Оказавшись почти у цели, машина пискнула, ожидая дальнейших инструкций. Проснувшись, Мэри выглянула наружу. Справа на фоне ночной тьмы тянулась еще более темная полоса озера Мичиган. Мэри запросила у службы дорожного контроля разрешения занять местную полосу, после чего ей позволили перейти на ручное управление.

Мэри пошарила в бардачке, и номер, который автоматически сфотографировали камеры, когда машина покинула контроль-шоссе, перестал совпадать с номерными знаками самой машины.

Проехав несколько миль по боковой дороге, она свернула на ведшую к побережью узкую грунтовку, после чего остановилась, выключив фары и прислушиваясь. К югу от нее сияли огни Чикаго, а в нескольких сотнях ярдов от берега гудело контроль-шоссе, но здесь царила тишина, нарушаемая лишь негромкими голосами пугливых ночных существ. Сунув руку в бардачок, Мэри щелкнула переключателем, и приборная панель осветилась, открыв позади нее другие приборы. Внимательно изучив их показания и убедившись, что за ней не наблюдает никакой радар и ничто не движется поблизости, она плотно закрыла окно и снова тронулась с места.

Машина, выглядевшая как стандартный быстроходный «кэмден», бесшумно поднялась в воздух, зависла над поверхностью озера, а затем погрузилась в воду. Подождав, пока она окажется в четверти мили от берега на глубине в пятьдесят футов, Мэри вышла на связь.

– Слушаю, – послышался голос.

– Жизнь коротка…

– …но годы долги.

– Нет, – ответила Мэри, – доколе не пришли тяжелые дни.

– Порой я сам удивляюсь, – небрежно заметил голос. – Ладно, Мэри, считай, что я тебя проверил.

– Томми?

– Нет, Сесил Хендрик. У тебя управление свободно?

– Да, забирай.

Семнадцать минут спустя машина всплыла в пруду, занимавшем большую часть искусственной пещеры. Когда машина выехала на берег, Мэри вышла из нее, поздоровалась с охранниками и направилась по туннелю в большой подземный зал, где сидело пятьдесят или шестьдесят мужчин и женщин. Она вела с ними светскую беседу, пока часы не объявили о наступлении полуночи, а затем поднялась на трибуну и повернулась лицом к собравшимся.

– Мне сто восемьдесят три года, – заявила она. – Есть тут кто-нибудь старше? – Никто не ответил. Выждав приличествующую паузу, она продолжала: – В таком случае в соответствии с нашими обычаями объявляю собрание открытым. Желаете выбрать председателя?

– Продолжай, Мэри, – сказал кто-то.

– Что ж, ладно, – кивнула она, когда остальные промолчали. Казалось, оказанная ей честь нисколько ее не волновала, и аудитория относилась к этому точно так же – здесь никто никуда не спешил, чувствуя себя полностью свободным от всех передряг современной жизни. – Как обычно, мы собрались, – объявила она, – чтобы обсудить наше благополучие, а также благополучие наших сестер и братьев. Кто-то из представителей Семейств хочет выступить от имени своей семьи?

– Айра Уэзерел, от имени семейства Джонсон, – сказал один из мужчин, встретившись с ней взглядом. – Мы собрались почти на два месяца раньше обычного. Вероятно, у поверенных имеются для этого причины. Давайте же их выслушаем.

Кивнув, Мэри повернулась к маленькому чопорному человечку в первом ряду.

– Джастин… будь любезен.

Человечек встал и сухо поклонился. Из-под его плохо скроенного килта торчали худые ноги. Видом и поведением он напоминал пожилого, давно покрывшегося пылью чиновника, но черные волосы и здоровый цвет кожи свидетельствовали о том, что он пребывает в расцвете сил.

– Я, Джастин Фут, – начал он, – имею честь сообщить господам поверенным: прошло одиннадцать лет с тех пор, как Семейства решили провести эксперимент, перестав скрывать от общественности, что среди них живут люди, чья предполагаемая продолжительность жизни намного выше, чем у среднего человека, причем некоторые уже подтвердили научную истинность данного факта, прожив вдвое с лишним дольше обычного срока.

