В частности, уже первый параграф главы, отведенной должностному лицу «Капитан над портом», предписывает первоочередным действием в отношении пришедшего корабля, еще до ввода его в гавань, – «послать боты и шлюпки, для приему с караблей пороху, и протчаго снаряду». Причем порох должен быть сдан весь – «под лишением живота офицерам» за недолжное исполнение. «И для престережения сего, капитан над портом и интендант, должни [как скоро увидят карабли идущие в порт,] послать боты и шлюпки, для приему с караблей пороху, и протчаго снаряду» (ст.1, гл.3, ч.2)24.
Видимо, в памяти хорошо сохранилась трагедия на Котлинском рейде 1715 года, произошедшая с новейшим 60-пушечным линейным кораблем «Нарва» (вступил в строй осенью 1714 года). В ночь с 26 на 27 июня в корабль ударила молния. От молнии загорелся порох в крюйт-камере. Корабль взорвался и затонул. Спаслись 19 человек из 400 членов экипажа, погиб и командир, капитан-командор Э. Воган. Над водой осталась только бизань-мачта корабля.
В 1715 году 60-пушечный линейный корабль 3 ранга корабль «Нарва» была самым молодым парусником российского флота. Корабль «Нарва» был заложен на верфи Санкт-Петербургского Адмиралтейства 20 (31) июля 1712 года. Постройку корабля вёл корабельный мастер Федосей Моисеевич Скляев. «Нарва» была спущена со стапеля 25 октября (5 ноября) 1714 года25. Корабль имел два дека. Вооружение корабля составляли 60 орудий калибра от 4 до 18 фунтов.
Командиром «Нарвы» был капитан-командор Эдвард Воган26, по происхождению англичанин.
К 1713 году Э. Воган дослужился в английском флоте до звания капитана (командовал 50-пушечным кораблём), в конце кампании 1713 года выбыл с английской службы, об исполнении которой имел крайне положительные отзывы. В том же звании 18 января 1714 года принят в российский флот при содействии Ф.С. Салтыкова. В кампанию 1714 года командовал кораблём «Перл».
1 января 1715 года Э. Вогану было присвоено звание капитан-командора. В мае был назначен командиром эскадры белого флага или кордебаталии флота в составе 7 кораблей, включая флагманский «Нарва», 1 фрегат и 4 шнявы. Однако его «Нарва» прослужила на русском флоте лишь только одну военную кампанию.
В ночь с 26 на 27 июня 1715 года, в первом часу пополуночи, корабль погиб на рейде Кронштадта.
Дж. Ден в своей работе «История Российского флота в царствование Петра Великого» сообщает, что «Нарва» была взорвана ударом молнии, от которой на корабле загорелся порох. При этом отмечает, что погиб его командир капитан-командор Э. Воган со всей командой (более 400 человек), исключая одного поручика и трех или четырех матросов27.
Любопытно, что данные о потерпевших несколько разнятся.
Например, «Походный Журнал» Петра I сообщает иные подробности той страшной ночи: «27-го (июня) получено по ведомости из Кронштадта, что в корабле Нарве, которая была в 64 пушки, молниею зажгло крюйт-камору, которая в носу, и от того оной корабль весь разорвало и пропал с людьми со всеми, разве спаслось 10 человек».
Адмирал Корнелий Крюйс в своем рапорте Петру увеличивает эту цифру до 19 спасшихся. «Сего числа в час пополуночи был гром, – пишет адмирал, – и волею Божию ударило в корабль Нарву и оный подорвало, и спаслось людей 18 или 19 человек, и потонул (он) совсем, только виден от сломанной бизань-мачты с сажень и немного верхняго каюта».
Примечания П.А. Кротова, сделанные к вышеназванной книге Дж. Дена, говорят о следующем: «На «Нарве» погибло около 400 человек, в том числе 177 нижних флотских чинов. Спаслось, по словам К. Крюйса, 18 или 19 человек; согласно донесению голландского резидента Я. де Би, лишь 11 чел.»28.
Впрочем, это не столь важно в сравнении с общим количеством жертв.
Интересна другая информация, которая касается гибели командира корабля. Голландский посланник барон Ян де Би доносил Генеральным Штатам Соединённых Нидерланд из Санкт-Петербурга 1 (12) июля 1715 года: «Ваган найден мертвым в постеле»29. Возможно за этими словами кроется какая-то тайна.
Но, судя по развитию событий, к капитан-командору Э. Вогану претензий не было. Его похороны были описаны в журнале Петра I: «1715 г. Кронштадт. 1 июля хоронили капитан-командора Вагана (взорвался на корабле «Нарва»), гроб был покрыт белым флагом, с кораблей стреляли из 15 пушек в минуту выстрел, и флаги спущены до половины, кроме гюйсов. Для провожания была рота солдат, как загребли, тогда 3 залпа выпалили».
Петр I тяжело переживал гибель «Нарвы». Помимо потери судна и экипажа, царь был озабочен тем, что полузатонувший парусник перегородил фарватер и таким образом создал опасность для проходящих судов.
«Корабль безчастную Нарву подлинно ни вчерась, ни сегодня осмотреть было невозможно, для великого ветра, – писал Петр неделю спустя после трагедии, – …однакож необходимая есть нужда онаго вынуть, каким трудом и коштом ни есть, ибо ежели оный не вынуть будет, то подлинно сей фарватер вовсе испорчен будет, понеже к нему быстро песку нанесет и банку сделает». Царь предлагал поднять «Нарву» с помощью плоскодонных судов: «Для вынимания его удобны суда: прам, маштелихтер и двух эверсов, которыми Ингерманланд по лету подымали»30. Только подобные суда могли осуществить столь сложную техническую операцию на мелководье.
Однако события Северной войны помешали Петру исполнить свой замысел в том же 1715 году. Поднять «Нарву» удалось только после заключения Ништадского мира. По сообщению Дж. Дена, в 1723 году петровские корабелы «с большими, но необходимыми издержками»31 подняли со дна нижнюю часть Нарвы. Надо полагать, работы велись с помощью специальной «водолазной машины», выписанной из Британии, о конструкции которой, к сожалению, ничего не известно. Именно об этом «чуде техники», царь писал в 1716 году князю Куракину из Копенгагена: «Машину, в которой лазят в воду для вынимания утопленных кораблей, мы имеем, а мастера нет, того ради отпиши в Англию, чтоб такого достали»32 Вознаграждение водолазам за подъём последних частей затонувшей «Нарвы» – киля и штевня – было уплачено летом 1724 года33.
Изображений «Нарвы» не сохранилось, если не считать двух рисунков, где корабль изображен в затонувшем состоянии. Оба выполнены пером в 1715 году неизвестным автором; он мастерски передает весь масштаб катастрофы, постигшей деревянный парусный корабль: взорванный молнией остов «Нарвы», беспомощно покоящийся на дне Финского залива. На обеих рисунках половина корабля, включая носовую часть, отсутствует. Над водой торчат обломок бизань-мачты и верхняя часть кормовой оконечности.
На одном чертеже недостающий корпус «Нарвы» рисовальщик изобразил пунктиром. Благодаря этому мы имеем представление, что носовое украшение корабля было выполнено в виде свирепого льва с распущенной гривой – как символ победы русского оружия над шведами. Уникальность рисунку придает размашистая надпись, небрежно выведенная над ним. В ней угадывается рука Петра I, который собственноручно и со знанием дела приписал: «Сей (чертеж. – ред.) на признак наруж(ъ)я и нутра»34.
На другом рисунке также собственноручная надпись Петра I: «Сей чертёж с таво чертежа по маштапу, что на два делана»35.
