Проблема, по словам руководителей Saudia, заключалась в том, что по старой сделке Saudia не должна была платить эту ставку. Она получила бы скидку как покупатель самолетов. По условиям новой сделки скидка в размере 60 и более процентов от прейскурантной цены поступала в фонд, связанный с банком бин Салманов. И они собирались передать свои самолеты со скидкой в лизинг Saudia по бездисконтной ставке. Но Мохаммед распорядился, и Airbus, несмотря на опасения некоторых сотрудников, что сделка граничит с коррупцией, согласился на ее осуществление.
Мохаммед вел себя так, словно это был его первый крупный бизнес-победа с тех пор, как его отец стал королем. "Я - организатор этой сделки", - с гордостью заявил он на дворцовом собрании, состоявшемся вскоре после этого.
Мухаммед понимал, что деньги - это ключ к власти в Саудовской Аравии на нескольких уровнях. Для его близкой семьи деньги давали Салману возможность распределять щедрость между потенциально враждующими племенами и давать выплаты начинающим принцам, которые, возможно, хотели бы получить большую политическую силу, но согласны на большие выплаты. На более высоком уровне контроль над государственными финансовыми рычагами позволял Мохаммеду выбирать победителей и проигравших в новой экономике.
Он мог бы и дальше предоставлять строительные работы компаниям Binladin и Oger. Вместо этого он выбрал более мелкие строительные фирмы, владельцы которых были более сговорчивы и менее привязаны к конкурирующим группировкам Аль Сауда. Но важнее всего были нефтяные деньги. Они поддерживали современную Саудовскую Аравию, и вопрос о том, как будут управляться эти нефтяные месторождения в будущем, определял направление развития королевства.
У Мохаммеда было четкое видение того, как распорядиться этим нефтяным богатством. Пока Саудовская Аравия добывает и продает нефть в качестве основного источника доходов, она будет находиться в плену старой экономики, которая жила и умирала за счет нефтепродуктов. Но он, как человек, одержимый технологиями, был уверен, что эта эпоха уходит в прошлое, и его реформы были направлены на то, чтобы перевести страну на более устойчивые источники дохода.
Мохаммед сообщил отцу, что решил реализовать свой самый агрессивный экономический план. Он хотел продать часть нефтяной компании Саудовской Аравии - крупнейшей в мире корпорации и двигателя, превратившего бесплодную пустыню в современное государство, - и использовать полученные деньги для инвестиций в другие предприятия. По мнению Мохаммеда, с таким проницательным инвестором, как он сам, эта стратегия обеспечит более высокую доходность, чем при продаже только нефти.
Хотя принц продал королю Салману этот план как свой собственный, на самом деле он был основан на плане 2012 года его двоюродного брата Альвалида бин Талала. Разница заключалась в том, что Альвалед не имел большой власти над своим дядей, тогдашним королем Абдуллой. Мухаммед же к моменту выдвижения плана имел достаточно влияния. Ведь его отец был королем.
Но для того, чтобы управлять страной, Мухаммед должен был постоянно быть начеку, опасаясь угроз своей власти. Они возникали в виде принцев-диссидентов и непокорных придворных. Наибольшую угрозу представлял Мухаммед бен Найеф, наследный принц и саудовский король, имеющий самые тесные связи с США.
После терактов 11 сентября Мухаммед бен Найеф стал отвечать за координацию антитеррористических усилий с США. Это оказалось крайне важной задачей - если бы Саудовская Аравия не присоединилась к американцам в их стремлении избавить мир от исламских экстремистов, страна могла бы стать объектом остракизма со стороны самых могущественных государств. Учитывая, что многие саудовцы участвовали в террористических актах, он должен был доказать, что Саудовская Аравия - не просто надежный союзник, но и убежденный сторонник тех же принципов. Он понравился американцам. Он был тихим и спокойным. Он слушал, не давал несбыточных обещаний и выполнял работу. Это означало, что если американская разведка получала информацию о богатом саудовце, поддерживающем экстремистов где-то на Ближнем Востоке, Мухаммед бен Найеф помогал получить дополнительную информацию, заморозить средства или произвести арест.
