да, конечно, – торопливо согласился сундучок, – именно это я и имел в виду!

Поняв, что вещи за него перекладывать никто не станет, а попытка найти того, кто это сделает, чревата новыми небезопасными для рассудка последствиями, Огюст молча стал вынимать из сундуков вещи и складывать их на полки, не разбирая, где что. Запихнув в шкаф последнюю стопку рубашек, он устало опустился в кресло: все эти манипуляции ужасно его утомили. А ещё катастрофически хотелось есть…

– Интересно, а когда мне принесут еду, которую обещали? – задумчиво спросил Огюст у самого себя, но ответил снова маленький сундук: он вообще оказался на удивление разговорчивым.

– Принесёт? Тут, насколько мы успели понять, пока мокли под дождём, – Огюст предпочёл сделать вид, что не слышит упрёка, прозвучавшего в голосе сундука, – никто никому ничего не приносит. Надо тебе – иди и сам сделай. Так что, если ты хочешь есть, тебе стоит пойти поискать столовую.

– Но я не знаю, где она, – молодой человек чувствовал, как снова подступают отчаяние и раздражение: ну почему его должны волновать такие бытовые мелочи?!

– А на столе у тебя разве карты нет? – невинно заметил сундучок, и Огюст вспомнил, что собирался посмотреть лежащие на столе бумаги, но так и не посмотрел.

Он подошёл к столу и, сопровождаемый раздражающе любопытными взглядами трёх пар жёлтых глаз, стал перебирать лежащие там бумаги.

Первым ему в руки попалась копия договора о зачислении его на первый курс – их тут что, ещё и несколько?! – Академии Последнего Шанса имени его величества Ганелона. Договор был подписан его отцом, лордом Уильямом Стендриджем, и в нём черным по белому было написано, что родители обязуются в течение первого года обучения не посещать Академию кроме тех случаев, когда их пригласит лично ректор Холверт. Подпись отца Огюст знал прекрасно, и сомнений в её подлинности не было никаких. То есть отец действительно отправил его сюда на год?! На целый длинный год?!

11
{"b":"861075","o":1}