Я проглатываю всё, что хочу высказать и молчу в ожидании, что же ещё она решится такого сказать.

— Тебе почти семнадцать, важный день всё ближе, один год и ты уже совершеннолетняя ведьма.

— Почему бы тебе не стать Верховной? — спрашиваю я.

— Потому что сила достанется тебе.

— А если я умру, то кому достанется?

Она делает вид, что задумалась, а потом пожимая плечами спокойно отвечает:

— Наверное, мне, если к тому времени, когда ты умрёшь, я буду жить, а у тебя не будет детей.

Она желает стать Верховной, желает больше, чем кто-либо, она желала этого всю свою жизнь, завидовала маме и не понимала почему именно той повезло, ведь никто не заслуживает этой магии так, как она. Она бы на всё пошла ради этих сил. Убила бы она сестру? Наверное, нет. Убила бы она меня? Наверное, да.

Как бы я не старалась об этом думать, я всё больше подозреваю её в своём заточении.

В моей голове слишком много отрицаний того, что очевидно, ответов лежащих на поверхности. Я хочу проглотить горькую правду и продолжать наслаждаться сладкой ложью, которая напоминает мне шоколадный десерт. Он вкусный, приятно ложиться на язык пропитывая собой каждый вкусовой сосочек, но если съесть слишком много, то становится плохо, начинает тошнить и ты больше не можешь продолжать его есть, так же ты не можешь продолжать питаться ложью, когда она уже льётся со всех твоих щелей, застилает взор и делает тебя сумасшедшим.

Тётя любит меня, но магию она любит больше.

Меня выкидывает с этого воспоминания быстрее, чем я в него попала. Я стою посреди своей комнаты. Моё тело меньше, гораздо меньше, я ребёнок.

Очень необычно смотреть на свои воспоминания находясь внутри момента, внутри своего тела. Мне казалось, что я буду сторонним наблюдателем, как в голове Джонса.

Руками я хватаюсь за голову, мир кружится, а мысли путаются с моими нынешними и со старыми, когда я была ребёнком.

— Мне так страшно… Внутри… Внутри всё горит. — шепчет детский голос, а вокруг смешивается красный и черный дым, после чего появляются и другие цвета, перемешиваясь и создавая новые оттенки.

Но я не помню этого момента.

Руки словно насквозь пронзают спицы, выдирают из меня вены и плетут из них паутину боли, которую слишком сложно вытерпеть маленькой девочке.

Я кричу и падаю на пол извиваясь и катаясь так, словно пытаюсь сбросить с себя огонь, но ничего не выходит. Я вновь кричу, а потом ещё и ещё. Всё тело покрывается чёрным узорами, словно каждая вена сгнила и по ней течёт нефть. Органы внутри меня шевелятся с желанием покинуть тело горящее изнутри. В животе такое ощущение, что внутрь заползли змеи и устроили своё гнездо. Руки изгибаются под углом так, что каждая кость должна была уже сломаться, но этого не происходит, кости превратились во что-то жидкое сделав меня тряпичную куклу без возможности двигаться самой.

Из ладоней вылетают искры и поджигают ковер на котором я лежу без возможности подняться или хотя бы отодвинуться.

Сквозь крик я слышу как в комнату вбегает мама, тушит небольшой пожар, который вот-вот хотел разростись и пробирается ко мне сквозь ведьмин дым, который никак не может развеяться из-за того, что когда у меня не было сил кричать, я шептала…

Она обхватывает моё тело руками, но сама она настолько холодная, что хочется прижаться и остудить себя, но ведьма не может удержать меня, обжигается и роняет из своих рук.

— Мариола, — мама зовёт сестру на помощь и та прибегает в этот же миг.

Смотря на обожённые руки моей матери, она идет к ней и убирает её раны.

— Неважно, что со мной, — качает та головой и показывает на меня, — мы должны ей помочь.

Мариола выдыхает и присаживается передо мной на корточки, кладет свою ладонь на мой лоб несмотря на то, что её кожу обжигает всё сильнее и та начинает пузыриться, женщина говорит продолжая накладывать своё заклинание.

— oblivio est via tua, libera cor tuum et caput, et obliviscere fortitudinem tuam.

Так вот почему я не помню этот момент своей жизни, его просто забрали у меня, стерли. Но зачем?