Хотя он говорил без бумажки, казалось, будто он читает заранее подготовленный доклад. Излагаемые им факты были известны всем слушателям, но никто его не торопил – его аудитория не страдала столь распространенным среди других нетерпением.

– Принимая решение изменить давнюю политику молчания и секретности в отношении того, что отличает нас от остального человечества, – продолжал он, – Семейства руководствовались несколькими соображениями. Следует отметить причину, в связи с которой была принята изначальная политика сокрытия тайны: первое потомство семейных пар, которым оказал помощь Фонд Говарда, появилось на свет в тысяча восемьсот семьдесят пятом году. Никакого внимания данный факт не привлек, поскольку родившиеся дети ничем не выделялись среди других. Фонд являлся официально зарегистрированной некоммерческой организацией…

17 марта 1874 года Айра Джонсон, студент-медик, сидел в адвокатской конторе «Димс, Уингет, Олден и Димс», выслушивая весьма необычное предложение. Наконец он прервал старшего партнера:

– Погодите! Я правильно понял, что вы пытаетесь нанять меня, чтобы я женился на одной из этих женщин?

Адвокат потрясенно уставился на него.

– Что вы, мистер Джонсон, вовсе нет!

– И тем не менее – мне определенно показалось именно так.

– Нет-нет, подобный договор был бы ничтожен, противореча установившемуся порядку. Мы всего лишь информируем вас, как распорядители некоего фонда, что, если вы вдруг все же женитесь на одной из молодых дам из этого списка, мы возьмем на себя приятную обязанность обеспечивать каждого рожденного в данном союзе ребенка в указанном здесь объеме. Но ни о каком договоре с вами нет и речи, как и о каком-либо сделанном вам предложении, – и, естественно, мы ничего от вас не требуем. Мы всего лишь ставим вас в известность об определенных фактах.

Айра Джонсон нахмурился, ерзая в кресле:

– Что все это значит? Зачем?

– Это дело фонда. Если можно так выразиться – нам пришлись по душе ваши дедушки и бабушки.

– Вы говорили с ними обо мне? – резко бросил Джонсон. Никакой любви к своим дедушкам и бабушкам он не испытывал. Все четверо отличались немалой скупостью, – если бы хоть кто-то из них снизошел до того, чтобы умереть в приемлемом возрасте, Айре сейчас не пришлось бы беспокоиться, хватит ли ему денег, чтобы завершить медицинское образование.

– Да, мы говорили с ними. Но не о вас.

Адвокат прекратил дальнейшую дискуссию, и юный Джонсон милостиво принял от него список незнакомых молодых дам, который он намеревался порвать, едва оказавшись за дверями конторы. Но вместо этого в ту ночь он написал несколько черновиков, прежде чем подыскал подходящие слова, с которых могло начаться охлаждение отношений с оставшейся дома его девушкой. Он был только рад, что так и не поставил перед ней всерьез вопрос об их будущем, – сейчас это выглядело бы чертовски неловко.

Когда он все-таки женился (на женщине из списка), многим показался пусть и любопытным, но всего лишь совпадением тот факт, что его жена, как и он сам, имела четверых живых, здоровых и активных дедушек и бабушек.

– …официально зарегистрированной некоммерческой организацией, – продолжал Фут. – И ее декларируемая цель, каковой являлось поощрение рождения детей от здоровых американцев, вполне соответствовала обычаям того века. Достаточно было лишь молчать об истинных целях Фонда, чтобы не требовалось никаких особых мер для сохранения тайны, – пока позднее, в тот период времен мировых войн, который иногда не вполне точно называют «Безумными годами»…

Избранные заголовки с апреля по июнь 1969 года:

МАЛЫШ БИЛЛ СРЫВАЕТ БАНК

Двухлетний ребенок – самый юный обладатель миллионного выигрыша в телевизионном шоу. Белый дом шлет поздравления по телефону.

СУД ПОСТАНОВЛЯЕТ ПРОДАТЬ ЗДАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ ШТАТА

По решению Верховного суда Колорадо вся собственность штата в первую очередь идет на выплату пенсии по старости.