Отношения – это не компромисс, не вспышка страсти, не грамотный расчет, не битва за звание победителя. Это программа, история, когда великий артефакт попадает в руки своего избранного, и после этого она только начинается. Потому что этой великой силой еще надо уметь управлять и знать, что с ней делать. Можно ломануться за ним просто ради того, чтобы обладать. Но если получится, значит, подарен шанс доказать, что именно ты – тот великий маг или воин, который способен творить с его помощью. И до конца жизни нужно быть этого достойным, иначе все пройденное потеряет красоту и смысл.
Иногда герои расстаются со своими артефактами, когда приходит время. Иногда артефакты гаснут в руках своих героев, когда приходит время. Это время расстаться – устроить красивый обряд прощания. И главное – всегда сохранять достоинство, потому что в нем и заключается та великая магия, которая соединяет мага и его посох, воина и его меч, создает незримую связь, о которой потом скажут: он был избран для нее. У нее не было хранителя лучше.
13 декабря
В состоянии инферно ты проходишь этот мир, не оставляя в нем следа. Может остаться только эмоциональный шлейф, который рассеивается, как след самолета в синем небе.
13 декабря
Защита. Принятие. Любовь.
Войны 20 века запустили цепочку искажений, связанных с социальными устоями и, прежде всего, гендерными отношениями и семьей, поэтому мало у кого из моего поколения полноценные родители без глубоких психологических травм и подмен ролей. Считается, что чувство защиты у человека связано с отцом, а чувство любви с матерью. Поэтому если мы постоянно ищем в своих партнерах и вообще всех окружающих людях этого, ожидая, что они по идее изначально должны нам это давать просто по праву нашего рождения, значит, ли это, что нам просто не хватило истинного отца и истинной матери в детстве, лет эдак до 7? Скорее всего они были заняты своей жизнью, учились или работали, почуяв, наконец, волю, или неся груз ответственности перед своими родителями, спихивая нас на бабушек с гиперопекой и дедушек с гиперусталостью.
Поэтому так катастрофически воспринимается мир, где никто (вообще и по факту) не способен (да и не обязан) видеть нас истинно такими, какие мы есть во всей совокупности своих высоких и низких черт, в понимании причинно-следственных связей, с безусловной любовью и защитой. Кстати, именно этими базовыми потребностями оперируют грамотные древние общества вроде религии и иногда правителей. То, что нам не хватает в детстве, потому что идет по цепочке уже многие тысячелетия – правильной защиты достойного отца и правильной любви достойной матери, а не погрязших в своих проблемах и нереализованных хотелках особях, которые зачем-то расплодились.
И именно такой священной ноши те из нас, которые докопались до истины, и те из нас, у которых просто хорошая интуиция, требуют от людей рядом. Прежде всего, от «идеального партнера». Один успешный мужчина на днях сказал мне, что мы остаемся с людьми, потому что готовы мириться с их недостатками, а не во имя их достоинств. В тот момент я поймала мысль, которая раскручивается сейчас здесь. Я никогда не прощала слабость, я могла со скрипом ее принять, потому что таков ВЕСЬ МИР и бороться с ним – задача идеалистично-идиотичная, поэтому это сформировало во мне гордыню (как упрекала меня православная бабушка) и презрение к тем, кто слабее меня и, обязательно, не собирается развиваться, прекрасно это понимая. Я действительно глубоко презираю тех, кто свои возможности трансформирует в злобу и зависть, я ощутимо чувствовала их влияние, пока не оградилась сначала гордыней, а потом – светом. И такие люди появляться вокруг перестали, и я сама перестала испытывать похожие эмоции.
Мой разум развивается постоянно, он не может без познания, но и чувства не отстают. Удивительно, но на смену одной импульсивной (казалось бы, несовместимой с нормальной жизнью) драме, которая в минувшие века наверняка завершилась бы кончиной, приходит другая, еще искусней и сильней, и эмоции, и чувства, которые они поднимают, словно компенсируют скорость духовного и интеллектуального развития мировосприятия и миропонимания. Как две дороги, которые стремятся к своему соединению.
