Прошло минут десять и я уже погружался в виртуал. Лёжа на столе, в мои инт-порты подключили специальные переходники, после чего моё сознание отсоединилось от тела, переносясь в чёрную комнату. Стол, три стула и тьма от начала и до конца местного мирка. Вот и всё, что только можно было увидеть.

Когда люди додумались оцифровывать сознание, почти как в одной известной книжке, жить стало проще. Вот только оцифровка оказалось девушкой с подвохом, причём с огромным. Оцифрованное сознание было подверженной взлому и расколу. При первом варианте, тело могло быть захвачено под контроль или вообще двинуть мозгами, но всегда есть резервные копии.

Во втором случае сознание могло, при совокупности факторов, расколоться на несколько неполноценных личностей.

Бывало, ранеры специально разбивали себя ради побега или чего похуже. Осколки могли осесть в чужих личностях и медленно сводить с ума или же являться призраками прошлого…

Пачка сигарет и зажигалка материализовались на столе передо мной, как и хрустальная пепельница. Я взял одну и закурил. Ощущение было как в релале, но без пагубных последствий для организма.

– Запускаю Дира, – послушался голос отовсюду.

– Ну, погнали

На противоположной от меня стороне стола появилась небольшая фигура: длинные уши с имплантированными усилителями слуха, потемневшая, от постоянного использования затемненных ламп кожа и короткая прическа. Стоило только глазам обрести форму, как взгляд тотчас скользнул по мне, оценивая.

– Дир, как я понимаю, – обратился я к персоне, продолжая курить.

– Кто же еще, – мерзкий голос с подлыми нотками ответил незамедлительно. Этот человек больше походил на продавца паленой порнушки, нежели на ранера.

«Перевелись хорошие бегуны,» – подумал я, а в слух сказал следующее. – И как ты умудрился погореть на элементарной уловке.

– Просто не добежал, – хохотнул он, разваливаясь на стуле. Сейчас на нем не было кандалов и наручников. Он, вальяжно, протянул ко мне руку с раскрытой ладонью. – Сижкой угостишь? – нахальные глаза смотрели четко мне в глаза, анализируя реакцию.

Точно он был обычным прохожим, я протянул одну раковую палочку ему. Он затянулся и стал пускать кольца в воздух, отведя взгляд. Казалось, что мы находимся в самом обычном пабе или пришли договориться о бартере в закрытую кабинку какого-нибудь заведения нижнего города.

– Расскажешь все сам или мне информацию из тебя выбить? – не стесняясь, спросил я через минуту молчания.

– Не имеешь права, – ухмыльнулся Дирт. – Тебе запрещено подвергать подозреваемых пыткам, – на первом слове он сделал акцент. Глаза снова вперились в меня, но мне было побоку.

– Прикрываться запретом на пытки, – теперь уже я усмехнулся. – Дай угадаю, – я ухмыльнулся, на манер его. – Тебе краска для волос мозг разъела?

– Че? – он опустил брови, не понимая к чему я клоню.

– Принятие гула факапнулось, а, Дот обсосанный? – я перешел на частичный жаргон нижнего города или, если говорить территориально, внешнего кольца. – Тя поймали как нулевого торгоша проном.

На его лице замелькали нотки полного непонимания. Он не ожидал от законника столь низкого сленга, что, как я и рассчитывал, застало его врасплох.

– Ты, – медленно начал Дир, точно в замедленной съемке. – Я нормальный ранер…

– Ты?! Пхах! Лаг со шлюхой-ретранслятором, вот кто ты! Или ты думал мы ее не нашли? – не стесняясь, я смеялся ему в лицо, стараясь как можно сильнее распалить зарождающеюся в нем ярость. – Или тот секонд нужно было долбить, чтобы он работал?

– Да как ты смеешь! – он резко вскочил из-за стола, выронив сигарету. – Это все по…

– А ранер пал и подключился к шлюхе, вогнав ей штекерь прямо в зад, – стал цитировать я одного народного писаку с нижних уровней. – И непонятно, почему же, попал он в руки мусорят…

Он перегнулся через стол, пытаясь схватить меня за грудки и в ту же секунду завопил от боли. Гэрс сломал ему ногу и, что есть силы, долбанул лицом об стол. Хруст костей и капли крови стали моими преждевременными аплодисментами.

– Быть может, был там вирус новый или подосланный софтец, – продолжил цитировать я стих, что зазубрил наизусть.

– Кароче, ранер проебался. На зоне терь ему пиздец.

– Великолепный стих, – прорычал Гэрс. Он, жестко, опустил Дирта на стул и тотчас все его повреждения сошли на нет, только боль осталась. – Кто написал?

– Дюран-Поляр, – усмехнувшись, я протянул руку тому созданию, что было Гэрсом. – Рад видеть.

Он был под два метра ростом, весь из пульсирующих кусков мяса, в купе с механическими запчастями. Левая рука была без кожи, с массивными шипами, а правая полностью состояла из проржавевших механизмов, чей скрип походил на завывания. Из распоротого животы выглядывали пульсирующие органы, а озверевшее механическое лицо, лишенное кожи и с выпирающими клыками, казалось максимально отвратительным. Что поделать — для главного выбивателя информации образ был идеальным.

– Рад видеть, – он пожал мне руку иобратился к ничего не понимающему Диру. – А тебя, шавка подзаборная, я лично буду потрошить!

– За что? – испуг проступил на лице. Организм, без химии, не справлялся со сменой эмоций и болью.

– За всех, кому вы сломали жизнь! – в голосе Гэрса сливались воедино сотни чужих голосов, что даже у меня вызывало дискомфорт. – Ты же из Блудных Псов!

– Я только с ними сотрудничаю, – взмолился Дирт. Вся его напускная уверенность в миг испарилась, при упоминании нанимателя. – Я не… – мощный удар превратил его лицо в кашу. Он заревел от боли, но лицо тотчас пришло в норму.

– Как хорошо, что кто-то, совершенно случайно, пролил экс-пресс-о на аппарат записи допросов, – Гэрс расхохотался.

– Разве не эспрессо? – поинтересовался я, продолжая спокойно мусолить сигарету.

– Экстра прессованная кофейная таблетка, это экс-пресс-о, – Гэрс, с остервенением продолжал выбивать все дерьмо из Дирта. Мне самому хотелось это сделать ибо каждый должен знать, что будет за сотрудничество с Блудными Псами. – Мой любимый кофе, кстати, – как нечего, делать добавил палач.

– Весело, – улыбнувшись, я материализовал бокальчик экс-пресс-о, будучи в силах спокойно взломать систему создания предметов в виртуале. Сделав глоток, я, с упоением, стал наблюдать за коллегой.

Гэрс не стеснялся в образах и силах. Он воссоздавал самые разные ситуации и орудия для пыток. Я, глядя на Дира, который начинал умолять о пощаде, радовался простому факту — я не сотрудничаю со швалью, что, похоже, и кинула его в ловушку.

Спустя с пол часа, за которые я что только не вдел, произошло то, чего я не ожидал.

– Леама просьба пройти в кабинет Войдака, – раздался холодный голос программы отовсюду, заглушая какофонию криков боли Дирта.