Элюня понесла в кассу оставшиеся намененные злотувки, чтобы получить нормальные деньги, и по дороге остановилась у стола с самой дорогой рулеткой. За столом безумствовали три игрока, в том числе и тот самый большой, лысый, с локоном на темечке. До сих пор Элюне не приходилось видеть его за игрой, и из любопытства девушка остановилась. Толстяк с какой-то мрачной отрешенностью ставил огромные суммы, изредка выигрывая. На одной щеке его красовался пластырь, и Элюня подумала: а вдруг у толстяка примета такая – раз порезался при бритье, значит, повезет в игре?
У кассы с ней поздоровался знакомый по ипподрому.
– Ну и дела творятся! – с какой-то злобной радостью сказал знакомый по ипподрому. – Вы обратили внимание?
– Какие дела? – заинтересовалась Элюня.
– Еще те! И на старуху бывает проруха, не все коту масленица и нашла коса на камень, выбирайте что нравится. Ограбили нашего мафиози, не помогло целое стадо горилл! Свои же действовали. Теперь вон пытается отыграться, да сомневаюсь, тогда надо казино разорить. Видите на лице вещественное доказательство?
Бросив взгляд на мрачного толстяка, Элюня заметила:
– А я думала – порезался, когда брился.
– Как же! Злой как черт. Никому не сообщил, не жаловался, но, должно быть, вырвалось несколько слов в нервах, так что уже все знают. Ограбили же его как-то уж очень... изощренно. А главное, грабанули грязные денежки, официально он ничего не сделает. Ну чистый цирк!
Элюне очень понравилась услышанная история. Ограбление грабителей – святое дело.
– А как его фамилия? – вспомнила она о своем полицейском знакомом.
– Так вы не знаете? Это же тот самый знаменитый Ольшевский с Зеленки, то есть теперь-то у него полно домов в разных других местах, в том числе и за границей, но начинал он в Зеленке. Русская мафия у него на побегушках.
– Слышала, конечно, и в газетах читала, а вот увидела первый раз. Не знала, что он такой...
– Не очень-то приглядывайтесь, – предостерег знакомый по скачкам. – Он этого не любит, а уж сегодня и вовсе.
– Подумаешь! – фыркнула Элюня. – Удовольствие маленькое, случалось видеть и более приятные лица.
Выходит, тем более назрела необходимость пообщаться с комиссаром Бежаном. Он мог и не знать еще о трагедии мафиози...
А Эдик Бежан как раз возвращался домой с работы. Ехал на своем фиате из Затишья, где последние два часа пытался добиться толку от совершенно обезумевшего главы семейства какой-то торговой фирмы, чем торгующей – неизвестно, но чрезвычайно богатой. Вымогатели прихватили семейство в полном составе и угрозами вырвали все имеющиеся денежки.
Под воздействием шока глава семьи и фирмы первым делом помчался в полицию, а потом опомнился и попытался спустить дело на тормозах, изо всех сил стараясь сбить полицию с толку. Показания давал путаные, а о размерах понесенного ущерба говорил туманно и в самых общих выражениях. Снимать показания с этой семейки было сущим мучением. Бежан сразу понял – фирма проворачивает грандиозные махинации, и не знал, что теперь делать. Его прямым долгом была борьба с явными, а не скрытыми преступниками. К тому же комиссар полиции прекрасно понимал, что скрытым у нас никто ничего плохого не сделает. Разве что такие вот грабители... Звонок Элюни застал его на Маршалковской.
– Я хоть прямо сейчас готов приехать к пани, – откровенно сказал комиссар, – но, честно говоря, очень хочется есть. И если у вас найдется кусок хлеба...
Элюня не дала полицейскому договорить.
– У меня найдется кое-что получше! – горячо заверила она. – То есть хлеб тоже имеется, но главное – бигос! Прямо сейчас поставлю разогреваться. Поедим вместе, только теперь сообразила, что не ужинала, да и обеда тоже что-то не помню.
Когда Бежан добрался до Элюниного дома, стол в кухне уже был накрыт, а Элюня от нетерпения топталась под дверью. Рассказ она начала, как только сели за стол, и это обстоятельство оказалось для полицейского весьма благоприятным, ибо по ходу рассказа Элюня задавала вопросы, на которые он мог пока не отвечать, набив рот бигосом. Благодаря этому все выслушал и даже получил время обдумать услышанное.
– Не будь я женат, наверное, женился бы на пани, – были его первые слова после ужина, никак не связанные с темой вечера. Сидели они уже не в кухне, а в салоне, ибо в Элюне на всю жизнь укоренились наставления Павлика – никогда не пить вечером кофе за тем столом, где подавали ужин. Правила хорошего тона обязывают!
Элюня вскинула на гостя удивленные глаза. Тот пояснил:
– В частном порядке вы оказываете нам просто бесценную помощь. Не знаю, как было раньше, но в настоящее время все как-то именно за вас цепляется.
– До сих пор ничего не цеплялось, так что, думаю, это просто случайность. Надеюсь, у вас хорошая жена?
– Ангел, а не жена! – горячо заверил полицейский. – Она медсестра, ей тоже приходится дежурить, и хотя видимся мы нечасто, у нас полное взаимопонимание. Сейчас ее нет дома, на дежурстве в больнице. Знаете, я как-то читал один детектив, так там жена заставляет мужа-миллионера после суточного дежурства выбивать ковры! Моей бы такое в голову не пришло. Ну да ладно, отвлекся я. Итак...
– Да вроде бы я вам уже все рассказала, – задумалась хозяйка. – Хотите посмотреть на того типа в Мариотте, что дает деньги в долг под залог паспортов? Сегодня его не было. В кухне я вас спросила, не посадили ли вы его после случая с пани Олей, а вы не ответили.
Ублаженный полицейский – надо признать, бигос оказался отличным – почувствовал себя обязанным немного приоткрыть служебную тайну.
– Да нет, бог с вами! Зачем же его сажать, ведь это ниточка, которая может привести к клубку. Да, я бы хотел его увидеть, причем с вашей помощью, кто же еще смог бы мне его показать? Что же касается Ольшевского, так он ни в жизнь не признается, что его ограбили, уж за это я ручаюсь! И еще вы спрашивали о Гранде, там уже все сделано, я лично проследил. А вообще должен вам заметить, так сказать, чисто воровская сторона дела не столь важна, вора легко поймать, а дальше что? Они понятия не имеют о заказчиках, кто-то гениально организовал и продумал всю операцию, существует посредник...
