Я даже немножко засмущался, не нашёлся с ответом.

— В общем, не знаю, что тобой двигает, Мёрдок. Это точно не любовь, не порядочность, не альтруизм...

— Свят-свят! — Я перекрестился.

— Я не строю себе по этому поводу иллюзий. Возможно это просто алкоголизм и одержимость. Это не имеет значения. Значение имеют поступки.

— Ну так к чему ты это? — Я выдернул бутылку из инвентаря. — За вот это вот самое?

— Да. — Дон забрал у меня бутылку и от души глотнул из горлышка. Прям как великий русский пианист. — Я уважаю тебя, Мёрдок. И рад считать тебя своим другом.

Дон вернул бутылку мне, и я уважил его слова тремя глотками. Уважил бы четырьмя, но у меня глотки-то нормальные, как у серьёзного человека. В общем, закончилась бутылка, увы. Память о ней навсегда останется в моём сердце, как и память обо всех остальных бутылках, безвременно оставивших меня.

— Но вот этот твой Мэйтата, — покачал головой Дон.

— А что не так? — нахмурился я. — Отличный парень, и вон как нам помог.

— Помог не сильно больше, чем помог бы любой другой жрец.

— Ты забываешь, что любой другой жрец послал нас на**й, а Мэйтата молча вписался, не задавая вопросов.

— Не нравится он мне! — резко сказал Дон.

— Ну, не трахайся с ним, в чём проблема?

— Мёрдок, этот человек утянет тебя на самое дно, помяни моё слово.

— Какое ещё, нахер, дно, Донни? Да мы тут все, по определению...

— Мы тут все — духовно живы, Мёрдок.

Я фыркнул. Если бы фырканье могло убивать, то Дона бы заодно кремировало на месте.

— Да, живы! — повысил он голос. — А пока мы живы — нам есть, что терять. Пусть даже это будут презираемые тобой «циферки».

— И чё? — по-прежнему не втыкал я. — Мэйтата отберёт у меня циферки? Да и х*й на них, пусть забирает. Если братану надо...

— Мёрдок, я... не знаю, что с ним не так, — поморщился Дон. — Просто у меня плохое предчувствие.

Ну, ёп-переёп, здрасьте-пожалуйста, бабушка Ванга, мать-прорицательница, Нострадамус, третья волна...

— Чем он тебе так дорог? — допытывался Дон.

— Он научил меня всему, что я умею, — категорически заявил я.

— Чему?! Играть на гитаре?

— Не, это я ещё до него умел...

— Тогда чему, Мёрдок? Крыть матом всю вселенную и называть каждого человека пидарасом?

— А по-твоему этого мало, Донни? По-твоему, этого недостаточно, чтобы уважать чернокожего братуху?!

— Эй, Мёрдок! — послышался оклик Мэйтаты.

Я обернулся. Чернокожий братуха стоял на краю обрыва, уперев руки в бока.

— Мэйтата? — откликнулся я.

— У меня тут появилась одна идейка, как нам всем перебраться на тот берег. Я, наверное, смогу отлевитировать одного человека...

— Да ты сильно сдал, Мэйтата. Помню, как мы с тобой до пяти шалав за ночь левитировали!

— И это будешь ты.

— Мать-перемать.

— Если мы с тобой, стоя по разные стороны пропасти, соединим наши пенисы, остальные смогут перейти по ним. А уже потом я перепрыгну сам.

Дон закрыл лицо ладонью. Кажется, даже всплакнул беззвучно.

— Э-э-э... — протянул я. — Это великолепная идея, Мэйтата. Только есть одна загвоздка.

— Ты хочешь сказать, что если мы соединим пенисы, то получится, что мы — пидоры, лишённые даже возможности покончить с собой в этом худшем из миров?

— С языка снял, братуха.

— Тогда ты прав, Мёрдок. Я не вижу выхода, если никто не даст мне. Восстановить ману.

— Так, всё, привал окончен, — прорычал Дон и решительно зашагал к обрыву. — Переправа начинается!

TRACK_48

План Дона по переправе был прост и изящен. Я даже спросил, не было ли у него русских в родне. Ну а что? Запросто. Русские же в Берлин заходили, всякое могло случиться. Дон на вопрос не ответил, но промолчал очень выразительно.

Сначала Дон сгрёб в охапку Сандру и, невзирая на её пищание, швырнул на ту сторону. Не успели остальные сообразить, что теперь будет, как той же процедуре подверглась Экси. Сандра там едва отскочить успела.

— Что ты себе позволяешь?! — завопила Экси, покраснев до глубины души. — Я не давала разрешения, я...