Мы все давно знаем, что защиту и любовь, которых мы так ищем, и, прежде всего, понимания и полного принятия самих себя, мы должны сами себе дать. Мы знаем этот закон уже как школьную программу, но прожить это совсем не то, что знать. И подобные осознания открываются как коробочки с кодовым замком, над которым мы сломали весь мозг, а шифр оказался до безумия прост. Это не озарение даже, потому что яркий свет обычно режет глаза, это как пустить прохладный воздух в затхлое помещение, где кучка людей напотела и надышала за пару часов своих жарких споров.
Так вот никто: ни любимый, ни духовный учитель, ни родители, ни даже бабушки с дедушками, готовые закормить и задарить нас всем во имя компенсации собственного чувства вины, ооочень глубинного, не смогут увидеть нас такими, какие мы есть на самом деле. Можно искренне верить в добрые слова и даже то, что «Иисус любит тебя» (в принципе, это вся моя тирада, заключенная в древности в один постулат, но об этом позже), можно принять человека-катализатора (который меняет наш жизненный путь, встретившись вдруг и очень ярко) за того истинного, кого мы всегда ждали (и поэтому никогда не отпустим), но это все ложь и иллюзия.
Исконное божество, коим каждый человек и является, проявляется именно тогда, когда складывается внутри в гармонии эти три единства – защита, принятие своей уникальной ценности и любовь. К себе. Хрен объяснишь, как это работает, потому что набор этих слов уже сто раз набил оскомину, ибо все «прозревшие» настолько обалдели от результата, что вопят об этом где только можно и стремятся поделиться, потому что хотят подарить другим часть своего света. Рецепт, наверное, – это правильно пройденный опыт. Когда ты не уворачиваешься от тяжелых травм, боли и анализа всего этого, от переживания всего этого на полную катушку, когда не выходишь из игры, задолбавшись в усмерть в прямом смысле слова, а когда доходишь до последнего испытания, самого пика, возможно, как у меня, – до зеркала.
У меня в прошедшей на данный момент жизни было всего два уникальных чувства, связанных с любовью. Они принадлежали двум очень похожим для меня мужчинам. Оба воплощали в себе те черты и качества, которые я искала, сколько себя помню, и которыми хотела обладать и обладала на самом деле сама. Но эти мужчины, все же довольно разные, поскольку отражали меня в разные этапы моего становления, поначалу цеплялись за меня, а потом как будто растворялись в воздухе. Их задачей было обратить мое внимание не на идеал, к которому я стремилась – сначала снаружи, а потом внутри, а показать то, что все это давно уже есть во мне самой. Что мне было бы интересно с самой собой делать то, что они умели, и что я в конце концов позволила себе это делать. И это превратилось и для меня в будни, как и для них в свое время, в то время как для большинства людей НА ЗЕМЛЕ это до сих пор входит в разряд фантазии и приключенческих фильмов. В первого из них двоих я была влюблена 7 лет. Со вторым справилась за 4 месяца. И если с первым у меня еще были хоть какие-то абстрактные шансы сойтись и быть счастливой женой и матерью, то со вторым это было невозможно с самого начала.
Все эти истории – достойные пары фильмов – хитросплетенные именно для меня иллюзии, как нейронными нитями связанные по самым моим болевым и запрограммированным точкам. Я в них вкладывала лютое желание любви и защиты, и я чувствовала бы себя с каждым из них на 100% защищенной. С каждым из них я чувствовала такую жгучую любовь, что вокруг меня расходилось почти ощутимое сияние. Но если с первым я даже не обращала внимания на себя, то со вторым я уловила свое отражение в зеркале и направила все силы любви не на него уже, а на себя. Я поняла, что такое восхищаться собой. Я представила, встав на его место, как это было бы потрясающе, если бы такая женщина любила меня, и каким я должен был бы быть, чтобы оставаться достойным. Я транслировала это все на себя. И я поняла главную вещь – моя любовь и мое внимание умирают, если человек больше не поддерживает меня и не возводит на трон (а значит не защищает), если не выделяет меня среди прочих и не прощает все-все мои косяки (а значит не любит), если он позволяет вести себя недостойно не только в моем присутствии, но и с другими людьми (а значит не уважает и не принимает мой уровень) и, главное, не благодарен за то, что я признаю его равным. Если человек проявляет слабость, даже если эта слабость я, он не достоин меня, а значит чувство мое угасает. И только этим двоим почему-то я могу это простить.
