Литмир - Электронная Библиотека
A
A

К тому же я начинаю подавать заявления в колледжи, и поскольку у нас в отеле нет пишущей машинки, по вечерам мы ходим в папин офис, чтобы заполнить и отправить бланки по почте. Подаю заявку в место под названием Стэнфордский университет, хотя никогда там не был.

Атмосфера в городе остается напряженной, с минаретов раздаются яростные речи. Магазины часто закрываются, не хватает еды и топлива, а 8-часовой комендантский час означает, что улицы ночью пустеют. Начинаю замечать больше людей в черных одеждах и женщин в парандже. Мой рост и светлые волосы, кажется, вызывают явную ненависть, и я не могу ходить в школу, как в Бейруте: чувствую сильную враждебность со стороны местных жителей ко всему западному, выражающуюся посредством беспорядков, костров и стрельбы.

В декабре получаем уведомление о том, что 2,5 тонны (5500 фунтов) нашего домашнего скарба наконец-то прибыли из Афин, и 23 декабря папа организует доставку. Мы переезжаем в неплохой, хотя и маленький съемный дом в комплексе, окруженном стеной, но почти сразу папа находит записку на стекле своей машины: «Умри, империалистическая свинья! У тебя месяц, чтобы покинуть страну, иначе мы тебя убьем».

Мама вне себя, и после этого мне запрещают покидать дом кроме как для ежедневных поездок в школу и из школы.

Папа уверен, что шах может подавить восстание силами армии, и хочет вернуться к свой работе, надеясь на светлое будущее. Но сразу после того, как мы возвращаемся с рождественских каникул, нам сообщают, что Boeing решил закрыть региональное представительство в Тегеране. Моя школа тоже закрывается, и родители соглашаются, чтобы я закончил последний год учебы в Афинах с моими друзьями. Мы спасаемся бегством.

Позже узнаю, что руководитель американской школы в Тегеране Уильям Кеу, огромный как медведь, был одним из заложников, которых исламисты удерживали в течение 444 дней[57]. Трудно поверить в происходящее: мы наблюдаем, как некогда процветающая страна с такой богатой историей погружается в угнетение и хаос.

Одно воспоминание преследует меня до сих пор. За месяц до эвакуации мы решаемся уехать из Тегерана на несколько дней, чтобы отпраздновать в Афинах День Благодарения и на короткое время избежать террора и волнений. Возвратившись в конце ноября видим: все стало еще хуже. В аэропорту меня не просто обыскивают, а по-настоящему лапают. Аэропорт Тегерана заполнен людьми, отчаянно пытающимися выбраться из страны, обратно возвращаются лишь такие сумасшедшие, как мы. Таможенники кричат на фарси, издеваются. Чувствую кипящую ярость, направленную на меня, высокого испуганного белобрысого парнишку в синей вязаной лыжной шапке. Наконец, покинув аэропорт, мы забираемся в дряхлый дизельный мерседес-такси и возвращаемся к съемному дому. В машине ужасная жара, но я дрожу, обхватив руками грудь. Наклоняюсь вперед, пытаясь уловить тепло из вентиляционного отверстия, а родители на заднем сиденье прижимаются друг к другу, пар от их дыхания виден в свете встречного движения.

Такси тормозит, мы поворачиваем за угол и приближаемся к баррикаде, окруженной прожекторами. Офицер в форме императорской гвардии подходит к окну водителя, затем начинает махать винтовкой и кричать на фарси. Ему нужны наши паспорта. Водитель забирает у нас документы и передает ему. Военный заглядывает в кабину, направляет фонарик на каждого из нас, смотрит в наши паспорта.

Пока я жду, дрожа, что-то заставляет меня повернуться и посмотреть в окно справа. За грудой мешков с песком стоит пацан. Кажется, ему лет 15–16, он немного моложе меня, и направляет автомат прямо мне в лоб.

Могу сказать, что ему холоднее, чем мне.

Каждый раз, когда его тело вздрагивает от холода, автомат дергается – а палец на спусковом крючке – мое сердце трепещет. Я смотрю на парнишку и не могу отвести взгляда. Смотрю, кажется, целую вечность, и вижу в его глазах страх и неуверенность, отражающие мои собственные чувства.

Наконец, таксист заводит двигатель и разрушает этот замерший мир: нам возвращают документы, и мы минуем контрольно-пропускной пункт. Я оглядываюсь назад, и лицо пацана растворяется в тенях, хотя я все еще могу различить, как пляшет блик на дрожащем стволе его автомата.

Пережил ли этот парень революцию? Нашел ли достойное будущее? Женился, завел семью? Отправился ли в путешествия? Сбылись ли его мечты, или конфликт и революция раздавили его? Этого я не знаю и уже никогда не узнаю, но все еще думаю о нем время от времени.

