Мадам Симона перевернула последнюю карту, и друзьям открылась картинка, на которой астрозавр и пангоид обменивались рукопожатием. На обоих была военная форма устаревшего образца.

– Союзники! – изрекла мадам Симона. – Неожиданно, что и говорить!

– Что это значит? – Яналия привстала и вытянула шею, чтобы лучше разглядеть карту.

– Видишь ли, астрозавры и пангоиды когда-то воевали между собой.

– Да, помню, мы учили по истории.

Гермес, испытывавший стойкую неприязнь к преподавателю истории, издал гортанный звук – нечто вроде уничижительного хрюканья.

– Тогда ты знаешь, что на войне иногда заключаются неожиданные союзы, – наставительно произнесла цыганка. – Тот, кого ты считаешь врагом, однажды придёт тебе на помощь!

– Быть того не может! – воскликнула девушка, опускаясь обратно на стул.

– Есть и другой вариант: ты поможешь тому, кого сейчас считаешь врагом.

– Вот уж сомневаюсь!

– Что ж, время покажет, – мадам Симона собрала карты.

Меж тем Тиша принесла чай. Яналия молча взяла чашку, размышляя о словах мадам Симоны. Возможно ли, чтобы у неё и агента Моррисона когда-нибудь появились общие дела? По её мнению, пророчество звучало спорно.

– А ты, – цыганка отставила чашку и устремила на Гермеса испытующий взгляд, – хочешь задать вопрос картам?

– Да мне и спрашивать особо не о чем, – пожал плечами Гермес. – А могут ваши Таро рассказать что-нибудь обо мне самом?

– Обо мне, любимом, – подсказала Яналия.

– Ну разумеется! – мадам Симона перетасовала колоду и протянула её Гермесу. – Вытащи одну карту.

Тиша внимательно следила за происходящим, прижав к груди опустевший поднос. Гермес вытащил карту и положил её на стол.

– Узник! – произнесла мадам Симона.

На карте был изображён полутёмный карцер с маленьким зарешёченным окном. На полу сидел человек в изорванной рубашке. Дверь карцера была распахнута, но узник с тоской глядел в окно.

– Этот человек в любой момент может покинуть свою тюрьму, – произнесла мадам Симона. – Замки давно открыты, однако он бездействует. Видишь ли, его свобода…

– Я понял, хватит, – произнёс Гермес чуть более резко, чем требовалось.

Тиша едва не выронила поднос, мадам Симона вопросительно подняла бровь.

– Похоже, в этот раз не сработало, – сказал Гермес. – На меня это совершенно не похоже.

– Тебе виднее, – легко согласилась мадам Симона и убрала карту в колоду. – Это всего лишь гадание, не следует относиться к нему слишком серьёзно.

– Да, конечно, – согласился юноша. – Я тоже так думаю.

Яналии стало неуютно, словно в жарко натопленную гостиную проник ледяной сквозняк. Карта «Узник» как будто намекала на события четырёхлетней давности, когда ей и Гермесу действительно довелось побывать в карцере…

– Если у вас ещё остались вопросы… – произнесла мадам Симона.

– Нет-нет, – Гермес поднялся. – Спасибо за чай и за гадание. Нам, к сожалению, пора.

– Ты что, расстроился из-за этой карты? – спросила Яналия, когда за ними захлопнулась дверь.

– Ещё чего! – презрительно усмехнулся Гермес. – Просто мне не понравилось, что меня сравнивают с каким-то узником. Кажется, про птенца тебе тоже показалось обидным.

– Ну да, ещё бы…

До лифта друзья шли в молчании. Уже в кабине Яналия вспомнила:

– Кстати, про астрал мы так и не спросили.

– А, подумаешь, – пожал плечами Гермес. – Всё равно это чушь!

Из тёмного ангара доносился лязг и грохот, что-то вспыхивало и шипело. Роботы-подмастерья таскали с места на место трубы и металлические ящики. Рабочую часть помещения хаотично освещала дюжина прожекторов, подвешенных на металлических фермах; Расул в перекрестье двух лучей мерно бил кувалдой по какой-то железке. Его гигантская искривлённая тень плясала на стене.

– Расул, ты видел, как Чёрное Лезвие разделал Громилу? – с порога завопил Гермес. – Циркулярной пилой, сверху донизу!