У Мохаммеда бен Найефа были слабые места, которые американцы тоже заметили. После ранений, полученных во время покушения на его жизнь в 2009 г., он выглядел более уставшим, чем раньше. Он засыпал на встречах, а в Саудовской Аравии - и среди американских спецслужб - ходили слухи о том, что он может стать причиной компрометирующего поведения в поисках удовольствий в Европе. Как только Салман стал королем, слухи, доходившие до Америки, приобрели гораздо более мрачные тона. Некоторые представители американского правительства считали такую компрометирующую информацию полезной - в случае необходимости у них всегда были рычаги давления. Однако другие были встревожены: если эта информация попадает за пределы королевства, она легко может быть использована внутри Аль Сауда, чтобы подорвать претензии МБН на трон.
Многие представители американской разведки относились к Мухаммеду бен Найефу с глубоким уважением, поскольку он, как казалось, занимался одной из тех неблагодарных задач, которые игнорировали другие саудовские принцы: В стране, где власть принадлежит отдельным лицам, МБН, казалось, стремился к созданию сильных институтов.
Главная слабость Саудовской Аравии как абсолютной монархии заключалась в том, что король и люди, назначаемые им непосредственно, контролировали все. Новый король или новый назначенец на ключевую должность ставил на место своих людей, уничтожая весь накопленный опыт и знания. Высшие должности получали не за заслуги, а за личные отношения. Для создания стабильного и компетентного правительства, говорили американские чиновники своим саудовским коллегам, королевству нужны институты со своей культурой, планами преемственности и преемственностью. Проблема заключалась в том, что многие члены династии Аль Сауд, похоже, рассматривали сильные институты как угрозу для своей семьи. Они хотели, чтобы власть оставалась в руках отдельных лиц, даже если это не лучшим образом сказывалось на стране. MBN казалась исключением. "Мы сидели вдвоем и говорили об институциональном строительстве, что, на мой взгляд, было очень впечатляюще", - говорит Дэвид Петреус, который на протяжении десятилетий в качестве генерала, а затем главы ЦРУ проводил часы вместе с MBN в Вашингтоне и Саудовской Аравии.
Сделав ставку на создание сильного аппарата безопасности, выходящего за рамки его собственных полномочий, МБН назначил своего доверенного заместителя по имени Саад аль-Джабри, набожного человека с безупречно ухоженной бородой, на центральную роль в поддержании антитеррористических отношений с США. Джабри, кадровый госслужащий, в течение многих лет работал с запросами американской разведки. Он установил доверительные отношения в ЦРУ, армии и Государственном департаменте, где чиновники знали его как "доктора Саада" за его ученую степень. Джабри также возглавил проект по оказанию помощи в перевоспитании экстремистов, который получил положительные отзывы американских коллег.
Многие представители разведывательного сообщества США доверяли Джабри так, как никогда не смогли бы доверять члену королевской семьи. Мохаммед понимал это и видел в этом способ получить доступ к американским сотрудникам по борьбе с терроризмом и завоевать их доверие. Вскоре после того, как его отец стал королем, МБС позаботился о том, чтобы Джабри занял пост члена кабинета министров при королевском дворе. Это было повышение, о котором не просили ни Джабри, ни его покровитель MBN, и союзники Джабри подозревали, что Мохаммед пытается кооптировать заместителя своего соперника, чтобы получить доступ к влиятельным американским деятелям.
В первые месяцы правления Салмана Мухаммед консультировался с Джабри по вопросам безопасности, особенно по тем, которые касались Соединенных Штатов. Однако он так и не был принят в ближайшем окружении Мохаммеда. Давние союзники, такие как Сауд аль-Кахтани, с подозрением относились к давнему приверженцу МБН, который теперь находился среди них. Эти люди хотели, чтобы Мохаммед стал следующим королем, и опасались, что Джабри находится в союзе с его главным соперником.