Полет из Тегерана в Афины занимает 4 часа, но мы чувствуем себя как на другой планете, поскольку беспорядки, зажигательные крики с вершин минаретов и ночные комендантские часы на солнце сменяются музыкой бузуки[58] и анисовой водкой узо, которую «могут пить даже несовершеннолетние». После того, как нас устроили в греческом аналоге Residence Inn, папа отправляется в Сиэтл, штат Вашингтон, на работу в штаб-квартиру Boeing. Это нелегкое для него время: мы с мамой на другом конце света в солнечных Афинах, а он трудится в дождливом Сиэтле. Я благодарен родителям за то, что они позволяют мне закончить школу в Афинах вместе с друзьями. Я даже получаю свой прежний номер в школьной баскетбольной команде.

Учителя и ученики школы американской общины привыкли к тому, что кто-то постоянно приходит и уходит, поэтому в середине года я снова возвращаюсь к курсам с углубленным изучением предметов, занятиям спортом и вылазкам на природу с друзьями, и чувствую себя так, как будто никуда и не уезжал. Хотя я все еще немного застенчив, но мне удается завести приятелей сразу в нескольких школьных группировках. Поскольку отец оставил меня старшим в доме, я проверяю «границы самостоятельности», чем, конечно же, способствую появлению седых волос на голове моей мамы. По большей части мы с приятелями отвечаем за свои поступки и ведем себя правильно, но однажды вечером оказываемся в греческой тюрьме.

Помните фильм «Полуночный экспресс»[59], в котором молодого американца арестовала турецкая полиция за попытку вывезти гашиш из Стамбула? Это ужасная, мучительная и впридачу основанная на реальных событиях история о Билли Хэйсе, которого пытали, а затем приговорили к 30 годам тюрьмы. Фильм только что вышел, и мы с друзьями посмотрели его вместе, а потом наша компания решила прогулять школу в пятницу и отправиться на пароме на остров под названием Спеце. Побросав в рюкзаки шорты, футболки и немного еды, мы собирались разбить лагерь на одном из прекрасных пляжей, а на следующий день дождаться прибытия еще нескольких человек.

«Летающий дельфин» – совершенно новое судно на подводных крыльях[60], которое за два часа доставит нас на остров. Нас на борту 8 или 9 человек, и внутри каждого достаточно пива Amstel, чтобы потерять контроль и сбить регулировку громкости. Мы начинаем галдеть, но, по моему мнению, держимся одной группой и не привлекаем излишнего внимания. Вдруг я выглядываю в окно и вижу моего приятеля-дикаря Джона: с улыбкой Чеширского кота он карабкается по внешней стороне быстро несущегося судна.

По прибытии на пирсе нас ждет «комитет по встрече» – строгий патруль греческой полиции. Должно быть, капитан заранее позвонил, чтобы пожаловаться на шум и наше буйное поведение. Сначала я не слишком волнуюсь и ожидаю, что полицейские пожурят «дерзких, ошеломляюще противных» американцев, но не знаю, что у некоторых из нас есть не только ореховая смесь для быстрого перекуса.

Полиция тащит нас в участок, обыскивает, роется в наших рюкзаках и в 4 из них находит марихуану и принадлежности для ее употребления. Хотя я далеко не пай-мальчик, и пару раз в прошлом пробовал (и даже дунул), мой рюкзак чист. Я и не будучи обдолбанным могу вести себя как полный придурок, и наркотики меня никогда не привлекали.

У Марка Уолпера в рюкзаке – пакет с маршмеллоу, который мы хотели поджарить над костром на пляже, и полиция роет носом землю, подозревая, что обнаружила новую экзотическую разновидность наркотика. К счастью, Марк провел детство в Афинах и свободно говорит по-гречески, поэтому он убеждает полицию попробовать. Когда они наконец поняли, что зефир – это просто зефир, Марк сорвался с крючка. Впрочем, маршмеллоу полиция все равно изъяла.

вернуться

57

4 ноября 1979 года в результате захвата иранскими боевиками посольства США в Тегеране 66 американцев были взяты в плен, в том числе трое, которые находились в этот момент в иранском МИДе. Еще шестеро американцев сбежали. Из 66 человек, взятых в заложники, 13 были освобождены 19 и 20 ноября 1979 года; одного выпустили из-за тяжелой болезни 11 июля 1980 года, а остальные 52 были отпущены лишь 20 января 1981 года.

вернуться

58

Струнный щипковый музыкальный инструмент типа лютни, размером чуть побольше скрипки; по одной из версий происходит от древнегреческой лиры, по другой – от турецкого саза (бозук-саз).

вернуться

59

Midnight Express – кинодрама 1978 года от режиссера Алана Паркера, экранизация мемуаров реально существующего Уильяма Хэйса. Номинирован лучшим фильмом года, имеет премии «Оскар» за лучший адаптированный сценарий Оливера Стоуна и лучшую музыку Джорджо Мородера.

вернуться

60

Судно на подводных крыльях типа «Метеор» советской постройки, которое работало на линиях греческой компании Flying Dolphin.

9
{"b":"860111","o":1}