– Видел, – сказал Расул, не отрываясь от работы. – Чёрное Лезвие отправляют на переплавку.

– Что?! – Гермес остолбенел. – Ты шутишь?

– В циркулярной пиле была примесь креахона. Двадцать процентов, к твоему сведению!

Даже Яналия, ничего не смыслившая в Технобитвах, знала, что это против правил. Боевые роботы могли быть из любого известного металла, кроме креахона.

– Ничего себе!.. – Гермес присвистнул.

– Я сразу понял, в чём дело! – Расул последний раз ударил молотом по железной заготовке, поднял её над головой и пристально осмотрел. – Не может обычный диск так запросто резать стальную броню.

– Жалко Чёрное Лезвие! – сказал Гермес. – Команду, наверно, оштрафуют?

– Конечно! Пустят по миру с голой ж… – последнее слово потонуло в грохоте отброшенного молота.

Большинству юных циркачей главный механик «Юрия Гагарина» внушал трепет. И причина была даже не в его огромном росте и внушительных мускулах, которые при каждом движении перекатывались под смуглой кожей. Расул производил впечатление недружелюбного и опасного типа, которого лучше обходить стороной. Худое лицо, впалые щеки, коротко, по-военному стриженные волосы и борода… Яналия даже не могла с уверенностью сказать, сколько Расулу лет – возможно, сорок, а может, пятьдесят или больше. Вдобавок, главный механик был киборгом – левую руку ему заменял металлический протез. Там, где механическая рука соединялась с живым телом, бугрились шрамы. Яналия понятия не имела, как Расул потерял руку и где обзавёлся протезом, но операцию ему явно делали не в элитной клинике пластической хирургии.

Расул сдвинул на лоб очки-консервы и вышел из-за наковальни. На нём, как обычно, были мешковатые штаны защитного цвета и высокие солдатские ботинки; голый торс покрывали татуировки, намекавшие на связь с пиратскими кланами.

– Рассказывайте, чем обязан? – механик строго посмотрел на подростков.

– Мы на отработку! – бодро заявил Гермес.

– Ага, понятно. А ты чего? – Расул покосился на Яналию.

– А я так, за компанию!

Это, конечно же, было нарушением – она не имела права находиться в трюме без допуска. Однако для Яналии и её приятеля Расул делал кое-какие послабления.

– Пошли! – сказал механик, направляясь к выходу.

Они покинули ангар через автоматическую дверь, раскрашенную жёлто-чёрными косыми полосами. Шагая по гулким техническим коридорам, девушка разглядывала металлические стены. Разговор о дисквалификации робота напомнил ей давнюю лекцию Архимеда, циркового старожила и специалиста по истории «Олимпа». Он рассказывал, что «Юрий Гагарин» был полностью сделан из креахона, а креахон, как известно, ценился дороже золота. Яналия попыталась представить гору золота размером с их цирк. Невероятно…

Расул привёл гостей в свою каморку. Стальной верстак в центре служил хозяину обеденным столом. Хозяин передвинул грязную посуду и электронные приборы с одного конца верстака на другой, оставив только банку с джемом и металлические кружки.

– Кофе?

Яналия и Гермес дружно кивнули.

Выудив из кучи хлама пульт дистанционного управления, Расул включил кофемашину. Яналия не представляла, на какой свалке Расул откопал этот антиквариат. Передняя панель с надписью «Space coffee machine» была треснута, из щелей в корпусе валил пар. При этом агрегат пыхтел, сопел и подпрыгивал, как мистер Валрус, упустивший выгодную сделку.

Яналия взобралась на кресло с колёсиками и обернулась вокруг своей оси. Стены, пол и потолок здесь были из металла, на стыках листов торчали массивные шляпки болтов.

– Расул, а правда, что «Юрий Гагарин» сделан из креахона? – поинтересовалась Яналия, оттолкнувшись ногами от пола. Проехав полкомнаты, она остановилась, уткнувшись в край верстака.

– Только наружная оболочка, – Расул извлёк из чрева адской машины запотевший стеклянный кофейник. Несмотря на шум и клубы пара, «Space coffee machine» варила отличный кофе – не хуже, чем новенькие автоматы, установленные наверху.

– Значит, это не креахон? – Яналия запрокинула голову, разглядывая потолок.