— Знаю. Но, к сожалению, ничем не могу помочь.

Она произносила эту фразу несчетное количество раз. И ей хотелось уже повесить ее на входе, словно слоган.

Мужчина обратил на нее взгляд и в удивлении попятился.

— Мириам? — шепотом спросил он.

До с таким же удивлением посмотрел на После. Сейчас он видел ее так, как она выглядела в глазах этого мужчины. Перед ним стояла девушка с золотистой загорелой кожей, каштановыми волосами и карими глазами, полными любви. Он видел переход впервые.

— Почему ты здесь? — задал еще один вопрос мужчина, неловко приглаживая волосы и поправляя съехавший галстук.

— Я здесь, чтобы проводить тебя.

Он сглотнул и сделал шаг навстречу После. Он видел свою жену. Любовь всей его жизни. Теперь действительно всей. До конца. Мужчина протянул руку к После, и той пришлось сделать над собой усилие, чтобы протянуть руку в ответ. Касания — это всегда прощание. Он сжал ее ладонь, и все его воспоминания пронеслись перед После так, словно она была их частью. Она нервно вздохнула, но руку не отпустила. Она никогда не отпускала.

— Но почему сейчас? — спросил мужчина, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони своей жены.

После ненавидела этот вопрос так же, как ненавидела вопрос «почему я». Она не знала почему. За столько лет она так и не поняла, по какой системе многие люди появлялись в ее коридоре. И ей нечего им было ответить.

— Так нужно, Дэниэл, — нежно ответила она, прикасаясь ладонью к щеке мужчины.

Это был ее стандартный ответ. На любой вопрос, которые они ей задавали. До видел, как мужчина смотрел на После, словно в ней и отражалась вся его жизнь. А может для него и правда вся жизнь была в его любви. До этого не знал и не понимал. Он не знал жизни или просто ее забыл.

— Я люблю тебя, Мириам, ты же знаешь?

Дэниэл прильнул сильнее к ладони девушки и закрыл глаза. По его щеке скатилась слеза. После была благодарна ему за сдержанность и спокойствие. Больше всего она не любила упертых. Они заставляли ее сомневаться. В себе.

Она потянула мужчину за собой в один из появившихся поворотов коридора. Он пошел, не сопротивляясь. На углу они остановились, и он снова поднял глаза на После. Она все еще была Мириам. Его Мириам. И ему нужно было сказать ей «прощай». Дэниэл сделал шаг к После и поцеловал, аккуратно пропуская через пальцы кончики ее волос. На удивление До она не отшатнулась, не отошла и не дернулась, как она часто делала, когда он ее касался.

Дэниэл снова отступил на шаг. Улыбнулся. И исчез. После сразу же вернулась к своему облику, привычно поправила отвороты зеленого пиджака, заправила несколько прядей волос за уши и, наконец, повернулась лицом к До.

Касания значат прощание.

— Так происходит со всеми? — нарушив молчание, спросил он, когда После уже подошла к стене и продолжила распределять имена.

— Нет, только с теми, у кого слишком сильная привязанность к этой жизни.

До неловко сглотнул и сильнее прижал к себе мирно спавшего ребенка.

— Да, ее я тоже когда-то проведу, — тихо произнесла После, не поворачивая головы.

Она знала, он поймет, о чем она.

— А как ты выбираешь, в чьем образе провожать их?

До всегда умел сменить неудобную для него тему, переключаясь на что-то, что его касалось в меньшей степени. После пожала плечами и потупила взгляд. Ее никогда об этом не спрашивали. И она сама не задавалась вопросом, как именно выглядит в глаза каждого, кто переходит.

— А как я выглядела?

— Как любовь его жизни.

Наверное, это и был ответ. Не она выбирала облик, переходящие делали это за нее. Они звали ее разными именами, и почти все она помнила наизусть.

— Странно смотреть на это в первый раз спустя столько лет, — через некоторое время произнес До, удивляясь тому, как долго впервые находился в коридорах После.

