— Только я вылезла, подъезжает мотоцикл. Светил фарой, я испугалась, что заметит меня, и спряталась в кусты. На мотоцикле приехали двое. Тот самый подонок и еще один. Сразу в сарай полезли. Что там внутри говорили — не слышала, а когда вышли — услышала. Я не сбежала, потому что тишина стояла гробовая, меня бы сразу услышали. Ведь ночь, в темноте споткнусь или напорюсь на что, они и узнают, где я. Потому и сидела ни жива ни мертва, как мышь под метлой.
— Правильно сделала, — похвалила я.
— Так о чем они говорили? — торопила сестру Люцина.
— Второй ругал первого. «Осел безмозглый, — говорил, — кретин и идиот, — говорил, — не мог сразу отобрать у нее сумку? Или хотя бы пошарить в ней? — говорил. — Вот и имей дело с такими олухами!» Подонок выдвинул предложение поискать меня в лесу, но второй только еще больше разъярился и сказал, что впотьмах ничего они не найдут. С утра надо будет проследить за окрестными дорогами, особенно теми, что ведут к Полянице. Вот почему я и не пошла в Поляницу.
— А зачем им твоя сумка? Что-то непонятно...
— Мне самой непонятно. Выходит, им нужна и я, и моя сумка. Младший из бандитов оправдывался — не прикончил меня сразу лишь потому, что не был уверен, надо ли. Второй знай поносил его на чем свет стоит, а оба вместе больше всего переживали из-за того, что я взятки не возьму.
— Чего не возьмешь? — не поняли мы.
— Взятки!
— И в самом деле не возьмешь? — пожелала убедиться Люцина.
Тереса с раздражением ответила:
— Если бы мне предложили на выбор — или сидеть в сарае, или взять взятку — я бы, пожалуй, взяла. И даже не поинтересовалась, за что мне ее дают.
— И в самом деле, за что? — хором вскричали мы.
— В том-то и дело — не знаю! И еще одна загадочная фраза: «Это у нее наверняка с собой, вряд ли где оставит, но проверить надо».
— Видите! — с торжеством вскричала Люцина. — И проверяли! Все правильно! Обыскивали наши вещи в Полянице!
— Скорее всего, искали пленку и подковку, — предположила я. — И шиш нашли!
— Только Янеку пуговицу оторвали, — вздохнула мамуля.
— А что, он с ними дрался? — поинтересовалась Тереса.
— Дрался, — подтвердила я. — Правда, в другое время и в другом месте и с другими людьми, но дрался! Главное — отыгрался за пуговицу.
— На мне отыгрался! — призналась мамуля.
Люцина прикрикнула на нас:
— Тихо! Не перебивайте! Тереса, что было дальше? В кустах ты уже не сидишь, значит, что-то сделала.
— Конечно, сделала. Как только они уехали, вылезла я из кустов и тоже удалилась. На всякий случай, в противоположную сторону. И сразу же заблудилась. Решила подождать, пока рассветет, и даже не очень замерзла, потому как от страха меня в жар бросило. Рассвело, но я и при свете дня никак не могла выбраться из лесу. Исходила его вдоль и поперек, пока не вылезла на какую-то дорогу. По ней дошла до Дембовины.
— А это что?
— Деревня такая. Я прочла на дорожном указателе.
— А где это?
— Откуда мне знать! Главное, в деревне оказалась рабочая столовая, я там поела. Очень неплохой завтрак, вернее, обед, время уже было обеденное: кислое молоко с картошкой и блинчики. Через деревню ходит автобус, я могла доехать хоть до Клодска, да побоялась. Ведь шайка меня разыскивала.
— А ты откуда знала?
Тереса понизила голос до драматического шепота:
— Помните вишневый «пежо», забитый клетчатыми чемоданами и сумками? Ну, тот самый, что всю дорогу нас преследовал? Так вот, пришел клодский автобус, а за ним сразу этот самый «пежо» подъехал. В нем сидели мужчина и женщина. Смотрели, кто в автобус садится. Я за коровник спряталась, меня они не увидели, да автобус ушел. Машина тоже уехала, тут подошел автобус в другую сторону, я поспешила сесть в него и уехать, боялась там оставаться.
— Надо же! Ведь ты так могла и до самого Белостока доехать!
— Могла, — согласилась Тереса, — но доехала только до Каменьца. Тоже подумала — куда это я еду? И поскорей вышла. Там мне объяснили, что я могу доехать до Клодска, только через Пончков, а мне какая разница? Я села и поехала, мне даже расписание продали. И всего-то за один доллар!
— Смотрите, валюту потратила! — возмутилась Люцина.
Тереса оправдывалась:
— А что было делать? За деньги не хотели продать, у меня еще злотые оставались. Только за доллар согласились. А мне очень нужно было расписание, надо же знать, где я и как добраться туда, куда хочу. В автобусе я стала изучать расписание, и получилось — перечиталась. Тут уж я совсем не знала, что делать, думала, думала и вышла на остановке в чистом поле. Смотрю — впереди озеро, значит, Отмуховское, выходит, я могла на автобусе спокойно доехать до Отмухова, а так пришлось идти пешком. И опять наступил вечер. Люцина заметила:
— Наверное, именно тогда видел ее мальчик, который приехал к нам в Зебжидовицах.
— Вот именно, из-за того, что выходишь где попало, мы даже пообедать не успели, — упрекнула мамуля младшую сестру.
Тетя Ядя опять поспешила на помощь подруге, переведя разговор:
— И что? Не было автобусов ни до Клодека, ни до Поляницы?
— Были, целых два, но мест не было. Все заняли экскурсии. Что делать? Устала я жутко, выглядела как страшилище, хотелось вымыться и отдохнуть. Попыталась поговорить с администрацией кемпинга, но у них не было мест, хотя я сама видела, как уезжали машины с постояльцами. И тут мне повезло — я нечаянно подслушала разговор с комендантшей кемпинга одной из женщин, которая сняла домик на двоих с мужем, но муж должен был приехать только на следующий день.
— Об этом можешь не рассказывать, — перебила я тетку. — Мы сами знаем. Скажи лучше, почему ты не прислала нам хоть открытку? Понимала ведь, как беспокоимся.
— Почтового адреса не знала. Если бы добралась до Поляницы, нашла бы дом, я его запомнила, а вот адреса не знала. Помню только, что улица носит название какого-то овоща, то ли Репка, то ли Бурячок, но боялась ошибиться, как мы тогда с той вошкой.
— О господи, улица Брюссельская! — простонала Люцина.
— Вот видите! На Репку могли обидеться. Тем более, что номера дома я не знала, не знала и фамилии директора.
— Ну ладно, рассказывай дальше, — потребовала я. — В кемпинге ты провела только одну ночь, мы были там на следующий день, и тебя там уже не оказалось. Куда ты делась?
