А с другой стороны — и хрен с ним. Если после этого игра закончится, разорвётся петля времени, мир вернётся в исходное положение, то и ладно. Поигрались и хватит. Возможно, таким образом я вообще окажусь спасителем Вселенной, эдаким Роджером Вилко на полставки. Смешно, но именно в квестах с его участием и можно было поломать игру, забыв подобрать нужный предмет. Пропустил сохранение — начинай сначала.

Аня. Ох, ё! Про неё я совсем забыл. «Контрольная точка» же искажена! Активировав Николая, я непонятным образом изменил свой родной мир. И если я нажму последнюю точку, то вернусь туда, где моя жена и знать меня не знает. Не скрою, я ещё питал надежду, что Аня вернётся. И собирался приложить к этому все усилия. А что теперь?

Погоди-погоди, Андрюшенька-душенька! Блокиратор уничтожает аномалии! И значит что? Правильно — изменённая реальность тоже аномальна. По идее, всё должно исправиться, в том числе и результаты от моего неумелого вмешательства. А если при этом накроется медным тазом и вся игра, то туда ей и дорога. Умирать я больше не хочу, жить по два часа тоже.

— Насрать! — выкрикнул я в пустоту и нажал на последнюю точку.

* * *

Солнечные лучи скользили по моему лицу, пробиваясь в щель между неплотно прикрытых штор. Будильник надрывался, раз за разом проигрывая ту самую надоевшую мелодию. Я открыл глаза, протянул руку к смартфону и сдвинул слайдер вверх. В комнате наступила тишина.

Откинув одеяло, я присел на кровати, опустив ноги на пол. Ничего, никакой боли. Вьетнамский партизан-саморез стоял шляпкой вниз на тумбочке. Какой сегодня день? Я дрожащими руками взял телефон и посмотрел дату: двадцать седьмое июня, вторник. А как же среда, петля времени, балахонщик, кубики-блокираторы? Выходит, что ничего этого не было? Про не-сон сон или сон про не-сон?

Я встал с кровати и пошёл на кухню ставить чайник и делать бутерброды. Закончив с приготовлением немудрёного холостяцкого завтрака, вернулся в спальню за смартфоном. Сегодня обычный день. Я буду читать новостные ленты и листать контактик, есть бутерброды и запивать их чаем. Всё в прошлом. Никаких игр не было, это просто дурацкий сон, который уже стал забываться. Из головы и вправду начали исчезать воспоминания, словно ученик стирает тряпкой записи с доски. И это хорошо.

С этими мыслями, прихватив с собой ещё недопитый чай, я в одних трусах вышел на балкон. А хорошо сегодня, почти как завтра! Тёплое солнце, лёгкий ветерок. Благодать!

Чай закончился. Я вернулся в квартиру, отнёс чашку на кухню и пошёл в ванную чистить зубы и принимать душ. Времени до работы было ещё навалом. Посидел снова в интернете, погладил свежую футболку, повалялся на кровати. И ровно в семь тридцать вышел из дома.

Идти до работы не особо далеко, минут двадцать. Я спокойно шёл по улице, рассматривал просыпающийся город, строил планы на день. В них как минимум входило позвонить жене и договориться о встрече. Часа через два брякну, зачем беспокоить в такую рань? Опять нарвусь на скандал. Лучше пусть тоже на работе чай с коллегами попьёт, конфетой закусит — от этого настроение у Ани всегда поднималось. Или лучше вообще зайти прямо к ней в офис? Подумаю, время ещё есть.

Без десяти семь я остановился у пешеходного перехода. На той стороне дороги виднелось здание моей конторы. А ещё лучше виднелся холодильник с мороженым. Посмотрев по сторонам и не увидев ни одной машины в радиусе ста метров, я спокойно перешёл дорогу.

Отдав восемьдесят рублей за стаканчик пломбира, я тут же вскрыл упаковку, выкинул её в стоявшую рядом урну и сделал первый укус. Приятная сливочная прохлада заполнила рот.

— Жить, как говорится, хорошо! — я процитировал фразу из старой комедии.

— А хорошо жить — ещё лучше, — ответил мне кто-то.

Я повернулся к любителю советской кинематографии. Какой-то спортсмен в одних шортах и в футболке с надписью СССР тоже купил себе стаканчик и сейчас разворачивал упаковку.

