– Но ведь это не то место, куда мы хотели попасть, – запротестовала Дари.

Большой грифельно-серый глаз перекатился в ее сторону.

– Может, вы хотели попасть и не сюда, но это именно те координаты, которые вы мне дали. Мы сейчас как раз на месте. А поскольку опасности мне не по душе, подводить корабль ближе я не буду.

– Но что это такое? – спросил Джулиан Грэйвз.

– То, что вы видите, – недоуменно ответил Дульсимер. – Вложенные одна в другую концентрические сингулярности. Разве вы ожидали не этого?

Конечно, они ожидали другого. Но теперь этот феномен казался им вполне естественным.

– В Свертку трудно проникнуть, а водить корабли в ней еще сложнее, – сказал Ханс Ребка. – Но это делалось, и неоднократно, судя по тому, что многие корабли вернулись отсюда. И все-таки ни один из них не сообщал о том, что нашел планету, напоминающую тот дублет, который мы видели снаружи и который, как мы полагаем, является Дженизией. Видимо, существует какой-то другой барьер, препятствующий поиску и обследованию Дженизии. Набор подобных сингулярностей вполне мог отпугнуть большинство исследователей.

– Включая нас, – произнесла Дари. (Правило первое космических путешествий: избегай больших сингулярностей. Правило второе: избегай любых сингулярностей.)

– Ну уж нет, – заявил Луис Ненда. – После того, как мы сюда притащились, я не отступлю.

Дари уставилась на него. И до нее вдруг дошло, что взаимная враждебность Ханса Ребки и Луиса Ненды объясняется не тем, что они совершенно разные, а тем, что они совершенно одинаковые – дерзкие, умные и уверенные в собственном бессмертии.

– Но если другие корабли входили сюда и не смогли выйти, – поинтересовалась она, – почему же нам должно повезти?

– Потому что мы располагаем кое-какой информацией, – ответил Ребка.

Их с Нендой роднило еще одно преимущество: луженый желудок. Проникновение в Свертку, которое вывернуло Дари наизнанку, на них никак не повлияло.

– У предыдущих экспедиций не было весомой причины задерживаться здесь, – продолжал он. – Они не рассчитывали найти что-то особенное и поэтому не тратили времени на систематические поиски дороги внутрь. Но мы знаем, что там что-то есть.

– И если это что-то – родина зардалу, – добавил Луис Ненда, – должны быть и вход, и выход. И не очень трудные. Нам надо только найти их.

Разумеется, от нас потребуются сущие пустяки – сделать нечто, чего не удавалось сделать до сих пор ни одному исследовательскому кораблю. Дари добавила еще одно качество к списку общих характеристик Ребки и Ненды: здоровый оптимизм. Но ее размышления особого значения не имели… они уже перешли к деталям.

– На "Эребусе" туда лететь нельзя, – говорил Ребка, – это наш дом.

– К тому же он не может садиться, – добавил Ненда и бросил на Джулиана Грэйвза весьма выразительный взгляд.

– Вроде бы это не проблема, – сказал Ребка. – Прежде чем действовать дальше, давайте договоримся: тот, кто полетит, пусть даже и не помышляет о высадке. Если там, внизу, есть планеты, их нужно хорошенько рассмотреть с безопасного расстояния, а потом вернуться и доложить. А касательно того, какой корабль брать, "Поблажку" или эмбриоскаф… Я за эмбриоскаф: он и меньше, и маневренней, – он помолчал, – и легко может быть заменен.

– Кстати о доме, – добавил Ненда. – Атвар Ххсиал убеждена, что даже от "Эребуса" мало толку, если им не будет управлять Дульсимер. Он тоже должен остаться вне…

– Он, безусловно, там останется, – пробормотал Дульсимер.

Полифем нервно вращал глазами, таращась на мигающий снаружи шар. Похоже, он не нравился пилоту.

– …так, кто же поведет эмбриоскаф и поищет окольные пути? – закончил Ненда.

– Я, – сказал Ребка.

– Меня легче всего заменить. – Жжмерлия впервые заговорил с того момента, как они вошли в Свертку.

– Мы с Каллик лучше всех знаем внутреннюю геометрию Свертки, – сказала Дари.

– Но я могу сделать самую полную запись событий, – произнес Ввккталли.

Они зашли в тупик. За исключением Дульсимера решительно все стремились попасть в эмбриоскаф, который с трудом вмещал четверых или пятерых. Спор не смолкал, пока Джулиан Грэйвз, до тех пор не проронивший ни слова, не перекричал всех хриплым неровным басом.

– Тихо! Я сам назначу, кому лететь. Позвольте напомнить: "Эребус" – мой корабль, и эту экспедицию организовал я.

"Это моя клюшка, – подумала Дари. – Это мой мячик, и если вы не будете подчиняться моим правилам, я с вами не играю". Бог мой, они все сумасшедшие, и для них это просто игра.

– На эмбриоскафе полетят капитан Ребка, Луис Ненда, Атвар Ххсиал, Жжмерлия и Каллик, – продолжал Грэйвз, свирепо глядя на присутствующих. – Дульсимер, профессор Лэнг и Ввккталли останутся на "Эребусе", – он замялся, – и я… тоже должен остаться.

В его последних словах послышалась странная неловкость и робость.

– Но я считала… – начала было Дари.

– Я знаю, – оборвал ее Грэйвз, – вы хотите полететь. Но кто-то должен остаться.

Дари хотела сказать совсем не это. Она считала, что посылать Ребку и Ненду вместе – значит нарываться на неприятности. Однако Грэйвз, проницательный, как все советники, почувствовал сомнения Дари.

– На эмбриоскафе должны быть личности, способные действовать оперативно, – сказал он, – однако во избежание возможных конфликтов хочу подчеркнуть: возглавляет группу капитан Ребка. Если с ним что-то случится, группу поведет Луис Ненда.

Дари ждала, что Ненда вспылит, но тот только пожал плечами и задумчиво заметил:

– Хорошо придумано. Группе действия пора действовать. А всю эту ученую братию надо держать здесь, тогда, может быть, остальным…

– Ученую братию! Ну и нахальство… – По тому, как ухмыльнулся Ненда, Дари поняла, что тот целил именно в нее и что она купилась на эту подначку, как девчонка.

– Тебе, может, еще выпадет случай. Дари, – сказал Ханс Ребка. – Как только мы найдем вход, сразу же сообщим вам. Держите наготове "Поблажку" на случай, если нам потребуется помощь. Но не тревожьтесь, если от нас не будет известий в течение первых трех дней. Возможно, нам не удастся послать сообщение раньше.