– Сейчас подойдет.

– Да, работенки тебе подвалило… К полудню появится некто Коростецкая Анна Степановна. Поговори с ней.

– Не понял, что значит: «Поговори с ней»?

– Понятия не имею. Но начальник попросил лично тебя побеседовать с этой особой… Видимо, возникла какая-то щекотливая ситуация. Сказал, если у тебя возникнут затруднения, идти сразу к нему.

– Убили, что ли, кого-то?

– Не знаю я! – Лицо у Вахтанга стало чудное. – Не знаю… Когда Семенов появится, отправь его ко мне.

– Хорошо… Слушай, а…

– Что? – Вахтанг остановился в дверях.

– Нет, ничего. Спасибо.

– Спасибо не булькает! – назидательно произнес Вахтанг и махнул рукой на прощание. – Ладно, работай.

Олег посмотрел на закрывшуюся дверь, похмыкал и записал в блокноте имя и фамилию будущей посетительницы. Несколько раз подчеркнул написанное. Не смотря на туманное распоряжение Воронцова, на его сердце стало спокойней.

Через минуту дверь кабинета приоткрылась, за ней быстро и невнятно забубнили.

– Михаил, закрой дверь! – прикрикнул Костырев. – Ну и денек!..

Семенов самодовольно помахал свернутой в трубочку газетой:

– Кто сказал, что я не сыскарь?!

– Тебя Вахтанг к себе вызывает, – Олег разложил на столе добытую им «Вечерку».

– Не сказал, зачем?

– Нет. Сказал, чтобы зашел к нему сразу, как появишься.

Михаил почесал за ухом, порылся в бумагах на своем столе и ушел.

Олег нашел в газете статью «Мракобесие», подписанную отче Викентием. Хмыкнул: «Надо же…», и принялся внимательно читать. Закончив, перечитал еще на раз.

– Ерунда какая-то, – снова хмыкнул и откинулся на спинку стула. – Да вы, батюшка, никак дурачок?.. – И пропел в нос, барабаня пальцами по столешнице. – «Бледный, худой, евроглазый прохожий…»1 Бородатый прохожий… Глуповатый прохожий… Что ты, что ты, душа моя?!

«Наверно, это никогда не закончится, – думал он. – Даже наверняка не закончится. Потому что сравнительно честных способов отъема денег намного больше четырех сотен. И, если у человека в голове каша, ему уже не объяснишь, что он не прав. Он все равно будет считать себя грамотным, опытным и достаточно ловким. А когда поймаешь его за руку на месте преступления или докажешь, что такое преступление имело место быть, каждый из этих умников моментально прикидывается бедной овечкой или жертвой обстоятельств. А в этом случае, всегда кто-то неправ, виноват и остается крайним».

Михаил так и не появился. Олег выпил кофе, поглазел на улицу, поговорил по телефону с супругой. Потом выпил еще одну кружку кофе. Вырезал из газеты пасквиль отче Викентия и убрал его в бумажник, чтобы не забывать о происках врага. После всего этого сходил в буфет и перекусил горячими пирожками.

Ровно в двенадцать пополудни появилась Коростецкая Анна Степановна. Семенов, будь он в это время в кабинете, непременно окрестил бы ее Сарой Моисеевной.

– Вы – Костырев?

– Да, Костырев Олег Дмитриевич. Проходите, присаживайтесь.

– Здравствуйте.

– Добрый день, Анна Степановна. Давайте, я помогу вам снять плащ.

Ей было около тридцати лет. Невысокая, привлекательная. И еще было в Коростецкой что-то завораживающее. Олег так и не сообразил, в чем тут дело. Но исходившие от нее флюиды почувствовал.

– Что вас привело ко мне, Анна Степановна?

Вместо ответа она открыла сумочку и положила на стол пресс документов, накрыла их большой цветной фотографией задумчивого молодого человека в темном костюме и при галстуке.

– Таким он был, мой Эдик, – произнесла она с совершенно неподражаемыми еврейскими интонациями. – Я принесла это фото, чтобы вы знали, кого они убили.

Олег коротко глянул на нее и взял фотографию в руки.