— Сам знаю, что вредно в моём возрасте есть много сладкого, — как бы оправдываясь произнёс мужчина. — Вот, бегом компенсирую. Заодно и сердце тренирую. Оно у меня с детства слабое.

— Бывает, — ответил я. — Тоже хочу заняться спортом, отрастил пузо к тридцати годам.

— Если хотите, могу дать пару советов.

— Почему бы и нет?

— Только учтите, кубики на прессе от этого не появятся. Тут тренировки нужны, — уточнил бегун.

— Что вы сказали? — у меня вдруг проснулось острое чувство дежавю.

— Нужны тренировки.

— Нет, до этого, — произнёс я.

— Все молодые люди хотят получить кубики на прессе.

— Добавочный три шестьдесят две, — произнёс я.

— А вот водку пить при этом противопоказано.

— Что? Какая водка?

— Так вы сами привели цитату из «Ивана Васильевича».

У меня в голове будто щёлкнуло, и воспоминания полились потоком. Я чувствовал себя дядей Вовой, встретившим Гедевана после возвращения на Землю.

— А что вы обычно от сердца принимаете, если прихватит? — спросил я Тятова.

— Нитроглицерин, — ответил Максим.

— Ого, не слишком круто?

— Ничего не поделаешь, — развёл руками Тятов.

— Он у вас сейчас с собой?

— Одна таблетка всегда имеется, — произнёс Максим. — К чему этот вопрос?

— Достаньте её, пожалуйста, — попросил я.

— Что-то мне расхотелось давать вам советы, молодой человек, — заявил Тятов, развернулся и зашагал прочь.

— Максим, — окликнул я его. — Постойте.

Тятов нервно содрогнулся. О, нет, только не это! Но профессор не спешил умирать, как и припустить вперёд.

— Я не зря вас спрашивал про нитроглицерин, Максим. Я знаю про ваше больное сердце. Достаньте лекарство на всякий случай. И мы с вами поговорим. Предвосхищая вопрос: я сам стал невольным участником кое-каких событий. И я вовсе не из спецслужб, если вы об этом подумали. Пойдёмте в тенёк?

Тятов кивнул, и мы отошли в тень растущих неподалёку от холодильника берёз.

Максим достал из маленького кармашка шортов таблетку, упакованную в обрезанный блистер. Хм, а ведь я не раз обыскивал труп Тятова, но ничего не нашёл.

— Зовут вас Максим Тятов, и завтра вы собираетесь запустить портал.

Да уж, двадцать седьмое число не время для смерти. Или просто-напросто система ещё не запустилась и убить профессора не может по этой банальной причине. Тятов падать на землю не спешил.

— Что ещё вы знаете? — осевшим голосом спросил он.

— В тысяча девятьсот девяносто пятом году вы нашли темпоральный блокиратор вместе с планами на постройку этого самого портала. Верно? — Тятов молча кивнул. — А сегодня собираетесь сделать «кое-что», как раз после утренней пробежки. Хотите знать, чем всё закончилось?

— Вы из будущего, так?

— Немного, — ответил я. — Из завтра. Которое никогда не заканчивается.

— Почему?

— Потому что ваш эксперимент привёл к образованию временной петли.

— Но портал нужен для переноса в пространстве, а не во времени!

— Вы внимательно читали инструкцию, что лежит у вас в сейфе?

— Вы и про это знаете?

— Ещё бы, — усмехнулся я. — Вы сами мне дали флешку, что вделана в ключ. Я прочитал ваши записи на ноутбуке.

Тятов непроизвольно протянул руку к шее, где на цепочке висел ключ.

— Да-да, именно её, — уточнил я. — Что написано во втором и третьем пункте инструкции?

— Не знаю, — произнёс Тятов.

— То есть как это не знаете? Там же русским по белому на машинке напечатано.

— Нет, руны я расшифровать не смог.

— Какие ещё руны? — пришлось теперь удивляться мне.

— Найденная документация была только частично написана на русском.

— И?

— Точнее, на девяносто пять с копейками процентов, — добавил Максим. — Так что где мне непонятно было, я действовал по наитию.

— О, чёрт! — воскликнул я. — Вы могли тупо перепутать провода, потому что не имели правильного перевода.

— Вероятность этого крайне мала, — заявил Тятов. — К тому же я сегодня хотел всё ещё раз перепроверить!