– Знаете, я всегда опирался на свою интуицию или, если проще выразиться, чуйку. Гипертрофированная она у меня какая-то, постоянно чувствовал, если впереди ждет головняк, в мелочах и обыденных вещах хорошо выручало, перед началом эпидемии вообще с ума сходил от предчувствия. – Тимур потер пальцами переносицу. – А сейчас мне спокойно, даже как-то хорошо. Последние дни места себе не находил. Предательство Леры, смерть Ларисы и Юли, помешательство Вадима, я почти опустил руки, стал раздражительным и агрессивным, но узнав Лесного и его планы, словно обрел гармонию с собой. Намного проще, когда ты не просто кроха умершей цивилизации, а капля надежды.

– А ты что молчишь? – Прайс повернулся к Сахарову.

– Сказать нечего вот и молчу. Сам еще не определился. Никогда не скрывал, что откровенно ненавижу людей, после эпидемии неприязнь лишь усилилась. Человек человеку – волк. Вспомните Тафара с Агнией, рассветовцы эти, сектанты с которыми ты сам столкнулся. Грызутся, насилуют и убивают, даже тогда, когда выжили единицы. Строить какое-то общество, пытаться что-то дать, организовать, то же самое, что стремится научить рыбок в аквариуме разговаривать. В людях слишком много грязи и зла, которые найдут способ вылезти наружу. И какое бы просветленное будущее вы там не хотели создать, все это лишь розовые мечты наивных детей. Разогнать анклавы – поддержу, но дальше – увольте. Просто не трогайте меня. С вами мне легче, не знаю почему, но легче. Но в общине я начинал чувствовать, что теряю над собой контроль. Так что пусть выживают сами, собираются, решают, просто уйду и буду жить сам. Я не обвиняю вас, понимаю, что люди не могут выживать по одному, но просто боюсь, что могу сорваться.

В зале повисал тишина. Мила с Викой с легким удивлением посмотрели на Марка, Джавид сочувственно сглотнул.

– Офигеть у тебя тараканы в башке. – Разогнала тишину Вика. – Но я в чем-то с тобой согласна. Отец с детства учил меня критическому мышлению, сомневаться во всем, даже в его словах. И если посмотреть со стороны, то возможно, что мы просто пешки в хитрой шахматной партии Лесного, и в эндшпиле раскроется его жажда власти и желание подчинить себе собранных нами выживших. У него все для этого есть: контроль над электроэнергией, готовая сеть слежения, технологии. Почему он не может, так же как и рассветовцы, манипулировать нашей психикой, создав круг верных приверженцев, ведущих его к власти?

– В любом случае, сейчас мы этого не узнаем. – Перебил девушку Стив. – Но если будем бездействовать, то власть захватит сила, более страшная, чем Кир, и цели этой силы мы знаем точно.

– Нужна конкретика. Если мы подключаемся, то вместе, если нет, то тоже вместе. – Саша обвел взглядом команду собравшихся.

– Мне нравится этот дядя. – Сказала молчавшая до этого Женя. – Он какой-то хороший. И дом у него красивый, странный, но красивый.

– Мне тоже. – Присоединилась Вера. – Здесь уютно, даже лучше, чем там, где мы остановились, ну под землей. Там мрачновато. И в общине мне не нравилось, хоть там и были тетя Лариса с Лерой. Как в детский садик вернулась и взрослые злые ходили. А Кир мне нравится, его же так зовут? От него добротой веет.

– Я за идею Лесного. – Стив привстал, словно приветствовал собравшихся в кружке анонимных алкоголиков. Князев даже прокрутил в голове фразу: “Я Стив Прайс, американец, пережил эпидемию на две с половиной недели и согласен присоединиться”.

– Я тоже. – Кивнул Тимур.

– Нам всем стоит поддержать его. Самое разумное решение. – Мила посмотрела на Вику. – Ты как?

– Прислушаюсь к тебе, но буду держать уши востро.

– Я с вами, но свою позицию уже озвучил. – Марк покрутил головой, разминая шею.

– Демократия, блин. – Ухмыльнулся Князев. – Ясно. Надо еще узнать, что за идея нового общества у Кира, а то вдруг он хочет воссоздать коммунизм.