– На могильном памятнике его лицо было выбито с этого фото. Поверьте мне, он был прекрасным человеком… Эдик работал в отделе снабжения «Железоделательной компании». Сегодня двадцать шестое сентября. Через неделю ему исполнилось бы двадцать девять лет. Господи, мы думали, что будем жить вечно, – она приложила белоснежный платочек к уголкам глаз.

Олег терпеливо ждал, когда закончится этот спектакль с выговором тети Сони и винегретом из домашних заготовок. Наигрыш он чувствовал кожей.

– Он всего добился сам, – тем временем продолжила свой рассказ Коростецкая. – Не лгал, не изворачивался, всегда был честен с людьми, со мной. Наверно, я не знала многих проблем, которые у него возникали. Мы ведь живые люди, каждый со своими недостатками. Но он считал, что жена, его семья не должны нуждаться ни в чем, деньги, быт. Святая обязанность мужчины – обеспечить свою семью всем необходимым…

Она на секунду прервалась. Олег воспользовался паузой и подал ей стакан воды:

– Выпейте, пожалуйста. У вас есть дети?

– Двое. Мальчик и девочка. Я всегда считала, что это святой минимум. Супруги должны привести в мир хотя бы одного мальчика и девочку. Эдик был со мной согласен… Вы поймите, в начале ему фатально не везло. Если человеку сопутствует удача, он может все! Но, если в его жизни фортуны нет, ни ум, ни связи, ничто не поможет. Разве вам это не знакомо?

– Отчасти вы правы.

К документам Олег так и не притронулся. Видимо, у Анны Степановны все было разыграно как по нотам. А он хорошо помнил наставление Вахтанга всего лишь «поговорить с ней».

– Но удача пришла и к нему. Эдик поступил в юридический институт. По сути, он ведь был вашим коллегой. Писал очень умные, аргументированные статьи в газеты – его с радостью печатали… – она на мгновение прервалась. – Он был очень талантлив. И все это время он работал простым рабочим на заводе. Потом удача снова улыбнулась ему – его взяли в заводоуправление. Он часто ездил в командировки. Говорил, что на счастье выдалась возможность повидать матушку-Россию, – и вновь повторилась: – Он был невероятно талантлив, владел пером, кистью…

– Извините, Анна Степановна, я вас перебью… Что же произошло?

Она судорожно, уже без наигрыша, вздохнула и отпила из стакана воду.

– Его убили… Он умер в обнимку с этой шлюхой. Я… я…

Олег покачал головой и отвернулся к окну.

Был конец сентября девяносто девятого года. Над городом клубились тяжелые, темные тучи. Перед окном ветер раскачивал ветви тополя. В природе чувствовалась какая-то незавершенность. Хотелось взять в руки волшебную кисть и подправить горизонты, пасмурный лик города, темное небо над головой.

– Его смерть не была несчастным случаем, – немного успокоившись, произнесла Коростецкая. – Это было хорошо подготовленное, хладнокровное убийство.

– Прокуратура открыла уголовное дело?

– Я же вам объясняю, они все списали на несчастный случай.

– Могу я взглянуть? – Олег отложил фото Коростецкого и принялся изучать документы, принесенные посетительницей. – Не знаю, смогу ли быть полезен вам. Если у вас есть обоснованные подозрения, еще раз обратитесь в прокуратуру. Либо в сыскное агентство. Они в нашем городе есть.

– Если мне не останется ничего другого, я так и сделаю. Но Семен Павлович (то бишь, подполковник Воронцов, понял Олег), посоветовал сначала поговорить с вами. Он рекомендовал вас как лучшего сыщика в городе.

Костырев снисходительно улыбнулся и встал.

– Простите, Анна Степановна, но помочь вам я не могу. К слову сказать, сыщик я обыкновенный, даже посредственный. Все, что я могу вам посоветовать, это еще раз обратиться в прокуратуру.

– Может быть, за вознаграждение?

– Извините, Анна Степановна. – Олег подошел к двери. – Мне пора.

– Но поймите, Эдик в последнее время встречался с какими-то подозрительными людьми… Я помню только одно имя, то ли Ален, то ли Амен… Эдик не раз повторял, что очень скоро жизнь наша станет намного лучше…

– Анна Степановна, вот ваш плащ. Извините, но помочь вам ничем не могу.

Она еще раз попыталась что-то втолковать ему. Но Олег выпроводил гостью из кабинета и поднялся к Вахтангу.