— На основании исследования всех наших действий, которое милиция, кстати, тоже проводит. Впрочем... причины вашей неприязни к Тадеушу скрыты, по-моему, еще больше, чем само преступление, не правда ли? Но если они будут разгребать и дальше, то докопаются и до этого. Если же это сделали не вы, то скажите, и я спокойно смогу переключиться на кого-нибудь другого. Я должна вас убеждать? Вы сами прекрасно понимаете...

Збышек долго молчал, глядя перед собой невидящим взглядом, потом внезапно как бы очнулся и принял решение. Я почувствовала себя в дурацкой ситуации и ждала его ответа в ужасном напряжении.

— Это вы во всем виноваты, — сказал он с укором. — Пока я с вами не познакомился, моя жизнь была проста и спокойна...

— А я пробудила в вас человеческие чувства. Вы должны быть мне благодарны.

— Наверное, я благодарен. С одной стороны, я на вас очень обижен, а с другой — очень благодарен вам. Я предвижу большие неприятности, но одно могу вам сказать: даю вам честное слово, что я его не убивал. Этого вам достаточно?

— Слава Богу! — с облегчением сказала а потому что с моей души свалился огромный камень. Я знала Збышека достаточно хорошо, чтобы избавиться от обуревавших меня сомнений. — В случае чего вы сможете это доказать?

— Постараюсь, — холодно ответил он, делая вид, что внимательно читает разложенные перед ним бумаги. — У меня просто не было повода.

Нет, это было бессмысленно! Значит, я должна найти что-то такое, чтобы очистить его от подозрений властей. Я критически посмотрела на него и осуждающе помолчала.

— Кому вы это говорите? Мне? Вы знаете, и я знаю, что вы знаете, что я знаю, что речь идет об Анке.

— Между мной и Анкой никогда не было ничего такого, что нужно было бы скрывать, — запротестовал Збышек так решительно, что чуть не уверил меня в этом.

Я одобрительно кивнула головой.

— У вас очень хорошо получается, и все в это, несомненно, поверят, принимая во внимание вашу непоколебимую добродетель. Но у меня свои сведения. Вам напомнить?

Внимательно следя за тем, чтобы не повышать голоса, я напомнила ему некоторые обстоятельства, назвала несколько дат, описала кое-какие сцены...

— Вы прекрасно знаете, что никакая сила на свете не заставит меня произнести хоть слово на эту тему. Но если Тадеуш знал то же самое? Или хотя бы половину этого? И если они сумеют доказать что он знал?..

Збышек перестал делать вид что читает бумаги. Он встал из-за стола и выглянул в окно, которое выходило на закрытый двор, где явно не было ничего интересного.

— Тогда я вам скажу. Тадеуш обнаружил, что я был с Анкой у врача сразу после ее свадьбы. У нее имелись определенные подозрения, из-за которых нам тогда пришлось поволноваться. Он шантажировал меня этим до тех пор, пока эти подозрения не оказались безосновательными. Вы сами понимаете, что теперь мы можем все отрицать у Тадеуша не было никаких доказательств. — Он внезапно повернулся и посмотрел на меня захваченный новой мыслью. — Если бы я и имел намерение кого-то убить, так это только вас, потому что никто обо мне столько не знает...

Меня нисколько не взволновало это намерение, так как я интенсивно думала совсем о другом.

— Короче говоря, если речь идет о вас, то он был убит уже слишком поздно?

— Вот именно.

— Так. Но это доказательство не годится. Во-первых, вы об этом не расскажете даже с петлей на шее, а во-вторых, это именно то, что надо скрыть! Жаль, что вы мне тогда этого не сказали, я бы сама с ней пошла, и потом мы могли бы поклясться, что она ходила со мной. Моя репутация вполне бы это выдержала. Боже, сколько у меня хлопот с вами!

— Вы же видите, какие у меня неприятности. Одна жизненная ошибка — и такие последствия...

— Какая там ошибка! Единственный разумный поступок. А теперь скажите мне, что было с этой дверью?

Збышек вернулся на свое место и, садясь, с удивлением посмотрел на меня.

— С какой дверью?

— Вот с этой, — я показала пальцем на дверь, ведущую в конференц-зал. — Милиция вас еще не спрашивала? Почему вы не прошли отсюда, когда началось то представление, а обошли через две комнаты?

— Не знаю, — все еще удивленно ответил Збышек, стараясь сосредоточиться. — А, нет, знаю! Просто она была заперта.

— Откуда вы знаете?

— Я попробовал. Выскочил из-за стола и сразу схватился за ручку. Даже не подумал о том, почему она оказалась заперта, только сейчас об этом вспомнил. Сразу после этого я выбежал за Витеком в коридор.

— Витек выбежал первый? Он не пытался пройти через эту дверь?

— Знаете, нет... — Збышек задумался. — Сейчас, надо вспомнить. Нет, Витек прямо из-за стола выскочил в приемную, а я задержался именно потому, что пытался открыть дверь.

— Очень интересно, — сказала я, и мы молча посмотрели друг на друга.

Потом Збышек покачал головой.

— Может быть, он выбежал с разгона? Я был ближе... — и внезапно добавил совсем другим тоном: — Пани Ирена, знаете что? От всего сердца даю вам совет, оставьте все это. Это неприятное дело, пусть милиция сама разбирается. У вас что, нет никакой работы?

— Разумеется, есть, — ответила я сквозь зубы, — но все данные для нее мне должен был дать Тадеуш. Может быть, вы получите их от покойника?

— Приходит новый работник, который займется работой Тадеуша, — вздохнул Збышек. — Вся эта история наделала нам хлопот гораздо больше, чем можно было предполагать, и только Витек — неисправимый оптимист. Сами увидите.

— Прокурор о тебе спрашивал, — раздраженно сказал Януш, когда я вернулась в отдел. — Я вижу, ты ему приглянулась. Велел сообщить ему, как только ты вернешься.

— Ну так беги сообщай. Как у вас с пластиком?

«О прокуроре пусть заботится дьявол», — подумала я с тайным удовлетворением, что сверхъестественные явления действуют за меня и я сама могу ничего не предпринимать.

— С пластиком все в порядке. Лешек выгибал его в разогретом состоянии, и посмотри, что вышло.

Лешек меланхолично продемонстрировал мне нечто странной формы, причудливо изогнутое и совершенно ни на что не похожее.

— Превосходно, — похвалила я. — В самый раз подходит к вашей картине.