– Нет, коммунизм – это тоталитарный режим, что идет в разрез с моим видением. – Донесся голос Лесного от двери. Он прошел в центр зала и сел в пустующее кресло. – Когда говорил о совершенно иных ценностях и основе общества, имел в виду кардинально отличающиеся от всего, к чему вы привыкли. Изначально это может вызвать отрицание. Людям нужно время, чтобы сломать стереотипы и догматы, и попытаться начать жить по другому, уж так устроен наш мозг.

– Ну хоть в двух словах опиши, чтобы мы имели представление. – Сказала Мила, приподняв одну бровь.

– Человек – существо, выбивающееся из любой стандартной системы организации жизнедеятельности – одновременно и социальный и одиночка. При социализации включается так называемый “стадный инстинкт”, и начинает преобладать стремление господствующего лидера. В этом минус любой системы общности с центральным организующим началом. Когда человек ведет индивидуальный образ жизни, он выходит из зоны комфорта, включается творческий потенциал, способствующий облегчению быта. На этом я и хочу построить систему нового общества. Если искать аналоги в ранее известных политических строях, то ближе всего будет индивидуалистический анархизм…

– Так стоп, я конечно понимаю, что ты гений и все прочее, но мы то простые люди, нам бы попроще, на пальцах так сказать. – Перебил Саша.

– Хорошо. В результате эпидемии общество таким, каким мы его знали, умерло, забрав с собой все свои основы – деньги, ценности, систему организации и политические строи. Выжившие раскиданы по всей планете, не имея общего организующего начала, на которое метит управление анклавов. – Кир посмотрел на сидящих. – Люди освободились, пока что. Ничего не загоняет их в рамки, не ограничивает свободу, творческий потенциал и не ставит лимит развития. Для начала мы должны просто дать им то, что обеспечит жизнедеятельность: энергию, тепло, еду, безопасность. Пусть они сами придут к пониманию, что жизнь, к которой они привыкли, осталась в прошлом. Что сидеть в уютной социальной ячейке, без стремления развиваться не получится. Это раньше, когда на земле было семь миллиардов, такое было возможно, но сейчас, когда выжило меньше миллиона, действовать нужно каждому. Они начнут шевелиться, что-то предпринимать, и вот в этом мы должны им помочь. В некоторых государствах был грамотно продуман способ помочь человеку определится с профессией и найти свой путь в жизни. После армии, человеку давалось пара лет, которые он мог работать где хочет, без уплаты налогов, и за выбор прикладных профессий получал повышенную зарплату. Так любой пробовал себя в разных направлениях и к моменту выбора высшего образования уже почти точно знал, чем хочет заниматься. Вот я и хочу сделать что-то подобное на начальном этапе. До эпидемии люди работали из нужды, но все равно умудрялись найти себе хобби, то есть не тратили все свободное время в пустую. Каждый индивид начнет проявлять свою особенность: у кого-то склонность к строительству, у кого-то к медицине, к искусству, которые не могли проявиться в полной мере ранее, под давлением необходимости заработка для выживания. Сейчас этой необходимости нет, и мы сможем дать раскрыться каждому, без давления. А общество организует себя само. Яркий пример – микросоциумы в природе. Вы хоть раз видели президента у дельфинов или обезьян? Или университеты у пчел? Нет, они организуют себя сами, любой хаос постепенно приходит к порядку.

– А как же выращивание овощей, скотоводство, и прочие работы, не требующие “творческого проявления”? – Спросил Джавид.

– По статистике лишь около десяти процентов людей обладают амбициями и созидательным складом ума. Многие стремятся найти постоянную работу, и именно на ней получают удовольствие. В планируемой системе организации обществамы дадим таким людям все необходимые условия, что бы они реализовали себя на максимум. Ты не поверишь, на что способен человек, даже на простой работе, когда она не является давящим обязательством. Он начинает искать способы ее улучшить, сделать более легкой и приносящей больше пользы. К тому же многие получают удовлетворение выращивая овощи у себя на огородах, мастеря табуретки и тумбочки в домашних мастерских. Природа – идеальный показатель баланса, и стремления у людей обычно распределяются фактически идеально. – Кир посмотрел на засигналившие часы на руке. – Извините, но я должен ненадолго вас покинуть. Если вы голодны можете пройти в столовую, вторая дверь направо.