Что– то говорило девушке, что она его теряет. И без того он висел на ниточке, где там -на паутинке! А теперь, когда ее нет под носом, совсем о ней позабудет. Обидится? Или обрадуется? И их только-только расцветающий роман увянет сам по себе. Знай она номер телефона, непременно бы позвонила, невзирая на запрет комиссара. Поискала в телефонной книге на Барнича – его не оказалось. Душою Элюни полностью завладели опять сердечные тревоги, вытеснив все преступления и всех преступников. А может, поступить так: позвонить в казино, оставить свой номер телефона и попросить передать Стефану Барничу, что просит его позвонить?

Пока раздумывала над осуществлением этой идеи, пришел Казик. Элюня сама себе удивилась – так обрадовалась его приходу.

– Наконец-то! – вскричала она, но спохватилась и шепотом продолжила, когда Казик приложил палец к губам:

– Есть что-то новенькое? Могу я воскреснуть?

– Наоборот, – загадочно ответил Казик, положив на кухонный стол сумку с продуктами. – Надеюсь, ты никак не проявилась?

– Не проявилась, – с горечью ответила Элюня. – Разорюсь на электричестве, обе лампы горят день и ночь, мне впервые в жизни разонравилась ванная с окном, а зато спать ложусь ощупью, потому как зажигать свет в спальне не имею права. Так что сама засомневалась – а живая ли я?

– Недолго осталось терпеть, коханая, уже недолго. Мы надеемся...

– Кто это мы? Ты что, с полицией сотрудничаешь?

– Точно. А все из-за тебя. И вот еще что. Я понимаю – трудно тебе без телефона. Вот, возьми.

И он положил на стол трубку своего телефона.

– Однако лучше будет, если еще какое-то время воздержишься от звонков, – прибавил Казик. – Неизвестно, на кого попадешь.

– Тогда зачем мне он? – вспыхнула Элюня.

– Чтобы Эдик мог тебе позвонить. Ну, что смотришь? Я говорю о комиссаре Бежане. Могу сказать, в чем дело. Хочешь?

Элюня совсем вышла из себя, хотя с нею такое редко случалось.

– Казик, ты, никак, спятил? Зачем задаешь такие идиотские вопросы? Ну как я могу не хотеть?! Должна же я знать, что происходит, сколько еще придется просидеть взаперти. Чего он хочет от меня?!

Казик вынул из сумки свежие пончики, купленные в знаменитом магазине фирмы Бликле, особо любимые Элюней.

– Еще теплые, твои любимые. Кофе приготовим или чай? Здесь, в кухне... Нет, лучше в гостиной, этот свет средь бела дня раздражает, ты права.

– В гостиной тоже горит.

– Но не так раздражает. Давай я заварю...

– У меня есть готовый кофе, в термосе.

Казик засуетился, быстро накрыл стол, и Элюня с удивлением почувствовала, как к ней возвращается аппетит. Начала с пончиков. Казик умиленно глядел ей в рот.

– Бедняжка, наверняка без меня тут не ела.

В ответ Элюня лишь сердито промычала с набитым ртом и вопросительно глянула на парня.

– Ладно, ладно, рассказываю. Одного Эдик выловил благодаря твоей бабуле, а через него вышел еще на троих. Так что отловлено четверо, из которых один сидит, тот самый, что был здесь...

– Здесь было двое! – поправила Элюня, чуть не подавившись пончиком. – И оба должны сидеть.

– Правильно, двое, – объяснил Казик, – но тот самый мститель был специально кооптирован в твою честь. Он к афере непричастен, но добыча ценная, потому как разговорчив. Да не в этом дело. Нам уже известно, как они поддерживают связь. Звонит сам шеф и выдает распоряжения. Никто из шайки его не видел, не знает, не имеет понятия, кто он. Лично шеф появляется лишь в момент получения денег, обычно в краденой машине. Ну, не совсем краденой, одолженной на время, скажем так, потом он ее возвращает на место, откуда взял, и часто владелец понятия не имеет, что автомобилем попользовались. Вот, значит, шеф дожидается, пока его подручный выйдет из банка с деньгами, отбирает все, а подручному выдает оплату за предыдущее ограбление. Этого шефа ты видела собственными глазами в машине у банка и имела шансы увидеть и у Гранд-отеля, когда там опустошали банкомат. Если бы ты была живой, мерзавцы не осмелились бы продолжать свои подвиги, ведь опасаются, что ты могла опознать шефа и опишешь его полиции. Но поскольку ты лежишь убитая в собственной квартире, могут решиться на следующую операцию, во всяком случае, Эдик надеется на это. И у него появляется шанс захлопнуть мышеловку. Возможно, он пригласит тебя опознать, того ли мужчину ты видела...

Шестой пончик застрял у Элюни в горле. Выходит, тогда в машине сидел шеф. Значит, это не мог быть Стефан, а она, идиотка последняя, пыталась вбить ему в голову, что он там был! Ох, обиделся он на нее, смертельно обиделся! Сделав героическое усилие и проглотив пончик, Элюня изъявила горячее желание принять участие в операции по захвату шефа. Увидит опять бородатого и избавится наконец от сомнений и терзаний.

– Когда это будет? – жадно спросила девушка.

– Неизвестно точно, но медлить они не станут. Вот почему оставляю тебе телефон. Эдик позвонит и скажет, когда и куда приехать. Мне могут позвонить, скажи им – я пошел к зубному, а если не трудно, запиши, что передать. А я тебе позвоню, ты мне и скажешь. Только, ради бога, не проболтайся, кто ты.

– Ты меня за идиотку принимаешь?

– Совсем наоборот, но когда человек думает о чем-то другом, у него может нечаянно вырваться.

– А я позвонить могу?

– Смотря кому. Например, мне или Бежану – пожалуйста.

– А Иоле? Или бабушке? Бабушку вы, надеюсь, не убедили, что я убита?

– Мы никого в этом не убеждали, ведь твой труп до сих пор не обнаружен. Об этом никто, кроме убийцы, не знает. А бабушке разве известно об афере?

– Бабушке известно.

– А Иоле?

– Нет. Я с ней никогда об этом не говорила.

Казик немного подумал.

– Нет, все-таки не надо ей звонить. Всякое может случиться, жизнь полна случайностей. Иола может ненароком проговориться, что сегодня с тобой говорила, а шеф и услышит. Лучше не звони. Уж потерпи немножко.

Казик собрался уходить. Видно было, что делал он это с явной неохотой. А у Элюни вдруг что-то внутри оборвалось.

– Скажи, пожалуйста, а это очень нежелательно, чтобы ты еще раз ко мне пришел? Ну, скажем, на ужин? Я не посмотрела, что ты там принес, но все равно что-нибудь из этого приготовлю. А то... а то я и сама поверю, что меня уже убили.