Он боялся этого места, переняв страх у людей. Хотя он и знал, что дальше не конец, а долгий путь, он все равно его пугал неизвестностью. На стороне После он чувствовал, будто стоит на краю обрыва, с которого должен добровольно шагнуть в пустоту. Ребенок на его руках напоминал ему о том, что он еще не должен делать этот шаг. Но время скоро придет.

После чувствовала, как от До запахло страхом. Для нее этот запах был приторно сладким, от него всегда першило в горле. Поэтому она старалась проводить людей по коридору быстрее, чем этот приторный шлейф оставался на ее стенах.

Но До она ничего не сказала. Лишь чуть сжала его плечо в знак поддержки. Этот жест, как и многие другие, она подглядела у людей. До заметил, что это был первый раз, когда После к нему сама прикоснулась. Возможно, ей тоже было страшно.

— Ты когда-нибудь заглядывала за угол своего коридора? — спросил он, прикасаясь щекой к ладони После, все еще лежащей на его плече.

Она тут же отдернула руку и сунула ее в карман пиджака. До это вовсе не смутило, он лишь вымученно улыбнулся. Она отрицательно покачала головой.

— Хочешь оттуда посмотреть на следующий мир?

— Да, было бы любопытно, — наигранно мечтательно произнес он, поглядывая в сторону одного из поворотов коридора, — вдруг я окажусь там после этой работы.

— Я не смогу увидеть, куда тебя распределят, пока не придет срок, До.

Она смахнула два сцепленных имени вправо. Близнецы. Переход в один день. В следующий мир.

— Да знаю. Я и не прошу, — хмыкнул До, отводя взгляд от стены и переводя его на После, — думаешь, ты правда там уже бывала?

Она смахнула еще несколько имен.

— Ты ведь уже много раз спрашивал об этом.

— Мне просто нравится слушать твои воспоминания. Моих ведь мне не оставили.

Он опустил голову, посмотрел на свои кеды и щелкнул пальцами. Обувь сменилась на черные кроссовки, джинсы — на спортивные серые штаны, а рубашка — на зеленую футболку. Смена одежды его успокаивала. После кинула на него быстрый взгляд и хмыкнула. Он всегда подбирал цвет под нее. И хоть она никогда ему об этом не говорила, ей это нравилось.

— Я сомневаюсь, что это мои воспоминания. Я просто почему-то знаю, как выглядит следующий мир.

— Думаешь, дальше есть и другие? — спросил До, внимательно рассматривая торчащую ниточку из его футболки.

— Почему ты стал так интересоваться переходом?

— Потому что он близок.

После застыла, занеся руку над очередным именем. Кларисса. Менеджер. Бабушка семи внуков. Любит поджаренный хлеб. Любила.

До никогда не был таким, как сейчас. Она повернула к нему голову и посмотрела так, словно видела его впервые. Как в тот самый момент, когда они действительно увидели друг друга в первый раз. В середине серого коридора. Слишком много человеческих лет назад.

До тогда разобрался во всем гораздо быстрее После. Она же в тот момент не могла привыкнуть к телу, все движения выходили неловкими, а стены были облапаны ее взмокшими ладошками, когда она училась не падать.

«Не нужно так махать этими частями тела, когда идешь», — вздохнул До, поднимая После с пола, — «у тебя выходит не очень ловко».

Их появление его тогда не напугало так, как После. Он научил ее ходить и выяснил, как щелкая пальцами, можно было менять ткань и полностью весь свой облик. Щелканьем он и занял себя на ближайшие сто человеческих лет. Менял одежду, волосы, возраст, цвет кожи. После же все было чуждо. Плач и хныканья со стороны коридора До заставляли ее вздрагивать, как и сам До в активные моменты.

Тогда была напугана она. Теперь пришло его время.

— Я возьму тебя за руку, когда тебе нужно будет пройти здесь, — вдруг сказала После, глядя на смутившегося от своего откровения До.

Он слабо улыбнулся, продолжая нервно дергать торчащую нитку. За время своей работы они оба переняли слишком много человеческого, не зная, хорошо это было или плохо. Вдруг ребенок, лежавший на руках До, исчез, а пеленка, упав на пол, растворилась. После дернулась и отошла на пару шагов.