– Хорошо. Я тоже начинаю видеть… Ат их разглядеть не может, потому что они за пределами атмосферы. Но зато она видит окрестности и советует двигаться очень осторожно. Вокруг каменистая осыпь. Можно переломать ноги.

Глаза Ребки еще не приспособились в темноте, но временная слепота уже почти прошла. Правда, особой разницы он не ощутил. Слабое сияние сингулярностей не позволяло разглядеть даже камни под ногами. Но увиденного было достаточно, чтобы не сомневаться: доставивший их сюда голубой столб исчез без следа. Как и двери, он сразу закрылся за ними. И Ребка испытал щемящее чувство одиночества. Атвар Ххсиал ночью видела так же хорошо, как днем, глаза Каллик также гораздо чувствительнее человеческих. Эти чужаки могли исследовать окружающую обстановку и обсуждать ее на своем языке с Луисом Нендой. Карелланец понимал и кекропийскую, и хайменоптскую речь. При желании они могли вообще игнорировать Ребку.

Ирония судьбы. Когда Ханс Ребка впервые увидел, на какие жертвы пошел Луис Ненда, чтобы овладеть феромонной речью, он почувствовал отвращение к безобразным ямкам и нашлепкам на его груди. Теперь он, пожалуй, тоже не возражал бы иметь нечто подобное.

– Есть какие-нибудь признаки зардалу? – поинтересовался он.

– Ат чувствует их неподалеку. Может быть, в миле или двух отсюда.

– Если бы мы только сами знали, где находимся!

– Ат просит стоять спокойно. Она забирается на большой утес, чтобы оглядеться. Каллик лезет за ней.

Ребка напряг глаза, всматриваясь в темноту, но не увидел ни Атвар Ххсиал, ни Каллик, хотя до него донеслось приглушенное царапанье когтей. Оно естественно вписалось в тихий шорох растений и смутно знакомое отдаленное низкое урчание, доносившееся справа от Ребки. Оба звука заглушил Луис Ненда, буркнув:

– Мы выбрались. Ат говорит, что мы рядом с местом нашей посадки… она видит мох и береговую линию, прямо внизу.

– А корабль? – Это был главный вопрос. Без корабля они станут добычей зардалу и могли бы с таким же успехом оставаться в недрах Дженизии. Судя по первому сообщению Жжмерлии, он починил эмбриоскаф и посадил его поблизости от построек зардалу. Но потом его рассказы стали такими невнятными и беспорядочными, что ставили под сомнение всю предыдущую информацию.

– А эмбриоскаф, – повторил Ребка. – Атвар Ххсиал его не видит?

– Нет.

У Ребки упало сердце.

– Но самое непонятное, – продолжал Ненда, – что она видит другой корабль, большего размера, чем эмбриоскаф, и примерно на том же месте. – Он добавил несколько свистков и щелчков по-хайменоптски.

– Корабль зардалу? – спросил Ребка.

– Не знаю. Мы же не знаем, как они выглядят.

– Мое почтение, – заговорила Каллик, в первый раз с тех пор, как они выбрались на поверхность. Ее тихий голос раздавался откуда-то сверху. – Я тоже оглядела все кругом и внимательно выслушала описание Атвар Ххсиал, в сообщении хозяина Ненды. Этот корабль напоминает мне тот, на котором я никогда не летала, но с которым имела возможность хорошо ознакомиться во время нашего путешествия в Свертку.

– Что? – озадаченно спросил Луис Ненда. Приятно было сознавать, что он также ничего не понимает.

– Судя по очертаниям – это "Поблажка". У нее необычный вид. Мне кажется, произошло следующее. Члены нашей экспедиции, оставшиеся на "Эребусе", должно быть, получили со "шмелем" сообщение о безопасном маршруте через сингулярности и решили последовать за нами сюда. Дальним осмотром планеты они установили местонахождение эмбриоскафа и посадили "Поблажку" рядом с ним. Но нас там не оказалось, и не было никаких указаний на то, куда мы отправились и когда вернемся. Поэтому они оставили одного или двоих на корабле Дульсимера, с его тяжелым вооружением, в ожидании нашего предполагаемого возвращения. Остальные, наверное, вернулись в пространство на невооруженном эмбриоскафе, опасаясь встречи с зардалу. Если мое предположение верно, один или двое членов экспедиции сейчас поджидают нас на "Поблажке", а сам "Эребус" ждет на орбите Дженизии.

Версия Каллик была четкой, логичной и полной. И как большинство подобных версий, по мнению Ханса Ребки, не могла быть правильной. В реальном мире так ловко концы с концами не сходятся.

Но в настоящий момент истинность этой гипотезы ни капельки не влияла на то, что им предстояло сделать. Их дальнейшие действия предопределены некоторыми фактами, и эти факты отрицать невозможно. Занимался день… На небе уже появились проблески рассвета. Им нельзя оставаться на поверхности планеты, особенно около берега, когда взойдет солнце и зардалу станут активными. И самое главное: всего в нескольких сотнях ярдов находится корабль. Как он сюда попал и кто на нем находится, менее важно, чем то, что он здесь.

– Обсудим наши гипотезы… когда благополучно выберемся в космос. – Ребка огляделся. В свете занимающегося утра проступили окрестные утесы. Еще несколько минут, и они с Нендой смогут идти, не рискуя свернуть себе шею. Но к этому времени ему хотелось бы находиться поближе к кораблю. – Я знаю, что перебираться через скалы будет нелегко, но нам надо попытаться, пока еще темно. Я хочу, чтобы Атвар Ххсиал и Каллик стали поводырями мне и Ненде. Указывайте, куда ступать… переставляйте наши ноги, если понадобится. Помните, мы должны двигаться как можно бесшумнее, так что не ведите нас по осыпям. Но нам необходимо дойти до места, где начинаются мох и ил, до того, как рассветет по-настоящему.

Предутренний ветер стихал, плеск набегающих на берег волн почти смолк. Ханс Ребка двигался в абсолютном молчании, когда каждый шорох ступавшего камешка звучит, как гром, а посыпавшаяся из-под ног горстка земли кажется лавиной. Ему приходилось напоминать себе: человеческий слух не различит их шаги даже за несколько футов.

Наконец они добрались до места, где можно было забыть об осторожности: перед ними под светлеющим небом простирался ровный серо-зеленый мох, мягкий и пушистый. Им оставался всего один рывок к кораблю, пара сотен ярдов.

Ребка обернулся к хайменоптке, которая даже с поврежденной ногой двигалась раза в четыре быстрее человека.