— Это стало происходить всё чаще. Её магия уничтожает её, а стирание воспоминаний действует всё хуже, — мама начинает паниковать и это слышно по её голосу.

— Луиза, это всё лишь твоя вина. Не нужно было быть такой беспечной. — Мариола злится и поднимает меня после чего проходит мимо мамы и идет дальше.

Ведьма бежит за ней и кричит:

— Куда ты её несешь?

— Туда, где ей смогут помочь! — Огрызается та и ускоряет шаг.

Мама продолжает идти за нами виновато опустив голову.

Что происходит?

Тётя открывает заднюю дверь своего серого фольксвагена и кладет меня на сидения как можно осторожнее и толкает свою сестру, чтобы та села рядом.

Мама кладет мою голову себе на колени и осторожна касается щеки, её слёзы капают на меня, пока я не могу пошевелиться и просто устремляю свой взгляд вперёд. Она использует магию, чтобы забрать как можно больше моей боли себе и из-за этого щурится от отвратительных ощущений. Моё же тело наконец обретает покой и лёгкость. У меня уже начинает получаться моргать.

— Я хочу пить, — мой голос напоминает неприятный скрежет.

Мариола, которая уже завела машину и устремилась в путь — подаёт нам воду. Луиза держит бутылку возле моих губ и как только я начинаю пить происходит нечто странное и голову заполняет белая пелена.

— Как я оказалась в машине?

Приподнимаюсь на локтях и смотрю по сторонам. За окнами темно и идёт снег.

— Мы пришли после прогулки и решили, что хотим съездить в круглосуточный магазин за тортиком для тебя. Ты же утром говорила, что хочешь торт, помнишь?

Неуверенно киваю.

— Ты, наверное, сама хочешь выбрать его для себя, поэтому мы решили, что возьмём тебя с собой и разбудим уже у магазина, — Мариола смотрит на меня через зеркало и я улыбаюсь, потому что и вправду хочу сама выбрать себе вкусняшку.

В салоне машины довольно прохладно, отчего я вздрагиваю.

— А почему я без куртки?

Мама кусает губу, а её взгляд бегает из стороны в сторону.

— Мы её забыли, но не волнуйся в машине скоро станет теплее.

В подтверждение своих слов, она трёт своими ладонями мои голые плечи и согревает меня магией тепла, пока я сижу лишь в одной своей белой ночнушке до колена.

Мы едем слишком долго, хотя магазин не так далеко от дома.

Я рассматриваю свои ноги в теплых носочках и разглаживаю складки на ночнушке, после чего замечаю на ней чёрные пятна и дырки, словно ткань держали под огнём от свечи. Я как-то раз так делала со своей футболкой, чтобы проверить смогу ли магией вернуть ей прежний вид за что меня потом знатно наругали.

Мариола замечает, как внимательно я себя рассматриваю и останавливает машину.

— Прости, но так будет лучше, — она вытягивает руку вперёд заставляя меня смотреть на неё и я начинаю чувствовать как засыпаю.

Когда я открывая глаза, то уже нахожусь в чьём-то тёплом доме сидя на кресле возле камина. Недалеко от меня сидит мальчик, он старше меня, волосы растрёпаны, а когда он поворачивается и тоже смотрит на меня, то я замечаю синяки на его лице и руках открытых из-за того, что тот сидит в футболке.

— Ты подрался, глупый мальчишка? — улыбаясь сквозь остатки сна спрашиваю я.

На секунду его взгляд испуганно устремляется в сторону.

— Да.

Решаюсь посмотреть, что же его так испугало и вижу красивого молодого мужчину с легкой, но хитрой улыбкой, который разговаривает о чём-то с моей мамой и тётей.

Мужчина подмигивает им и тянет вперёд руку на что Мариола закатывает глаза и качает головой.

— Проси что-то другое, — говорит ему она.

Я вновь смотрю на мальчика передо мной и осторожно встаю с кресла.

— Не говори моей маме об этом, — шепчу я и из-за рта появляется слабый дымок, который парень сразу замечает.

Как он его увидел? Людям не даны такие способности. Наверное, мне показалось.

Подойдя ближе к нему, я кладу свои руки ему на лоб, отчего тот вздрагивает. Он напуган из-за моего прикосновения, а я в этот момент внимательно разглядываю каждый его синячки, а ведь их достаточно много.