— Ох, и поздно до тебя доходит, Донни, — покачал головой Мэйтата. — Ведь именно это и имел в виду Мёрдок тогда. Если бы ты подкинул Сандру, мне не пришлось бы... Эй, ты оху... А-а-а-а-а!!!

Следующим улетел Мэйтата, а озверевший Дон повернулся ко мне.

— Только не за член! — успел я высказать пожелание по транспортировке.

Дон схватил меня поперёк туловища и, крутнувшись на месте, запустил. И вот начиная с этого момента всё пошло не так.

Все, разумеется, отступили от края, чтобы дать мне возможность приземлиться. Я попытался приземлиться на ноги. Очень уж стрёмно и небезопасно для здоровья было бы катиться по каменному мосту. У меня получилось, но, чтобы сохранить равновесие, я пробежал несколько шагов вперёд, и почувствовал, будто я нахожусь в пузыре полтора метра радиусом. Стенкой этого пузыря я толкнул Экси. Она, не ожидавшая такого, неуклюже попятилась и... п**данулась с моста.

Не сразу. Сразу она зацепилась за край, как я. В моём мозгу, который постепенно одолевали те три сильномогучих глотка, что я сделал во славу Дона, промелькнула искра толерантности. Я подумал, что даже если человек — пидор, он вполне может быть хорошим человеком, особенно если девушка. И уж вовсе не хотелось бы терять бойца перед самой лютой битвой. В общем, я решил помочь.

— Мёрдок, нет! — только и успела крикнуть Сандра.

А я ещё успел подумать: «Чё нет-то, когда да?!»

Шагнул к висящей Экси и очень удивился, когда её неодолимой силой сошвырнуло вниз, окончательно и бесповоротно. Долго мы слушали её затихающий внизу крик.

— Господь отвернулся от нас! — провозгласил я, потрясая в воздухе кулаками. — Вы видели? Видели, что он сотворил с нами?!

— Это не господь с нами сотворил, а ты, ты, тупой обмудок! — заорала Сандра и, призвав копьё, пере**ала мне в репу тупым концом.

Я даже спорить не стал. И даже не отступил, когда в меня полетел с другого берега Иствуд. Может, наказать себя хотел подсознательно — ху меня знает...

***

Как Мэйтата и обещал, одного человека перелевитировать на нашу сторону он смог. Этим человеком оказался Дон, героически кинувший нас всех.

— А ты? — до**ался я от грусти до Арчибальда. — Чё, не умеешь людей по воздуху магией переносить?

— Н-нет, такая магия мне не доступна, — пробормотал он, отступая.

— Не доступна... Хера тебе вообще доступно, ты...

— Мёрдок, твою мать, ты сейчас ещё и этого скинешь, и мы останемся в полной заднице! — крикнула Сандра.

Я нехотя отступился. Дон мне за потерю бойца не выговаривал (хотя схрена бы ему выговаривать? Это ведь мой рейд, я тут за главного! Убил бойца — значит, таково моё мудрое стратегическое решение), он подошёл к начинающейся после моста лестнице вверх и коснулся каменного косяка.

— Чё там, Донни? — заторопился я к нему, подальше от яростного взгляда Сандры. — «Х*й» написано?

— Почти, Мёрдок, — с каким-то даже благоговением сказал Дон. — Взгляни.

Я и взглянул. В камне было вырезано: «Рекорд Benois».

— Бенуа? — переспросил я.

— Угу. Знаешь его?

— Разумеется, — важно сказал подошедший Мэйтата. — Русский художник. Азбуку в картинках о**енную нарисовал.

— Во-во, — поддакнул я. — Там ещё «Арапъ» лютый был — чисто Мэйтата.

— Представления не имею, о чём вы говорите, — покачал головой Дон, — но Бенуа — это отличный парень с классом Воин. Видимо, его рейд добрался досюда. Личный рекорд.

— Нифига, он запарился это вырезать, — восхитился я, внутренним взглядом ощупывая в инвентаре следующую бутылку. Назревала потребность выпить за русского художника.

Хотя художник был тут не единственным. Ниже красовались надписи, фиксирующие рекорд Даймонда и ещё кучи людей — видимо, из его шоблы. Значит, на следующем этапе Даймонд врезал дуба. Значит, дальше уже точно — дракон. Жди, Коляня, Чип, Дэйл, Рокки и Гаечка спешат на помощь! Иствуд будет Вжиком, Дон — Рокки, а Арчи... Да хер его знает. Тоже хомяк какой-нибудь.